Думаю, что многим знакомо чувство, когда просыпаешься и не понимаешь, где ты. Растерянно трешь сонные, слипшиеся глаза и силишься по отдельным предметам интерьера понять и осознать свою геопозицию.
Правда я думал, что это чувство осталось в далекой юности, когда я мог заснуть непонятно где и с кем, у людей, которые владели «хатой без родаков», а отсутствие спальных мест компенсировалось обильным, а самое главное – халявным, алкоголем.
Так проходит людская слава.
Так проходит студенческая юность.
Особенно если ее романтизировать. Только вот спустя годы трезвой жизни, я о тех днях больше жалею, чем ностальгирую, и с содроганием вспоминаю каких, кхм, людей звал тогда «братом». Взять хотя бы приятеля Константина, наши попойки видились мне в те годы одними из самых веселых, а сам он казался мне ближайшим человеком на свете, готовым разделить со мной горе и радость. Но потом оказалось, что делить он готов был только горе. Радость же мою он встречал со скепсисом, кривым «лимонным» лицом и саркастичными замечаниями о том, что это все равно закончится ничем. Общение с ним тянуло меня на дно – что морально, что физически…
Пространство вокруг качнулось, и я чуть не упал с того места, на котором лежал. Этот рывок вернул меня в действительность и напомнил о том, что я не понимаю, где нахожусь.
Только вот это потряхивание было слишком характерным, чтобы его с чем-то спутать.
Я был в поезде.
Он медленно отходил от платформы. Я поднялся на ноги.
В толпе на перроне я увидел много знакомых лиц: друзей, маму, свою супругу, наших детей, друзей жены и даже пару коллег.
Это кольнуло мой взор.
Коллеги были не только с нынешнего места работы… интересно, что они тут забыли?
Я хотел подробнее вглядеться в их лица, но поезд набирал ход, а никто из них даже не попытался побежать за ним.
Эх, а я всегда бежал, когда кого-то провожал, мне это казалось забавным и милым.
Пока поезд набирал ход, я стоял, прижавшись лбом к стеклу, думая о том, что провожающих было как-то слишком много. Но при этом, было чувство, что кого-то не хватило – это тоненькой иглой кололо сердце. Чувство тихой грусти, которую я пока еще не осознал.
Забавно, что даже будучи взрослым, зная, что за грусть, радость, тревогу и другие эмоции отвечает мозг, пяток нейромедиаторов и плюс-минус столько же гормонов, все равно важные переживания отдаешь на аутсорс сердцу. Хотя бы мысленно.
Ничему нас мультфильм «Головоломка» не научил.
Дверь в купе открылась, вошли двое: женщина сорока лет с хвостиком (хвостик был внушительным, практически лисьим) и мужчина, которого с чистой совестью можно было назвать дедушкой.
– Не хотите поменяться? – буркнула женщина.
Я не сразу понял, что она обращалась ко мне. Поэтому она повторила, более требовательным тоном:
– У мужчины верхняя полка, а ему неудобно, он пожилой, надо на нижнюю.
– Полно тебе доченька, нельзя местами меняться, таковы правила. Да и нижние всегда дороже. – Дедушка подмигнул мне, словно пытаясь сгладить наглый тон женщины.
– Да, места надо занимать строго согласно билетам. Бронь невозвратная. Обмену тоже не подлежит, – произнес новый голос. Он принадлежал строгого вида мужчине. Проводнику.
Он был подтянут, свеж и крепок, однако его модно стриженая борода была седой.
– Предъявите ваши билеты, – потребовал проводник.
Я занервничал.
Я постоянно терял билеты. Точнее боялся, что потеряю: перепроверял карманы сотни раз, даты засматривал до дыр, в поисках ошибок. Так было каждый чертов раз. Но обычно я хотя бы помнил, куда положил билеты, ну или, как минимум – куда я еду.
Но не в этот раз.
Пока проводник проверял билеты у мужчины и женщины, которые оказались отцом и дочкой, я аки носуха рылся в карманах: удивление смешалось с облегчением, билет был в левом кармане джинс, рядом с телефоном. Я заодно проверил уведомления, но не было сети, а значит и уведомлений тоже, мобильник временно был бесполезным куском пластика.
Проводник глянул в мой билет, на меня (странно почему он не попросил паспорт?) и сказал:
– Вам в следующий вагон, 14-ый, выйдете из купе и идите направо, 99-ое место.
Я хмыкнул, но вслух ничего не сказал, и, молча, вышел.
