В качестве специального корреспондента ежедневной французской газеты «Пари-суар» летчик и писатель Антуан де Сент-Экзюпери весной 1935 года посетил СССР. Командировка продлилась с 25 апреля по 17 мая после чего опубликовал шесть очерков и заметку в «Известиях» обо всем увиденном, услышанном и пережитом. Заметка вышла 20 мая 1935 года и стала выражением искреннего соболезнования советскому народу в связи авиакатастрофой самолета-гиганта «Максим Горький», в кабине которого он за день до трагедии совершил полет. Внутри находились 10 членов экипажа и 33 пассажира - строители АНТ-20 и члены их семей, в том числе маленькие дети. Ничто не предвещало беды. Но сопровождавший "Максима Горького" истребитель И-5 совершил неудачный маневр и протаранил гиганта. Прогремел взрыв, и гигант рухнул на дачный поселок "Сокол". Погибли 46 человек.
Главный редактор «Известий» Николай Бухарин поддерживал международное реноме газеты, опубликовав траурную колонку в три абзаца "О движущей силе". Под ней стояла подпись: "пилот и писатель, специальный корреспондент "Пари суар" Антуан де Сент-Экзюпери".
Вот что писал пилот-журналист: "Я летал на самолете "Максим Горький" незадолго до его гибели. Эти коридоры, этот салон, эти кабины, этот мощный гул восьми моторов, эта внутренняя телефонная связь - все было не похоже на привычную для меня воздушную обстановку. Но еще больше, чем техническим совершенством самолета, я восхищался молодым экипажем и тем порывом, который был общим для всех этих людей. Я восхищался их серьезностью и той внутренней радостью, с которой они работали. Чувства, которые обуревали этих людей, казались мне более мощной движущей силой, нежели сила восьми великолепных моторов гиганта.
Глубоко потрясенный, я переживаю траур, в который погружена сегодня Москва. Я тоже потерял друзей, которых только что узнал, но которые уже казались мне бесконечно близкими. Увы, они никогда больше не будут смеяться ветру в лицо, эти молодые и сильные люди..."
1935 год, Стране Советов неполных 18 лет. В стране идут колоссальные изменения: страна «живет» во второй пятилетке продолжая курс индустриализации, завершается коллективизация в сельском хозяйстве, страна преодолела повальную неграмотность.
Из доклада И.В. Сталина на объединённом пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 7 января 1933 г.: «У нас не было чёрной металлургии, основы индустриализации страны, у нас она есть теперь. У нас не было тракторной промышленности, У нас она есть теперь. У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь. У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь. У нас не было серьёзной и современной химической промышленности. У нас она есть теперь. У нас не было действительной и серьёзной промышленности по производству современных сельскохозяйственных машин. У нас она есть теперь. У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь. В смысле производства электрической энергии мы стояли на самом последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест. В смысле производства нефтяных продуктов и угля мы стояли на последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест…
… А всё это привело к тому, что капиталистические элементы вытеснены из промышленности окончательно и бесповоротно, а социалистическая промышленность стала единственной формой индустрии в СССР.
А всё это привело к тому, что страна наша из аграрной стала индустриальной, ибо удельный вес промышленной продукции в отношении сельскохозяйственной поднялся с 48% в начале пятилетки (1928 г.) до 70% к концу четвёртого года пятилетки (1932 г.)».
Этот отчет Сталина по итогам первой пятилетки построен по принципу «удара кувалдой» по сознанию слушателей: «не было - у нас она есть теперь». Даже сейчас, по истечение 91 года, читая эти строки, приходишь в восторг от ощущения гордости за своих отцов-дедов, за свою Великую и трудолюбивую Страну, за мудрого, жесткого, справедливого Правителя! Умела страна творить чудеса по формуле: «не было - у нас она есть теперь». Теперь мало оснований озвучивать эту созидательную формулу….
