– Что-что, но такого я не ожидал, Витёк, дорогой! То, что я увидел и услышал, мне за всю жизнь не разгадать, это что-то… Нет, это сон! - дрожащим от радости голосом сказал Святослав.
(Флиртуша, продолжение - 36 часть. начало здесь)
– Что это было со мной, я, ей Богу, не знаю, что со мной, но мне кажется, я уже другой, тот, что курил и прочее, он во мне умер, сгорел в пламени любви, сгорел.
Теперь каждое слово, прежде сказать людям, я смогу купать в купели сердца своего, которое заполнено до краев любовью. Это я чувствую. Топить буду каждое слово в любви, прежде чем оно слетело с моих губ.
– Вот сейчас, Витёк, у тебя все получится! Иди, и твоя супружница пустит тебя в квартиру. Будешь жить в нормальных условиях. Ты еще столько напишешь и стольких людей порадуешь своим творчеством. Я верю тебе, Витек!
– Стойте, стойте, не теряйте от радости головы, немножко спуститесь с облаков, не удобно, идти в гости без подарка,- сказал я.
– Боренька, спасибо, во время ты нас охолонул, а то на конфузию нарвались бы. За мной, все в гастроном! - скомандовал Святослав.
Набрав гору продуктов, шампанского и цветов мы подошли к пятиэтажному панельному дому.
– Витёк, а я бывал у вас, помнишь, лет пятнадцать назад, после литературного кружка мы всю ночь при свечах читали друг другу свои стихи и пили дешёвый вермут?
– Ах, да-да, помню,- как бы очнувшись, ответил Виктор Ерастович.
– Квартиру надеюсь, от счастья ты не забыл?
- Эту квартиру, Святослав, забыть не можно никак: здесь живет моя любимая моя муза.
- Так стучи же скорей, скажи то, чего ждет она, твоя любимая, много лет.
– Дайте, соберусь с духом, волнуюсь, как на первом свидании. Ты..Вы..Вы… постучите, сил нет, у вас рука легкая! - часто дыша, проговорил Виктор Ерастович.
Святослав постучал в двери, за дверью послышались шаги и женский голос: – Кто там?
- Я люблю тебя! Я люблю тебя! Больше жизни люблю! Открой, пожалуйста, Драсенька!
- Напился опять? Я тебе сказала: пьяный и без денег не ходи! – Денег я полную шляпу принес, Драсенька!
- Если обманешь, я тебя скалкой так угощу! За открывшейся вдруг дверью мы увидели красивую стройную женщину в домашнем халате с поднятою скалкою. Красивое ее в мелких морщинах лицо с нахмуренными бровями вдруг преобразилось. Удивленными синими большими глазами она осмотрела нас и дрожащим от радости голосом протяжно сказала: - Пр-р-р-оходите!
– Скалку давай, дорогая, поменяю тебе на цветы! И Виктор Ерастович взял скалку и в ее правую руку вложил букет разноцветных роз.
– Я люблю тебя, Драсенька, люблю!
- Наверное, это сон,- все еще не придя в себя от удивления, произнесла она.
- Наяву, это мы, на-я-я-ву! Драсенька, ты правильно сказала, я пьян, пьян теперь буду, Бог даст, до конца, до последнего вздоха, от любви к тебе и к людям! Беспробудным хочу быть пьяницей, пить буду напиток этот пьянящий, который называется «любовь».
– Чё это ты вырядился, али уж другую зазнобу нашел, помоложе, поинтересней? - Драсенька, дорогая, нашел, нашел! И эта зазноба – ты, Драсенька, ты! Я до этого красоту твою не видел, моя дорогая!
– Водка - она проклятая разлучница, стояла между нами. Я… я… ну, то есть заново сегодня родился, какой-то винтик в голове моей или в душе… Да-да, в сердце повернулся.
Святослав тому причина – это он, он, его, его всю жизнь благодарить буду. Меня, последнего бомжа, самого распрегрешного, вонючего, не побрезговал обнять, вшей моих не побоялся… Ко груди прижал меня, неприкасаемого. В тот самый миг что-то во мне и повернулось…
Ведь до него меня никто ни разу к груди не прижимал, никто мне «люблю» не говорил, а только били, пинали и р-ру-г-г-гали-и-и… - и Виктор Ерастович упал в ноги Святославу, рыдая, сотрясаясь всем телом.
– Что ты, что ты Витек, встань! Я… я тут не причем – это я тебе обязан, я много понял, я прозрел, если б не ты! Я горжусь, что встретил тебя такого человека! Ты святой для меня, Витенька, спасибо тебе за то, что ты встретил меня. За то, что ты есть! Я такая дрянь!..
Я Родину предал, - погнался за славой, за сытой жизнью, и душу удушил чувственными наслаждениями… – сквозь слёзы раскаяния произнёс Святослав.
- Витенька! Витенька, прости меня, грешную! Я только-толечко поняла, я всё поняла, я больше не буду бить тебя скалкою, я… я тоже, давно хотела тебе сказать, я скучаю по тебе, я люблю тебя! Дверь в подъезде стукнет - сердце моё забьется, думаю, ты идешь. Это я так, для проформы на тебя злилась, а в душе люблю тебя, неудачника, самого бездарного поэта на земле.
