– Мама, я не знаю, что делать! Я беременна! Я… Я не справлюсь! – плакала в трубку Олеся.
– Успокойся, это не конец света ведь! А Максим как отнесся к этой новости?
– А никак он не отнесся. Мы с ним неделю уже не разговариваем, может, вообще разведемся. Если бы не квартира, которую вместе в ипотеку взяли, уже бы разбежались, наверное. А я боюсь остаться с ребенком одна, понимаешь?
– Так рядом с вами же Надежда Васильевна живет? Она ведь на пенсии, уж вполне может с внуком или внучкой посидеть!
– Да от нее я только и слышу, как о внуке мечтает. Но мне так страшно! Вдруг и правда с Максимом разведемся? Кто мне тогда поможет?
– Что-нибудь придумаем. Я ведь на пенсию уже вышла. Могу приехать и сидеть с ребенком, – рассуждала Ольга Ивановна. – Всегда мечтала в Питере побывать.
Мама Олеси всю жизнь прожила в родном районном городе и мало где еще бывала. Трое детей и муж, любящий выпить, отнимали все силы и средства.
Когда дети выросли, они разъехались кто куда. Младшая дочь решила во что бы то ни стало поселиться в Санкт-Петербурге.
Олесина свекровь жила в соседнем дворе и восприняла новость о беременности невестки с радостью:
«Вот это замечательно! Давно уже мечтаю, когда бабушкой стану! А то у меня только один сыночек и тот через кесарево сечение родился! Хоть внука теперь понянчу».
Время летело стремительно и в положенный срок на свет появился мальчик, названный Мироном.
Свекровь, узнав, что роды прошли вполне благополучно, долго и эмоционально говорила Олесе, как ей повезло:
«Вот ты счастливица! Сама родила! А у меня-то Максимка не развернулся, и пришлось кесарево делать. Повезло тебе! Ой, да ты еще и сама кормишь? Тоже повезло, а то я смесью кормила. Так мне тяжело это все далось. Как вспомню, аж плохо становится! Ну, я пойду, не буду вас тревожить, чтобы молоко у тебя не пропало».
Материнство давалось Олесе нелегко: сын часто подолгу плакал и мало спал. Свекровь же, несмотря на свои прежние обещания, помогать не спешила:
«Ты же сама родила, да и кормишь. Я только мешать буду. Уж когда подрастет, тогда и буду к себе брать, а то как увижу такого маленького – сразу вспоминаю, как я после кесарева страдала…»
В одиннадцать месяцев Мирон не пошел. Он побежал. Зато с освоением правил поведения и горшка у него наблюдались проблемы.
Свекровь, изредка навещавшая внука, лишь качала головой:
«Ух какой шустрый! Максим таким никогда не был! Я за таким боюсь и не услежу!»
Уследить за Мироном и правда было тяжело: резвый, озорной и плохо говорящий мальчик стал причиной ранней седины своих родителей.
Рождение ребенка не укрепило их отношения, а, напротив, служило причиной усталости и постоянных ссор.
Когда Мирон пошел в садик и стал часто болеть, свекровь со своим супругом и вовсе решила переехать жить в небольшой поселок у Черного моря.
«Я ведь всю жизнь мечтала жить у моря и иметь много детей и внуков. Ну, с детьми не сложилось, видно, такая у меня судьба тяжелая! Да еще и кесарево это. Хоть у моря поживу…» – печально приговаривала она, сообщая невестке и сыну о скором переезде.
В этот же вечер муж Олеси заявил ей, что очень устал и, возможно, болен. Исцелить его может только освобождение от семьи.
– Решил с родителями переехать? – спокойно спросила Олеся. – А как же квартира?
– Да, решил! – кивнул Максим. – Квартиру оставляю вам с сыном. Тебе всего-то семь лет платить осталось. Выкрутишься как-нибудь.
Этим же вечером Олеся позвонила матери и рассказала о крахе своего брака:
– Даже не было сил с ним ругаться, так мы друг другу надоели, что спокойно решили разойтись. Но я так боюсь, что не справлюсь одна! Приедешь к нам в Питер? Мирон ходит в садик примерно три–четыре дня, а потом уходит на больничный. И так почти все время.
– Раз уж такое дело, то приеду, – вздохнула Ольга Ивановна.
И вот, после недолгих сборов и долгих наставлений мужу о том, как надо ухаживать за котом, Ольга Ивановна переехала в Санкт-Петербург.
Квартира Олеси находилась в районе многочисленных новостроек.
– Вовсе я не так себе культурную столицу представляла, – протянула Ольга Ивановна, обозревая безликие многоэтажки, окружавшие их плотной стеной.
– А ты не путай туризм с постоянным проживанием, – отвечала Олеся, с трудом волоча чемодан по ступенькам. – Спасибо, что приехала, мама. Вместе будет легче!
Но вскоре выяснилось, что бабушке тяжело справляться с Мироном.
Стоило Олесе вечером после работы лишь переступить порог квартиры, как к ней наперегонки кидались мама и сын. Оба одновременно жаловались друг на друга.