В этот бурлящий котел преобразований, побед, поражений, поголовного энтузиазма народа, направленного на созидательные преобразования и попал Сент-Экзюпери весной 1935 года. До этого еще в поезде идущим в СССР он заметит: «А за столом я сижу с испанцами, они так же, как я, едут в Россию и заранее полны энтузиазма. Я слышу их разговор о Сталине. О пятилетнем плане. Обо всем, что там расцветает….
… Потом, расположившись в московском поезде, я пытаюсь рассмотреть в темноте, что же за окном. Передо мной страна, о которой если говорят, то говорят с пристрастием. О которой, из-за пристрастий, мы не знаем почти ничего, хотя Советский Союз совсем недалеко от нас. Мы куда лучше знаем Китай, у нас есть точка зрения на него, и с этой точки зрения мы его обсуждаем. Мы никогда не спорим из-за Китая. Но если мы обсуждаем Советский Союз, мы обязательно впадаем в крайности – восхищаемся или негодуем. В зависимости от того, что ставим на первое место: созидание человека или уважение прав личности.
Он едет в эту страну не как праздный журналист, у него есть вопросы, на которые он попытается найти ответы, разрешить свои сомнения, укрепиться в своей позиции по отношению к стране рабочих и крестьян, очиститься от бредней буржуазной пропаганды об этой стране, выработать свою позицию по оценке жизни народа, страны, Правителя. Он не ангажирован. Он предельно правдив и честен. Его точка зрения оригинальна. Как напоминает эта поездка посещение нашей страны американцем Такером Карлсоном в январе 2024 года. Американец тоже прилетел за правдой. И он её увидел и услышал. Два истинных журналиста и между ними пропасть в 89 лет. Но оба нашли ответы на свои вопросы о стране и покинули её с любовью к её людям и стране. И честно поведали её миру. Репортажи Сент-Экзюпери, а их было шесть, многое поменяли в умонастроениях французов, сняв буржуазно-пропагандистские шоры с их глаз. Французы, глазами Сент- Экзюпери, увидели добрый, сплоченный, трудолюбивый и гостеприимный советский народ, его мощный производственный потенциал (самолет-гигант «Максим Горький, авиапарад с «лавой» самолетов» в небе 7 ноября 1935 года), особенности «правосудия» страны, генезис менталитета советского человека и многое другое.
И еще строки рожденные в России и помещенные в «Планету людей»: "Однажды в России я слышал - на заводе играли Моцарта. Я об этом написал. И получил двести ругательных писем. Меня не возмущают те, кому больше по вкусу кабацкая музыка. Другой они и не знают. Меня возмущает содержатель кабака. Не выношу, когда уродуют людей". А что напишет о нашем культурном уровне Т.Карлсон?
За 19 дней проведенных в Москве Сент-Экзюпери полюбил страну Советов и неоднократно упоминает её в своих произведениях:
«Ты сам рассказывал мне, как это было в России. Вот уже сколько времени ее народ, видя, как поднимается волна немецкого нашествия, призывает все страны солидаризироваться с ним или помочь ему поставить заслон этой волне, и вот уже сколько времени на русских продолжают смотреть как на возмутителей мирового порядка и предоставляют им в одиночку воевать против пикирующих бомбардировщиков и танков. Кому русские этим обязаны? Во имя какого божества, которое даже ни малейшей пользы от этого не получит, нужно толкать лучшую часть народа в бездну, откуда нет возврата?». (Письмо Х. (Неотправленное).
«Корнильон-Молинье предлагает мне в январе — феврале поехать с ним в Россию. Я согласился». (Генерал Эдвард Корнильон-Молинье (р. 1899) в годы войны занимал высокие командные посты в ВВС «Сражающейся Франции. Сент-Экзюпери пригласили в группу летчиков для пополнения полка «Нормандия-Неман»).(Письмо Х. декабрь 1943 г.).
«Поражение обнаруживает беспомощность военачальников, разброд в войсках, инертность толпы. Нередко люди и в самом деле уклонялись от исполнения долга, но что означало само это уклонение? Достаточно было распространиться известию о контрударе русских или о вступлении в войну американцев, чтобы люди преобразились. Чтобы их объединила общая надежда. Такой слух каждый раз очищал все, как порыв морского ветра» (Военный летчик).