Коридор был довольно просторным для поезда. Возле соседнего купе стояли двое мужчин: один постарше, лысый, немного пугающей внешности, второй же наоборот производил впечатление смазливого парня из рекламы одежды, а то и нижнего белья – каких только людей вместе не сведет дорога! Они смотрели на скелеты берез, мелькавшие за окном, и увлеченно вели спор. Один говорил о том, что нам открыта дорога на много-много лет, что мы едем куда хотим, можем свернуть, да и вообще мы все – машинисты. Второй резонно замечал, что дело в цене на билет, поезд едет только там, где проложены рельсы, а мы скорее пассажиры, ведь машинист только Один.
– Ну не Тор же, – тихо сказал я. Моя дурная привычка. Постоянно шутить вслух.
Молодой усмехнулся, явно услышав мой каламбур. Второй неодобрительно качнул головой.
– Что-то хотели?
– Нет, просто ошибся дверью, – хихикнул я и потопал в сторону своего вагона.
Возле туалета я неожиданно встретил своего бывшего одноклассника – Александра Пионистова. В школе парень преуспел в употреблении ягуара и схожих алкогольных напитков и, после завершения девятого класса, успешно продолжил карьеру алкоголика, быстро поднимаясь по карьерной лестнице и спускаясь по эскалатору жизни. Кто-то из знакомых даже говорил, мол «помер Шурка, спился». Но, видимо, слухи были сильно преувеличены.
– Ба! Ты что тут делаешь? – удивился я.
– Лом в туалет хочу бросить, – криво ухмыльнулся Саша. – Последний шанс. А ты тут какими судьбами? Из-за отца?
Я не понял вопроса, но и развивать диалог особого желания не было. Если у нас не было точек соприкосновения все эти годы, что в школе, что после нее, вряд ли они появятся тут, в поезде у туалета. Скорее, шансы даже становятся отрицательными.
Поэтому я кивнул и продолжил путь.
Народ в поезде ехал самый разнообразный. Впрочем, как обычно: забавная шутка – поезд, сталкивает поколения, которые заказали доставку продуктов к перрону и поколение, которое на трое суток наготовило курочку и яичек.
Появилось еще одно всем знакомое чувство, когда хотел что-то сделать, подумать, но забыл об этом. Словно я хотел разобраться: куда я еду, почему, и как это связанно с обилием провожающих.
Но почему-то на этой мысли было сложно сосредоточиться, я наполовину вытащил билет из кармана и положил его обратно.
Сяду на свое место – разберусь!
Но, пройдя половину вагона, я уже забыл, с чем хотел разобраться.
Погода за окном стремительно менялась – видимо, мы ехали на юг. Солнце заливало коридор вагона, из открытых окон пахло свежестью и весной.
Как в детстве.
Мимо проносились бескрайние луга, покрытые зеленым ковром.
Сколько бы лет я не ездил на поездах, а по обстановке за окном никогда нельзя было понять, что за год за окном.
Зелень, яблони и покосившиеся дома, на фоне особняков торчащих из-за пик заборов.
Но сейчас мы проезжали мимо чистой природы. Без следа людского.
Яблони.
По спине пробежал легкий морозец.
Словно я что-то понял, ничего при этом не понимая.
Посмотрел опять на телефон. Сети не было.
Я глубоко вдохнул и вошел в купе.
За столом сидел мой отец с дедом, бабушка лежала на полке за дедушкой и читала газету.
Один из листков газеты был постелен на стол в качестве скатерти. Стол был небогат, но хлебосолен. Пирожки, квашеная капуста, чай, та самая курочка в фольге.
Папа повернул голову и тепло улыбнулся:
– Ты задержался, заставил нас с дедушкой понервничать.
– Куда же вы без меня, пропадаете же! – с легкой нахальцей сказал я, присаживаясь на край полки. Сразу же положил телефон на край стола, экраном вверх, дабы сразу увидеть, когда придут уведомления.
– Это верно ты подметил, как говорят англичане, кап оф ти, дернем! – дедушка, хохотнув, придвинул ко мне кружку с чаем, в котором дребезжа билась ложка.
Я скосил глаза на ложку:
– Плохая примета же! Замуж не выйду, – улыбнулся я.
– Звучит как хорошая примета. Тем более тут приметы не работают.
Я довольно кивнул.
Мы пили чай с медом, болтали обо всем на свете.
Бабушка вставляла с полки свои вредные комментарии.
Я потерял счет времени – да и не удивительно. Ведь часы не отсчитали ни минуты с тех пор, как я на них посмотрел в последний раз.
Я уже не ждал уведомлений, забыл про них.
Забыл посмотреть на конечный пункт назначения поезда.
И почти забыл о том, что дедушка умер пятьдесят лет назад, а отец – чуть больше сорока.
Мне было хорошо и тепло, как в детстве.
Поезд ехал на запад и утопал в солнечном свете.
#фантастика #фэнтези #рассказ #самиздат