Кажется, это была «Международная панорама» по Первой программе. В конце 1980-х или начале 1990-х. Картинка из какой-то горячей точки. Танк и на нём загорелые амбалы в военной форме. Довольно свирепого вида. Казалось бы, американцы – так их обычно показывала советская пропаганда. Но оказалось – «израильская военщина». Соответственно, здоровяки в хаки на броне были евреями. Помню, как это произвело впечатление. "Еврев воспринимаю только на танке!", - эта фраза, повторяемая в моём кругу, из тех времён.
Автор: Григорий Абрамович
В какой-то книжке про Древнюю Грецию, прочитанной в школе, упоминались и евреи. Запомнил такую фразу: «когда по выходным греческие юноши шли в палестру заниматься гимнастикой, еврейские с книгами шли в иешиву». С одной стороны, верно. Но выглядело так, как будто греки здоровые и мускулистые. а евреи хилые и сгорбленные очкарики. Позже противопоставление образов красивых физически развитых арийцев и карикатурных широкозадых хилых крючконосых евреев будут активно использовать нацисты. А за ними и прочие антисемиты.
Образы евреев в мировой литературе тоже довольно специфичные: какой-нибудь ростовщик, торговец. Отнюдь не главный герой – зачастую плут, помогающий спасшему его благородному дворянину. Мелкий, скользский, где-то трясущийся от страха. «Еврейчик» - иногда прямо так и определяется этот персонаж. Этакий собирательный Янкель из довольно антисемитского «Тараса Бульбы». Вызывающий брезгливую жалость. Созданный уже евреем Шолом Алейхемом Тевье-молочник совсем другой, но жалость, впрочем тоже вызывает. Как и большинство других персонажей писателя – евреев-бедняков из местечек.
Определённую реабилитирующую лепту внёс Бабель со своим Беней Криком и его бандитами. Прототипом для которого стал одессит Мишка Япончик - сериал про его жизнь оказался чем-то вроде "Бригады" в формате столетней давности.
После революции ни Троцкий, ни другие евреи-комиссары почему-то образа нового еврея не создали. Зато родились другие советские евреи – условные очкарик-интеллигент и одесский портной. Отношение к таким в обществе как к школьному отличнику: необходим, чтоб списать домашнее задание, но настоящим уважением у пацанов не пользуется.
Еврей – это тот, которого в лучшем случае прогрессивное человечество вынуждено защищать. От погромов. Или от истребления во время Холокоста. После Второй мировой войны образы русских, американцев, англичан, даже французов – это воины-победители. А евреи – какие-то доходяги, которые безропотно шли в концлагеря с жёлтыми звездами на старых пальто.
Истории еврейских партизанских отрядов или боевой организации, удерживающей месяц оборону в Варшавском гетто, принципиально картину восприятия не изменили.
Зато после Войны за независимость 1948 года, а особенно, Шестидневной войны 1967 года и Войны Судного дня 1973 года, восприятие евреев начало меняться. Примерно тогда же родился и анекдот.
В политбюро рассматривают сценарий войны с Китаем. В СССР населения 250 млн, а в Китае - больше 1 млрд – соотношение армий пропорционально. Министр обороны замечает, что перед глазами пример Израиля: когда 3 млн евреев победили коалицию арабских стран в 150 млн. Повисает пауза, а потом кто-то задаёт вопрос: «А у нас евреев хватит?».
К той же эпохе относится и гарик Игоря Губермана:
«По ночам начальство чахнет и звереет,
дикий сон морозит царственные яйца:
что китайцы вдруг воюют, как евреи,
а евреи расплодились, как китайцы».
И, наконец, анекдот, максимально раскрывающий тему.
Едет в автобусе советский инженер-очкарик. Рядом на сиденье плюхается какой-то подвыпивший работяга. Смотрит, а потом вдруг грозно уточняет: «Еврей?!». Очкарик кивает, готовясь выслушать стандартный набор мерзостей. Тем более, что накануне в «Международной панораме» рассказывали как израильская военщина разогнала по пустыне несчастную арабскую армию и захватила Синайский полуостров. И вдруг слышит: «Уважаю!».
2000 лет жили рядом. Учили, лечили, двигали науку. А зауважали только на танке...