В очерках он ищет ответы на волнующие его и читателей «Пари-суар» вопросы об этой загадочной стране. И он их находит. Вопреки устоявшимся мнениям он непредвзято подходит к вопросам правосудия, культуре, взаимоотношениям людей и народа, уважения к человеку, почитания и страха перед Правителем: «Это своеобразная власть. В один прекрасный день Сталин издал указ о том, что порядочный человек должен следить за своим внешним видом и что небритость – признак расхлябанности. Назавтра же мастера на заводах, заведующие отделами в магазинах, профессора в институтах не допускали к работе небритых.
… Я не видел на улицах Москвы ни одного милиционера, ни одного солдата, продавца напитков, просто прохожего, который был бы небрит». И шутливое «пророчество»: «…вполне можно вообразить себе, как однажды Сталин из недр Кремля объявит, что уважающий себя пролетарий должен носить вечерний костюм. Россия в этот день будет ужинать в смокингах».
«Я, король, не стыдясь, послушаюсь работника. В работе на дворе он смыслит больше короля. Я благодарен ему за науку, моя благодарность не роняет меня в его глазах. Ибо естественно, что умение трудиться приходит от работника к королю (работники сел и городов создают материальные блага, поддерживая короля экономически и делясь с ним своим опытом производства). Но я ненавижу тщеславие. И запрещаю ему себя славословить. Ибо естественно, что суждение, что хорошо и что плохо, приходит от короля к работнику» (король же в свою очередь создает все условия – законы, налоги, идеология, … – для обеспечения благоприятных условий для жизни и труда своих подданных).
Рассмотрим коротко 6 очерков.
1.Под гул тысячи самолетов Москва готовится праздновать годовщину революции.
«Мужчины и женщины работали, не останавливаясь. Те самые мужчины и женщины, числом около четырех миллионов, что послезавтра пройдут колонной по площади перед Сталиным, воздавая всем городом ему честь.
Охрана днем и ночью бдит над запретным кварталом, где обитает Хозяин.
«Хозяином» Сталина впервые назвал начальник его личной охраны Власик Николай Сидорович, но каким образом Сент-Экзюпери удалось это узнать и поместить в свой очерк – неизвестно.
Оказывается, вдоль красных стен гулять запрещено. Как же оберегают этого человека!
… Тихо, пустынно. Легко вообразить, что Сталин не существует вовсе, до такой степени он незрим.
Однако спящий сейчас под охраной часовых, зеленых откосов, стен, воодушевляет незримым присутствием всю Россию, действует на нее, как бродило, как дрожжи.
Поначалу, я думаю, Сталин показался русским безжалостным угнетателем. Он навис над Россией, когда люди пытались спастись, кто как мог: одни бегством за границу, другие грабежом, третьи спекуляцией. Сталин запер голодных и отдал приказ: «Не трогайтесь с места! Стройте! Голод и нужда – враги, которых можно уничтожить на месте, нося камни, копая землю». Так он повел народ к земле обетованной, и эту обетованную землю заставил родиться на месте пустоши, отказавшись от исхода на тучные пастбища, отказавшись от миражей, порожденных авантюристами.
Это взгляд не ангажированного буржуазного журналиста, а взгляд разумного, мыслящего, объективного человека, - независимого журналиста. Наблюдательность, анализ, оценка действительности с учетом собственных наблюдений, общение с москвичами, посещение общественных мест (ноябрьская демонстрация, полет на «Максиме Горьком», встреча в коммуналке с жителями столицы, уличные разговоры…) позволяют сделать вывод о Правителе страны. И мы наблюдаем в нем симпатии, иногда шутливо-ироничные к личности Сталина.
Удивительная, необычная власть. В один прекрасный день Сталин объявил, что только тот достоин имени человека, кто не пренебрегает своим внешним видом, небритые лица признак распущенности. На следующий же день после изданного декрета мастера на заводах, заведующие отделами в магазинах, преподаватели факультетов отправляли домой работников и студентов, явившихся со щетиной на подбородке.
