Глава XXVI. Последняя жертва
Лихорадочно перекрестившись, Шульц последовала за грозным избранником. В отличии от Борисова, который приземлился более чем идеально, она подвернула правую ногу, получив болезное растяжение, образованное в голеностопном суставе. Обхватив повреждённое место, атаманская партнёрша уселась на стылую землю и силилась преодолеть неслабые болевые позывы.
- Хватит валяться, - процедил сквозь зубы бывший главарь, оставшийся без криминальной разбойничьей банды; он помог ей подняться и шёпотом пробурчал: - Валить отсюда надо, да как можно быстрее.
Превозмогая жуткую боль, Грета всё-таки встала на́ ноги и, чуть прихрамывая, побежала вслед за мчавшимся суженым. Приближаясь к крайней опушке, они невольно показались в узком проёме, существовавшим между другими домами. Разглядев две промелькну́вшие тени, Мария вскрикнула, как раненая волчица, и, не мешкая ни секунды, бросилась за ними вдогонку.
За одно мгновение ей удалось понять, что каким-то немыслимым образом, непостижимым и непродуманным, обоим её смертельным врагам удалось успешно выбраться из горевшего дома; теперь вот они пытаются скрыться в таёжном лесном пространстве, округа которого не знает допустимых границ, но которое являлось им отлично известным. Основание объективное? Да. Как раз оно-то и спровоцировало душещипательный крик, вырвавшийся из бесподобной груди и заставивший преступных беглецов нечаянно обернуться. Стоя посреди бандитской деревни, охваченной жутким пламенем, шальная деви́ца, вся забрызганная багряною жидкостью, представляла зрелище, поистине ужасавшее. Приобретённый вид у любого, даже стойкого, человека вызвал бы, в тот напряжённый миг, безотчётное содрогание. Мысленно чертыхаясь и увлекая с собою неизменную спутницу, неугомонный атаман продолжил углубляться в мрачную лесную посадку.
Уподобившись разъяренной пантере, Вихрева неслась практически неотступно; она собрала в себе все дамские силы и бежала настолько быстро, насколько постепенно приблизилась к изрядно хромавшей немке. Та уже слышала позади торопливые шаги догонявшей дотошной вои́тельницы.
- Задержи её! - визгливо крикнул Борисов, думая лишь о себе и ничуть не заботясь о наречённой избраннице, до безумия преданной и готовой ради него на любые лишения, даже на смерть.
Грета (которую сильная боль в ноге достала так сильно, что она и сама давно уж готовилась встать и достойно принять, чего уготовано справедливой судьбой) в единственный миг замерла и спряталась за вековым, сплошь необхватным, деревом, расположенным на прямом продвижении неуёмной пресле́довательницы. Едва они поравнялись, Шульц, перехватывая за снайперскую винтовку левой рукой, правой, прямой, остановила Марию, перекрывая дорогу, словно враз упавшим шлагба́умом.
Нападение оказалось нежданным, воистину вероломным. В результате бежавшая девушка, ощутив непредвиденное препятствие, потеряла равновесное положение и стала невольно падать… однако продолжила прочно сжимать винтовочное оружие, тем самым утянула вражескую негодницу вслед за собой. Боевая ловкачка умело упала на напряжённую спину. Озлобленная немка оказалась прямо над ней. Между ними находилась длинная СВД, на которую сверху, всем дамским весом, давила отъявленная бандитка, а снизу активно противостояла ничуть не уступчивая вои́тельница. Так или иначе, немевшие руки всё больше сгибались в локтях, что приближало огнестрельное средство к незащищённому горлу.
