Тут с милым моим планируем поездку на Сицилию, а я ведь там была уже. Весной 2019 года. Столько всего с той весны прошло, что Сицилия из памяти почти вымылась волнами тех самых событий. И не только события виноваты, когда много путешествуешь, на какой-то момент города, страны, смешиваются в одно, остаются разноцветной мозаикой фотографий в памяти телефона.
Но так как поездку мы планируем, я в ту самую память телефона полезла, чтобы заодно что-то в своей памяти восстановить. Заодно нашла несколько текстов, что тогда писала для ныне запрещенной социальной сети. Вытащу их сюда, чтоб не пылились.
В Палермо я жила в закоулке неподалеку от Via Maquedo, в одном из этих обшарпанных домов, на самом верхнем этаже.
Первым делом, как просыпалась, проверяла всё ли в порядке с моим видом. По-прежнему ли солнце бликует от крыш и куполов, утром оно окрашивало их в оттенки до бледно-желтого до охряного, по вечерам буянило, разливаясь по округе розовым. Все так же ли облака пушистыми шапками укрывают вершины холмов, по-прежнему ли орут здоровенные чайки нарочито картинно пролетая над всеми этими крышами, куполами и пиниями.
Палермо – концентрированная Италия, всё, что мы о ней знаем только в квадрате. Контрасты изумляют, остается лишь всплескивать руками, когда очередной тесный переулок с традиционно живописно развешанной стиркой приводит то ли к крикливо роскошной сицилийской церкви, то ли втискивает прямо в вонючую помойку. Хотелось носить красное платье в белый горох, ходить с плетеной корзиной за клубникой, маслом, хлебом и сыром, притворяться, что говоришь по-итальянски и подозревать в каждом мужчине в шляпе настоящего мафиози. Я усаживалась с аперолем за столиком на улице, неподалеку от Кватро Канти, это такой перекресток четырех улиц, которые наталкиваются друг на друга четырьмя барельефами шут знает какого года. Я сидела там и у меня включался свой собственный телевизор.
Казалось, это всё как декорация, вот сейчас из-за угла выедет оператор, заорет режиссер, хлопнет хлопушка и все пойдут пить кофе, а горы, набережная, бары, траттории и остерии схлопнутся, сложатся, актеры разойдутся домой, а ведь нет, нет, они это всё по-настоящему
Да, а еще рынки, рынки эти, какие к пресвятой Розалии музеи, я по ним и раньше не ходок, тут и подавно. Балларо, Капо и Вуччерия, по-итальянски рынок будет меркато и решать на какой из них направиться сегодня совершенно не нужно, артерии рынков прошивают город пьяной стежкой - рано или поздно оказываешься если не на Капо, то на Вуччерии и наоборот.
Рынки пахли базиликом, клубникой, креветками, лимоном и чесноком
Рынки звучали хриплым ором торговцев, зазывающих народ - эта их белла фрагола (прекрасная клубника) и риккота фреска (то есть свежая) разрывали перепонки и стояли в ушах часами после. В Италии только и разговоров, что про еду. Приходилось экономить место в желудке, пропускать завтрак и не вестись на начиненные рикоттой трубочки-канноли и румяные круассаны с заварным кремом, чтобы потом макать хрустящий свежий хлеб в оливковое масло, накалывать вилкой тонкие ломти розового прошутто и оранжевой дыни, класть ломти свежей сливочной моцареллы на сладкий помидор с запахом, помидора.
В Италии ценишь простые вещи, вспоминаешь, что жизнь - она просто жизни и люди - всего лишь люди.
Я все время об этом забываю, Италия говорит - и показывает, жизнь проста, бамбино, не хмурь лоб и не усложняй ничего, лучше вот иди покушай
А переулок иногда приводит к залитой лучами площади, где гармонист играет танго из Запаха женщины, а иногда заводит к вонючей помойке, потому что и танго, и помойка разные стороны одной жизни. Жизни, как она есть.
Постоянно приходилось ждать мужчин с именами из итальянских фильмов
Неработающую горячую воду вот-вот придёт починить Марио, для Интернета нужно дождаться Луиджи, за счётом за ужин побежал Фабио
Бон джорно желал мне официант и он же владелец винного бара на углу моего дома.
Помимо него там брат и Мама за стойкой нарезает колбаску, сыр, маринует оливки и вяленые помидоры
Однажды ранила маму в самое сердце, отказавшись пробовать ее трубочки канноли. Пришлось слопать ещё хлеба, за которым ездят в горную деревню, чтобы сицилийская мама убедилась, что я не ушла голодная.
Бон джорно желали они мне, Боно джорнато откликалась я.
В Палермо в энотеке на рынке Капо три дня наблюдала компанию палермитанских хлопцев. Хлопцы лениво тянули хрустящее белое, пожёвывали сырок и стреляли глазами. Среди них заводила, непризнанный братишка Тото Кутуньо, особенно если не снимал бы зеркальные очки авиаторы. Братишку звали Либорио, это я узнала потому, что я, естественно, самая красивая женщина из виданных Либорио, вообще Ума Турман, он искал меня всю жизнь а тут я сама на рынок Капо пришла за помидорами.
И не хотела бы я, просто поужинать, лучше конечно у него дома - там самые лучшие виды. Только, одна печаль, он, Либорио, плохо готовит. Может, я сготовлю нам, чего-нибудь? Никакого давления, естественно.
Любовалась Либорио, рынком, британцами, делающими селфи с рыночным продавцом, написала на пачке сигарет свой телефон с двумя неправильными цифрами, чтоб уж наверняка.
За пару недель до отъезда на Сицилию я крепко заболела. Сутки ловила и сбивала температуру в 39.8, ловила лихорадочные приходы и встречала курьеров с нурофеном и едой.
Гордилась собой - ну надо же, все сама
Самые родные друзья потом укоризненно сказали, а зачем тогда мы все? Если ты - с курьерами?
Недавно прочитала где-то, единственный смысл жизни - отношения с другими.
Италия не читала, но она показывает. Джузеппе и Фабио, их племянники и мамы, дяди и тети. Семьи. Шумные друзья. Гурьбой на аперитив и с гомоном на ужин. Не «моё-моё, а твоё - твоё», а «мой дом - твой дом, твоя беда - моя беда, мой хлеб - твой хлеб»
Быть с другими трудно, одному проще. Тем более, когда есть Убер, Яндекс.Еда и Мастеркард.
С другими надо считаться душой, курьеру нужны только чаевые из кошелька.
Я вспоминаю сейчас в Москве, как сидела на террасе и смотрела, как над горами в Палермо расходились тучи. Как Фабио внизу подтанцовывал под музыку из своего бара, готовя столики к вечерниму аперитиву. Я вспоминаю сейчас и буду помнить всегда. Самое важное – это свои.
Обняла.