Так, буквально в один день, Сталин одарил Россию свежими помолодевшими лицами, одним махом вытащил ее из грязи.
Такой вот, согласимся, весьма необычный был заключен договор.
На московских улицах я видел только свежевыбритых милиционеров, солдат, официантов, прохожих.
Верится, что волшебная палочка планирования коснется однажды и одежды москвичей, тогда улицы Москвы посветлеют, а пока кепки и рабочая одежда горожан придают ей что-то щемяще серое. Не кажется невероятным, что в один прекрасный день Сталин из глубин Кремля отдаст приказ: уважающий себя пролетарий одевается к ужину. И в этот день Россия сядет ужинать в смокингах.
Таков спящий сейчас в Кремле человек-невидимка, он покажется соотечественникам только послезавтра.
Вероятно, репортаж был написан и отправлен в Париж 5 ноября 1935 года. А 7-го ноября состоялась огромная демонстрация – главный праздник советского народа. И Экзюпери продолжает свои наблюдения:
… И люди ждали, стоя на ледяном холоде, – вчера вечером шел снег. И вдруг произошло чудо. Чудом было обретение человечности, единое целое рассыпалось на живых людей. Какая тонкая наблюдательность и искренняя оценка события.
Послышались звуки аккордеона. Музыканты, рассеянные в толпе с трубами и тарелками, тоже встали в круг и заиграли. Толпа, желая, наверное, и согреться, и развлечься, и попраздновать, пустилась в пляс. Десятки людей, мужчин и женщин, у входа на Красную площадь, сразу утратив напряжение целеустремленности, улыбаясь во весь рот, танцевали, и улица стала доброй и симпатичной, похожей на улицу парижского предместья в ночь на 14 июля. (Во Франции 14 июля отмечают один из самых знаменательных праздников — День взятия Бастилии. Его официальное название — Праздник Федерации и единства нации).
Незнакомец окликнул меня и протянул сигарету, второй дал огонька: люди выглядели счастливыми…».
Вспомним впечатления, которые испытали от посещения Страны Советов и другие «буржуазные» писатели, среди них два француза и австриец:
Французский писатель Андре Жид, побывавший в Москве в 1936 г., обратил внимание «на всеобщее убеждение, что решительно всё за границей и во всех областях – значительно хуже, чем в СССР». Одним из следствий этого убеждения были счастливые лица советской молодежи: «Взгляд светлый, доверчивый. Смех простодушный и искренний. Иностранец мог бы им показаться смешным, но ни разу ни у кого я не заметил ни малейшей насмешки. Такое же выражение спокойного счастья мы часто видели и у взрослых, тоже красивых, сильных». В Парке Горького, «где юноши и девушки играют и веселятся, выражение спокойного достоинства. Ни малейшего намека на пошлость, глупый смех, вольную шутку, игривость или даже флирт».
Лион Фейхтвангер, немецкий писатель, из книги «Москва 1937»: «...Общность мнений о всеобщей любви к Советскому Союзу и к разделяемой всеми уверенности, что в недалеком будущем Советский Союз станет самой счастливой и самой сильной страной в мире…. В любви советских людей к своей родине, хотя эта любовь и выражается в наивных формах, я не могу найти ничего предосудительного. Мне нравится патриотическое тщеславие советских людей. Молодой народ ценой неслыханных жертв создал нечто великое, и он стоит перед своим творением, еще не совсем веря в него, радуется достигнутому и ждет, чтобы и чужие подтвердили ему, как прекрасно и грандиозно это достигнутое».
Анри Барбюс, французский писатель, журналист и общественный деятель из книги « Сталин», 1936 г.: «Самое нищее (несмотря на свои огромные пустынные пространства) из европейских государств, невежественное, скованное, битое, голодное, кровоточащее и разрушенное, за семнадцать лет стало крупнейшей в Европе и второй в мире индустриальной страной, и притом культурнейшей во всех отношениях».