Положение представлялось неравным: рано или поздно верхняя девушка непременно задушит нижнюю. Ситуация крайне критическая! Однако (не следует забывать) некогда (и, как видно, не зря) Маша обучалась эффективным приёмам рукопашного боя. Она прекрасно знала, для того чтобы сбросить назойливого противника, требуется хорошенько его расслабить – перевести в неудобное состояние, когда он упирается в землю на все четыре конечности. Озаботившись единственной целью и собрав все женские силы, Вихрева резко напрягла плечевые мускулы, как бы пытаясь оттолкнуть сидящую сверху вражью деви́цу. Той, соответственно, пришлось увеличить оказываемое давление. Мария, чуть ослабив и жёсткую хватку, и применённую силу, резко перевела расслабленные ладони (вместе со снайперской винтовкой) за рыжую голову (как бы над ней) и моментально выгнула кверху великолепную грудь.
Шульц, никак не ожидавшая намеренной провокации, подала́сь немного вперед. Ни доли секунды не медля, умелая проныра отпустила металлический корпус. Едва растерянная противница, продолжая удерживать и ствол и приклад, упёрлась бесполезным оружием в мягкую землю, вторая соперница соединила вместе маленькие ладошки (большими пальцами друг к другу) – и нанесла мощнейший удар, направленный во вражеский подбородок. Неприятельское тело размякло настолько, что не составило труда провести несложный приём, в просторечье называемый «мостиком». Исполняя оный, Вихрева ухватила атаманскую зазнобу левой конечностью за верхнее одеяние, а правой под мышку, в то же мгновение извернулась натренированным станом и легко, и непринуждённо сбросила неуклюжую, невпопад оторопелую, немку. Как только та распласталась на лежачую спину, Мария махом закрепила добы́тый успех, пнув твёрдым носком ботинка в носовую часть презренной физиономии. Произведя ежесекундный подъём, Вихрева с достоинством выпрямилась, готовая продолжить решающий поединок.
Получив немало чувствительных повреждений, Шульц точно так же пыталась быстрее подняться. Первым делом она повернулась к утраченному оружию – попыталась схватить его в ослабшие руки. Предупредительным ударом ноги Мария оттолкнула снайперскую винтовку подальше в сторонку. Позволяя другой противнице успешно подняться (что та и сделала, хотя и не без труда), рыжеволосая красавица замерла в немом ожидании. Встав в защитную стойку, Грета вознамерилась продолжить рукопашную схватку (ну, или, в силу измочаленного состояния, хотя бы достойно отразить серьёзное нападение).
- Что, гнусная мерзость, славно вы «поохотились»? - не удержалась Вихрева от едкого комментария. - Теперь, «лямая погань», что будешь делать?
- Вот что! - в бешенстве заорала немецкая стерва, направляя сжатый кулак в Машино окровавленное лицо.
Другая девушка нечто подобное, разумеется, ожидала и, легко уведя проворное туловище (чтобы бившая рука очутилась прямо перед сосредоточенным взглядом), хлёстко двинула под правую мышку, а следом – в неприкрытую область печени. Испытывая сильную, остро пронзившую, боль, Грета нагнула побитый корпус, выставляя кверху упругую спину. Мария словно того и ждала, когда ей настолько неудачно подставятся. Порезче развернувшись, она перекатилась через согнувшуюся немку спиною к спине; одномоментно не позабыла схватиться за боевой разбойничий нож. Оказавшись с левого боку, едва Шульц по-прежнему выпрямилась, наотмашь вонзила его в злодейскую грудь, практично попадая в преступное сердце. Молодая бандитка закатила помутившиеся глаза, несколько раз попыталась откашляться, обагряя подбородок тонкой кровавой струйкой, и, мгновенно слабея, медленно привстала на оба колена. Вырвав из мёртвого тела окровавленный нож, Вихрева позволила поверженной разбойнице безжизненно повалиться.
Но оставался ещё один враг, ненавистный и опасный, в той же мере безжалостный. Чем, спрашивается, он в судьбоносный момент занимался? Без всякого сожаления бросив верную спутницу, он устремился в потаённое место; по-видимому, предусмотрительный главарь нечто такое предвидел, потому что невдалеке, в ближайшем леску (ну, так, от греха подальше) оставил спрятанным «снегоболотохо́д», заправленный под завязку. Ему, если честно, ничего уже больше не виделось интересным; в обезумевшей голове сидело одно: «Обязательно необходимо уйти, а там ужо и посмотрим». Запасной «квадроцикл» находился в положенном месте. Завёлся он быстро, без особых затруднений и длительных проволочек. Не останавливаясь на достигнутом, низве́ргнутый бандитский главарь понёсся обратно к догоравшей деревне. В тот момент, когда Мария, увлечённая «девчачьей разборкой», наносила смертельный удар, он как раз проехал мимо, не более чем в каких-нибудь семи-восьми метрах.