– Насчет бездарности, тут я с Вами, Драся, никогда не соглашусь… Вот хотя бы прочту любое его стихотворение.
- И Святослав прочитал его стихотворение.
- Я много помню наизусть его стихов. Побольше бы таких бездарностей! И если его не печатают в газетах и журналах, не платят гонораров – это еще не значит, что бездарно! – добавил он.
– Святославушка! Прости меня, Христа ради: согрешил я перед тобою! Позволь мне сказать тебе… только не перебивай меня! Камень я носил в душе своей, камень предательства. За это меня судьбинушка наказала. Предал я тебя, предал. Подлое мое сердце, за стакан вермута купился!
«Доброжелатель» твой, Охря, обиделся на тебя, смутно помню что-то там: попугай твой ему не понравился. Да, кстати, умер Охря. Говорят, всё нутро у него рак «скушал» за дела его паршивые…
Короче, голова у меня тогда трещала, сам знаешь от чего. Ну, встретились с ним во дворе, он как раз к себе шел домой. «Айда, говорит, полечу твою голову!». Короче, полечил он меня вермутом, закусон там, сигаретки, конфетки, я довольнешенек.
Тут он мне и говорит: «Пока жив буду, не дам хода стихам и рассказам Святослава, обидел он меня». Всё мне рассказал, как было. Я ему и бачу: «Ну, что на глупую птицу внимания обращать?»
Он одно что: «Птица сама не виновата. Либо друзья Святослава поглумились надо мной без меня, либо сам Святослав сказал про меня, что я вор и графоман».
«Так ты и есть вор и графоман, но у тебя есть шанс исправиться!» - ответил я ему в шутку. «И ты туда же?» - вспылил он. «Ну что ты, шуток не понимаешь?» - говорю ему. «Ничего себе шуточки! Короче, так больше не шути, вот на «опохмелятор» – и дал мне бутылку мерзкой жидкости.
«Слушай сюда: у меня соберутся, ну, сам знаешь, после литературного вечера писатели, поэты, короче - весь бомонд нашего города; поддержи меня в разговоре! Твоё дело - поддакивать мне. Решается вопрос: издать ли книгу Святослава или нет. Замолви словечко и ты типа «читал его стихи, рассказы, пустые они»
Ну, сам знаешь, что сказать!» Вот я и продался, сподличал, а ведь восхищался твоими рассказами. Против своей совести попёр, побей, побей меня, Святославушка, легче мне станет! Больно мне, стыд разъедает душу мою!
– Нашел о чём говорить, я давно это всё знал и даже мысли не было, чтоб обижаться на тебя. Обида, сам знаешь, она если вошла в человека, на кусочки всё внутри разорвет, не приведи Господи это самолинчевание!
Уж лучше цианистый калий, чем убивать себя ножом обиды медленно. Бабка у меня, глубоко верующая, сызмальства мне каждый день одно и тоже говорила: "Внученек мой, не кради, не оскорбляй никого, смиренным будь да терпеливым! Себя во всех бедах вини, ни на кого никогда не обижайся! Обида с собою приносит много болезней!» Зарубил себе я на носу. Не дождешься, чтоб я на тебя обиделся.
– Святославушка, ушам не верю, так ты не держишь на меня зла?
– Дурачок ты, Витюха, вот как дам тебе в ухо.
– В ноги, в ноги! Нет, нет, позволь ног твоих коснуться!
- Не успел Святослав отскочить назад, как Виктор Ерастович упал Святославу в ноги и принялся целовать их.
– Я прощен, я прощен! Люди, прощайте друг друга. Нет выше радости, когда человек прощает. Кто умеет прощать, только в того человека, в его душу счастье войдет.
Ведь все мы сестры и братья на земле, все народы - одна единая семья Папы, небесного Отца. А в семье всякое бывает, только не обида. Упаси от неё всех нас, Господи!
- Витюша, миленький, прости меня за всё, за всё! Ты - самый великий для меня поэт. Я все рукописи перечитала. Все до единой почеркушечки сохранила. Прости, что в мыслях оскорбляла тебя.
- Драся упала на колени, обхватив голову своего возлюбленного, и принялась покрывать поцелуями его голову.
– Витенька, друг мой, передай всем моим друзьям, собратьям по перу, кого коль встретишь. Скажи: ни на кого обиду не держу, всех люблю и всех прощаю. И то, что говорили обо мне некоторые писатели и поэты, что я пишу «о цветочках и о кочках», - так они правильно говорили!
Витенька, им надо до земли поклоны класть! Они открывали правдой глаза мои! Без боли роста не бывает… Впереди вечность, вечность, Витенька! Как подумаешь, - волосы дыбом встают: вечно-о-сть… как стыдно!... жгучий стыд будет жечь, за мелкие земные обиды палить будет…
Всем всё-всё прощать надо, земля тогда раем, раем будет! А в Россию я вернулся… Я люблю её! - на одном дыхании, со слезами, закончил Святослав.
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить продолжение рассказа и новые истории 👌
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии 💖
Рассказ Флиртуша - начало