Что-то подсказывает мне, что они были хорошо знакомы с репортажами Сент-Экзюпери в «Пари-суар», и на их благоприятные оценки жизни нашей страны оказали доброжелательные очерки Сент-Экзюпери. Я так думаю….
2.По пути в Советский Союз.
«Назначение обычаев, обрядов, правил игры в том, чтобы придавать жизни вкус, наполнять ее смыслом. И если обычаи обладают такой возможностью, они уже не причудливы, они так просты, так естественны.
… Интересно, почему официанты, будь они поляки, немцы, русские, держатся с аристократической величавостью? Почему, оказавшись за пределами Франции, убеждаешься всякий раз, что французы одрябли? Год 1935, еще пятилетка до позорного для французов 1940 года, а Сент-Экзюпери уже отмечает «что французы одрябли».
… Все противоречиво. Беда, если сделаешь выбор, если откроешь для себя, куда движется жизнь. Эта мысль пришла мне во время разговора с немцем, он сидел напротив меня и говорил: «Если Франция и Германия объединятся, они будут заправлять всем миром. Почему французы боятся Гитлера, он же оплот против России? Он поможет здешнему народу стать свободным народом. Он из тех, кто строит, после таких в городах остаются прямые проспекты, носящие их имя. Гитлер – воплощенный порядок».
… А за столом я сижу с испанцами, они так же, как я, едут в Россию и заранее полны энтузиазма. Я слышу их разговор о Сталине.
О пятилетнем плане. Обо всем, что там расцветает…».
Две встречи – с немцем и французом и такая полярность взглядов на СССР. Для Сент-Экзюпери эта руда, из которой он, спустя время, выплавит биметалл: испанский фашизм и германский нацизм. И он примет участие в борьбе с фашизмом в Испании (1936-1937 годы) в роли корреспондента и с нацизмом Гитлера (1939-1944), но уже в роли военного летчика и военного летописца.
Летом 1937 года Сент-Экзюпери посетит Германию и определится в своем отношении к нацизму и Гитлеру:
«В нацизме я ненавижу тоталитаризм, который является самой его сущностью. Рабочих Рура заставляют маршировать перед картинами Ван-Гога, Сезанна и хромолитографией. Естественно, они высказываются за хромолитографию. Тогда накрепко запирают в концлагеря всех кандидатов в Сезанны и Ван-Гоги, всех великих антиконформистов и кормят покорное быдло хромолитографиями».
Свое неприятие нацизма Сент-Экзюпери выразил одной фразой: «В мире, где воцарился бы Гитлер, для меня нет места!»
Еще раз напомню – это был 1937 год.
3.Москва! А где же революция?
- «Я понимаю, вы у себя хозяева, и не могу помешать вам пачкать мое белье…».
«Таможенник посмотрел на него и вновь с непоколебимым спокойствием принялся перебирать вещи у него в чемодане. Он до того спокоен, что даже не считает нужным проверять их с нарочитым пристрастием. Не ощущает надобности подчеркивать свою власть. И я чувствую вдруг – за его спиной стоят сто шестьдесят миллионов человек, они его опора. Россия огромна, и я остро чувствую мощь поддержки. Сосед потерялся перед спокойствием таможенника. Его натиск закончился ничем, точно так же, как натиск целой армии, встреченной безмолвием и снегом. Сосед умолк».
Вот как! Вспомним Маяковского: «У советских собственная гордость: на буржуев смотрим свысока».
… Потом, расположившись в московском поезде, я пытаюсь рассмотреть в темноте, что же за окном. Передо мной страна, о которой если говорят, то говорят с пристрастием. О которой из-за пристрастий мы не знаем почти ничего, хотя Советский Союз совсем недалеко от нас. Мы куда лучше знаем Китай, у нас есть точка зрения на него, и с этой точки зрения мы его обсуждаем. Мы никогда не спорим из-за Китая. Но если мы обсуждаем Советский Союз, мы обязательно впадаем в крайности – восхищаемся или негодуем. В зависимости от того, что ставим на первое место: созидание человека или уважение прав личности».