Увидев скрывавшегося врага, Маша остервенело взвыла:
- Он уходит!!! Уходит, презренный гад!!!
Она кричала так громко, что её услышал даже спецназовец, в полном одиночестве оставленный на поселковой поляне. Он силился понять: «Куда подевалась разгорячившаяся боевая особа?» Посмотрев в противоположную сторону, откуда раздался душещипательный крик, он увидел яркие фары проворно гнавшей мотоциклетной техники. Следом послышались три винтовочных выстрела, друг прозвучавших за другом. Сомнений не возникало, Вихрева стреляла по удиравшему недругу. Дивное дело, невзирая на неудобные условия, две пули попали в металлический корпус моторного аппарата, а одна угодила в правую ногу сбегавшего атамана (что заставило ещё больше увеличить предельную скорость).
Сметливый спецназовец сразу всё понял: постылый враг пытается скрыться, а значит, нужно на что-нибудь срочно решаться. Превозмогая неслабые боли, Ковров бросился к ближнему «квадрику» и легко запустил бензиновый двигатель (бандиты не брали на себя труд загонять их в сараи и извлекать ключи зажигания). В какой-то момент, когда он попытался неосторожно взобраться, неловким движением причинил себе нестерпимые ощущения, возникшие в израненном теле. Неуклюже присев и безуспешно хватая ртом воздух, остановился и стал ожидать, пока безвольное состояние так-таки не закончится; ему даже пришлось на короткий миг зажмурить затуманенные глаза, потому как существовала немалая вероятность скорой потери сознания.
Удручённый разведчик понял, что не сможет преследовать разнузданного противника. От жалкой беспомощности навернулись крупные мужские слезы не́мощного бессилия. Неистово сигналя, он на́чал призывать любимую девушку.
Тем же моментом бывший атаман Борисов огибал уничтоженное селение краем лесной посадки; он направлялся к узенькой дорожке, подводившей к вертолётному полю. Улицезрев (попутно) неловкие движения раненого врага, он более чем отчётливо понял, что тот (при всём огромном желании) не сможет взобраться на «квадрик». Безумный злыдень дико захохотал и зычным голосом заорал, перекрывая бесперебойную работу ревущих моторов:
- Что?! Съели, «ментовские суки»?! Ещё никому не удавалось взять Витю Борисова! И вы, «поганые черти», не станете отличительным исключением!
Произнеся яростный монолог, он разразился таким жутко зловещим хохотом, что горячая кровь невольно «заледенела» в жилах Ивана и неразлучной Марьи… а она аккурат приближалась к тыльной опушке. На недолгое мгновение окровавленная барышня встала и замерла. Быстро справившись с презренным недомоганием, она энергично дёрнулась, словно бы стряхнула невидимые оковы, после чего продолжила резво бежать.
- Я не смогу теперь ехать, - сказал раненый офицер, едва лишь она появилась, - болезненные раны не позволяют… извини, мне очень жаль за мою постыдную слабость.
- Я справлюсь, - уверенно отвечала бойкая девушка, запрыгивая на заведённую технику и включая первую передачу, - и обязательно за тобой вернусь.
- Я знаю, - не совсем уверенно прошептал Ковров, провожая бесстрашную спутницу.
Мария с места взяла в карьер и погнала что есть мочи. Она прекрасно представляла, куда направляется развенчанный атаман, и неплохо понимала, что опаздывает на пять или шесть минут – время достаточное, чтобы запустить вертолётный двигатель и поспешно подняться в воздух. Как не покажется странным, но последнее обстоятельство её нисколько не беспокоило. «Ты умён, да я хитрее», - твердила настойчивая особа, «притопляя» газу и улыбаясь, словно безумная.
