Спустя тридцать лет с момента школьного выпуска главный герой открывает школьный фотоальбом и вспоминает старых друзей. Он решает отыскать кого-нибудь, чтобы узнать, как сложилась их судьба. Однако, все его попытки тщетны, он не может найти ни одного человека. Все они словно сквозь землю провалились. Герой начинает расследование и то что он обнаруживает, переворачивает его жизнь с ног на голову.
Все главы по порядку здесь
Краткое содержание предыдущей главы:
Антон и Света находятся в подвальном кабинете редактора газеты. Редактор рассказывает, что их журналистское расследование о секретных исследованиях и исчезновениях людей может привести к закрытию газеты. Выясняется, что Антон, которого знала Света, на самом деле работает на власти и причастен к арестам и исчезновениям тех, кто пытался раскрыть правду. Редактору сообщают, что найдена секретная лаборатория, где разрабатывают вакцину от ЦИБ - болезни, из-за которой люди исчезают. Для создания вакцины нужен донор из параллельной реальности, где ЦИБ нет. Редактор решает, что у него нет выбора, и под дулом пистолета заставляет Свету пристегнуть наручниками Антона к себе. В кабинет входят двое людей в масках и черной форме. Редактор отдает им приказ отправить Антона в лабораторию для получения вакцины. На головы рассказчика и Светы надевают мешки, сажают в микроавтобус и увозят в неизвестном направлении. Антон пытается подбодрить Свету, говоря, что все будет хорошо, хотя сам понимает всю безнадежность ситуации.
Глава 18
Двигатель был дизельным. Он фырчал надрывно, покашливая. Я не спец в машинах, но было ясно — это то же самый автобус, на котором привезли газеты. Черт возьми! Если они все это спланировали, то план придумал и исполнил гениальный стратег. Но я не верил, что все это дело чьих-то рук и мозгов. Нелепая случайность. Редактор не мог знать, что мы заявимся в подвал. Он был обескуражен и сбит с толку. Но быстро сообразил, что дело может выгореть. Тем более… если на этой базе… или в лаборатории есть их человек. Ведь кто-то же ему обещал результаты.
— У тебя ведь есть оружие, — шепнул я Свете. Потом, обнаружив, что мой шепот не слышу даже я сам, я осмелел и заговорил громче.
В ответ она мотнула головой, над ухом клацнули зубы, потом еще раз. Меня пронзила острая боль — я почему-то вспомнил бой Майка Тайсона и Эвандера Холифилда, в котором Железный Майк лишил соперника уха посредством острых зубов.
Сомкнув зубы, я едва не вскрикнул.
— Прости! Промазала…
Свежий воздух наполнил легкие. Я открыл глаза. Пару секунду привыкал к темноте. Потом разглядел щели в двери, а слева — плотную тень. Света болтала головой, пытаясь сбросить мешок.
— Погоди… нагни голову.
Она послушалась, я закусил ткань и стащил мешок с ее головы.
— Фу-ух! — выдохнула она, потом немного отдышалась и взглянула на меня.
— Ты как?
— Не знаю, — честно признался я.
— Они забрали у меня пистолет. И пачку «Стиморола» сперли заодно. Паразиты! — прошипела Света, и я обрадовался, что она злится. Если Света злится, значит, не все еще потеряно.
Я дернул наручники. Цепь брякнула о ручку и мне пришлось другой рукой зажать ее, чтобы наши манипуляции не расслышали в кабине. Нас разделяло маленькое мутное окошко, в которое вряд ли можно было разглядеть, что происходит в закрытом кузове. Сразу было понятно, наши похитители никогда всерьез не занимались похищениями людей. Однако, лично меня это мало утешало. Они довезут и сдадут нас из рук в руки. И, наверняка, еще получал награду. Сколько там, кстати? На экране редакторского компьютера была написана сумма, но я был так потрясен, что не обратил на нее внимания.
После этой сделки от газеты отцепятся, отзовут предупреждения. Куда ни глянь — всюду профит. Кроме того, что нас, скорее всего, разделают как третьесортную говядину на фарш.
— Ты представляешь, куда нас могут везти? — шепнул я Свете на ухо.
Она покачала головой.
— Сначала мы выехали на проспект, было шумно, потом пару раз свернули, мне показалось, я слышала шум мотоциклов и рев моторов. На юго-западе на выезде есть полигон для дрифтеров. Но я могу и ошибаться.
Теперь же кроме шума мотора и редких встречных автомобилей я ничего не слышал. Время шло, оно утекало сквозь пальцы и чем дальше и дольше мы ехали, тем яснее я понимал, что выбраться из этой передряги будет очень сложно.
— Если ты расстегнешь наручники, у нас есть шанс, — сказал я. — Мы можем с ними справиться.