– Да подождите вы! Я даже не могу понять, у кого и что случилось!
– Сын у тебя невоспитанный. И плакса-вакса! – начинала бабушка, но ее перебивал плачущий Мирон:
– Бабушка наказалаааа! – ревел мальчик.
– Ябеда! Вот пускай мама с тобой нянчится тогда! – отзывалась бабушка и удалялась в комнату, демонстративно громко хлопая дверью.
«У меня словно два маленьких ребенка», – грустно думала Олеся.
На улицу с внуком Ольга Ивановна не ходила:
«Он же болеет, так и пускай дома сидит. Вот поправится, тогда и пойдет в сад», – заявляла она Олесе.
Давать назначенные врачом таблетки и капать капли Ольга Ивановна не могла:
«Он у тебя такой верткий! Не хочет капли в нос капать. Вот ты как хочешь с ним договаривайся. Хочешь – силой заставляй, хочешь – уговорами, а я не могу: он визжит и удирает!»
Когда Мирон, наконец, выздоравливал, и погода была более или менее хорошей, Олеся предлагала матери:
– Вы бы по дороге из садика могли по скверу погулять или на детскую площадку зайти.
– Ты что! Стоит только руку его отпустить, как удерет от меня! А на детских площадках точно упадет и что-нибудь себе сломает! – причитала бабушка, хватаясь за сердце.
В выходные обязанность по прогулкам и досугу лежала только на матери.
«Ты и так ребенка пять дней из семи почти не видишь! Сходите, пообщайтесь, а я пока съезжу в центр, спокойно там погуляю», – заявляла Ольга Ивановна и, принарядившись, уезжала.
Вскоре Ольга Ивановна стала жаловаться дочери:
– Сил нет никаких. Давление постоянно поднимается от этого ребенка! Нужно мне тут у тебя зарегистрироваться и прикрепиться к поликлинике, чтобы обследоваться. Я бы тебе лучше помогала, если бы не была больна!
– Хорошо, мам, – согласилась Олеся.
Вскоре Ольга Ивановна стала проходить назначенные врачами обследования, которые не обнаружили никаких серьезных отклонений в показателях ее здоровья.
– Это же здорово, мам! Можно жить и радоваться! – услышав об этом, сказала Олеся.
– Может, мои анализы потеряли, да и написали, что все хорошо, – с подозрением протянула Ольга Ивановна. – Я же чувствую, что сил нет с Мироном заниматься. Он же как ненормальный порой бегает и шумит. Ты только не задерживайся после работы, а то не знаю, как тебя и дождаться. Он иной раз так себя ведет, что я чуть в обморок не падаю!
– Он уже взрослее стал, сознательнее. Диагнозов у него никаких нет, я его и платно, и бесплатно обследовала, – спокойно объясняла Олеся, чувствуя обиду за ребенка.
– Ну, может, и так, – проворчала мама. – Но я хорошо понимаю теперь, почему от него родной отец сбежал!
– Да с Максимом мы с самого начала как кошка с собакой жили! Еще до рождения Мирона устали друг от друга. Что ты всю вину на ребенка вешаешь? – возмутилась Олеся. – Если так тяжело с нами жить, поезжай домой, к отцу!
– То есть тебе со мной плохо? Я вам только мешаю? Ну ничего, мне ведь уже за шестьдесят – недолго меня потерпеть осталось!
– Мам, ну я же не хотела обидеть, – пыталась объяснить Олеся, но ее мама удалилась в комнату и хлопнула дверью.
Олеся почувствовала себя полностью опустошенной и даже не сразу заметила, что плачет. Утерев непрошеные слезы, она столкнулась взглядом с непривычно притихшим Мироном, который испуганно смотрел на нее:
– Мама, не плачь! Ты хорошая!
– Спасибо, сын, – растроганно произнесла Олеся. – Ты у меня замечательный. И все у нас будет хорошо!
– Бабушка говорит, что я ду_рной, – прошептал мальчик, обняв Олесю, – но ты хорошая, а не такая, как бабушка говорит.
– Это она сейчас со зла так сказала, – попыталась объяснить мама сыну.
– Она всегда говорит: «Мама у тебя гл_упая, поэтому и ты ду_рной!»
В этот момент Олеся впервые ясно осознала, как много ее ребенок уже видел плохого в семье.
Сначала они постоянно выясняли отношения с мужем, а теперь родная мать не хочет понять ее и помочь подарить внуку счастливое детство.
«Пора все менять, пока не поздно! И начать нужно немедленно», – решилась Олеся.
На следующий день она договорилась со своим руководством перейти на удаленную работу. В зарплате она немного потеряла, но зато теперь могла работать из дома даже во время болезней сына.
К тому же Олеся серьезно поговорила с бывшим мужем, напомнив ему об алиментах.
Затем купила маме билет домой.
«Чем больше расстояние, тем лучше с мамой отношения. Буду рассчитывать только на себя. Мы с сыном справимся», – верила Олеся.