Достигнув потайной поляны, где находился летательный аппарат, Виктор Павлович оставил тарахтевшее мотосредство рядом, а сам забрался в маленькую кабинку, рассчитанную всего на двух человек. Оказавшись внутри, стал подготавливать прогулочную «вертушку» к скорому взлёту. Страшно удивился, когда после поворота ста́ртерного ключа вертолётный двигатель так и не запустился. Озадаченный атаман нетерпеливо пробовал снова и снова, но ничего в итоге не получалась: электрическое напряжение во внутреннюю систему почему-то не поступало.
Именно тому непонятному, если не дивному обстоятельству и улыбалась злорадная Маша. Интересно, какому? Ещё накануне (когда она, не разбирая дороги, неслась на кирпичёвском «квадрике» в бандитское логово, когда затем, в ходе продолжительного пути, обнаружила маломестное перелётное средство и когда, совершенно не представляя истинного устройства, прочитала на приборной панели выделявшуюся табличку: «Стартёр») сообразительная плутовка предусмотрительно отсоединила подходивший к поворотному ключу красненький провод. Но что же очумевший Борисов? Ему и отдалённая мысль не закрадывалась, что нечто похожее, по сути, возможно. Тем более что создавшаяся обстановка не особо располагала к рассудительным размышлениям, а напротив, вынуждала спешить и заставляла быстрее покинуть то жуткое место.
И тут! На взлётную полянку вылетел разогнавшийся «квадроци́кл», на котором прибыла несравненная барышня (как не взгляни). Увидев мчавшийся мототранспорт, бывший главарь преступного братства вылез из вертолётной кабины, хорошенько прицелился и методично расстрелял его из безотказного пистолета ТТ. Постепенно растраченная обойма закончилась, и он в ожидании замер, победоносно уставившись на приближавшийся призрак. Приведённое сравнение сделалось более чем очевидно, после того как никем не управляемый «снегоболотохо́д» проследовал мимо и после того как Виктор Павлович нежданно-негаданно обнаружил, что водительское сидение совершенно пусто́. Он неприятно вздрогнул, неосознанно перекрестился и высказал первое, что пришло ему в возбуждённую голову:
- Ну всё! Убил, «на хер», поганую, сволочную шалаву!
- Рано радуешься! - было ему отдалённым, но жёстким ответом.
Выйдя из сплошной темноты, Маша, внимательно считавшая пистолетные выстрелы, нисколько не сомневалась, что лютый ворог окажется безоружен. Как же так вышло, что два смертельных недруга встретились напрямую, лицом к лицу? Перед самым приближением, направив разогнанный «квадрик» чуть в сторону от спортивного вертолёта, Вихрева ловко спрыгнула вниз, на голую землю, чем предоставила тому продвигаться самостоятельно, сплошь произвольно. Расчётливый поступок послужил тем значимым основанием, что во время безумной пальбы она осталась целиком невредимой, а надёжно укрывшись в пожелтевшей траве, последовательно отсчитывала потраченные патроны. И вот теперь! Приблизившись к ненавистному извергу настолько, что смогла заглянуть ему прямо в ополоумевшие глаза, боевая особа молчком направила на Борисова захваченный у него же легендарный ТТ.
Весь пропитанный чужой кровью, вид её представлялся просто кошмарным, как будто сама зловещая Смерть явилась за бывшим предводителем грозных лесных разбойников. Застыв без движения, он ошалело глядел на сущее исчадие потустороннего Ада. Мария, заметив в одичавшем взгляде заклятого недруга если не человеческий страх, то сверхъестественный ужас, получила моральное удовлетворение и произвела один, единственный, выстрел, ставший смертельным и поразивший кровожадного истязателя прямиком в бесшабашную голову.
Виктор Павлович упал как подкошенный, навсегда избавив благословенный мир от собственного присутствия, гнусного и презренного, жестокого и безжалостного.