Света вдруг повернула голову и посмотрела на меня тем взглядом, от которого я всегда замирал словно кролик перед удавом.
— Даже если бы я и могла… ты предлагаешь все бросить, бросить эту умирающую планету на гибель? Здесь прошла почти вся моя жизнь… по крайней мере та, которую я помню. И теперь эти люди… исчезнут. Хотя… у нас есть возможность им помочь.
— Ты… с ума сошла?! — вырвалось у меня. — Они же… нас убьют! Ты… — я отвернулся, не зная, что думать. Мысли скакали как перепуганные лошади в стойле. — Господи, Света…
Я вдруг подумал, что она с самого начала все знала. Она все это затеяла и к этому привела. Не знаю как, но… в конце концов именно она рассказала о том рейде и о газете на столе. А потом… я вспомнил ее слова. Они буквально вспыхнули у меня в памяти:
ПОКА ЕЕ УДАЕТСЯ УДЕРЖИВАТЬ ПОД КОНТРОЛЕМ В КАКОЙ-ТО СТЕПЕНИ ЭТИ ДЕЙСТВИЯ «ЧАЙКИ» ОПРАВДАНЫ.
Она говорила про ЦИБ.
Микроавтобус тряхнуло, я ударился о борт и съехал с сиденья. Наручники полоснули по запястьям и еще сильнее сжали свои стальные тиски. От боли у меня потемнело в глазах.
Я с трудом забрался назад. Дыхание сбилось.
— Ты… — попытался сказать я, но не смог.
Она будто бы поняла, о чем я думал. Отстранилась. Голос ее звучал холодно.
— Если бы у тебя была возможность спасти жизни тысяч, миллионов людей… разве ты не воспользовался бы ей? Ты думаешь, это я тебя заманила сюда? Я знаю, ты так думаешь. Да и черт с тобой! Думай, что хочешь! Открыть тебе наручники? Достань шпильку у меня в волосах. Я открою. И потом ты сбежишь. Скатертью дорога! Проваливай! Ты не тот Антон, который давным-давно запускал солнечных зайчиков и верил в то, что мир можно сделать лучше. Не тот Антон, который ничего не боялся. Я ошиблась. Ну же, доставай проклятую булавку. Пока еще не поздно. Я сама туда поеду и пусть они делают со мной что угодно. Какая уже разница…
Я сидел без движения. Автобус прыгал на ямах, двигатель хрипел, захлебывался, выхлопная труба натужно плевалась сожженными газами, а в моей душе разрасталась не то обида, не то злость, не то какой-то азарт.
Она ведь могла рассказать все с самого начала.
Но тогда бы я покрутил пальцем у виска. Никакие солнечные зайчики не выманили бы меня из того бара, куда привел меня Кеша. А теперь… поздно пить боржоми. Как говорили индейцы племени пираха, которые всегда встречали смерть бесстрашно с улыбкой на лице — «это просто еще один день».
Что ж…
Мотор захлебнулся и микроавтобус будто бы повис над обрывом. В груди ухнуло. Я приник к Свете, нащупал ее руку и сжал.
— В следующий раз предупреждай, что солнечные зайчики заведут меня в такие дебри, что мало не покажется.
В темноте уголки ее губ слегка приподнялись.
— Обязательно. Только вряд ли ты будешь слушать.
Автомобиль остановился.
Даже если бы я и хотел сбежать, теперь было поздно. Хлопнула водительская дверь, потом вторая.
— У нас есть план? — спросил я, не надеясь на ответ.
— Действуем по обстоятельствам. Помни, у них там свои люди. Которые хотят получить настоящую вакцину и отдать ее людям. А значит, они на нашей стороне.
— Хотелось бы верить.
Боковая дверь с шумом отъехала.
— О, ты смотри, они сбросили мешки! — послышался мужской возглас.
— Ничего. Это им не поможет.
В кузов залез коренастый парень, нащупал на наручниках, крепившихся к скобе замок и открыл его. Вывернутые назад руки освободились, хотя мы так и остались скованы одним наручником.
— Вылезайте. Приехали. — Он потянул нас наружу.
Я шагнул первым. Идти было неудобно, сталь слишком больно впивалась в запястья. Я помог спуститься Свете, огляделся. Кругом стоял лес, уже стемнело. Впереди я увидел шлагбаум, раскрашенный в красно-белую полоску и знак «Въезд запрещен».
— Идем! — коренастый подтолкнул меня в спину.
— Далеко?
Мне никто не ответил.
Я пытался по каким-то косвенным признакам определить, где мы находимся. Но здесь не было ничего кроме высоченного соснового леса. Разбитая заброшенная дорога скрывалась в его дебрях.
— Не очень-то приятное место, — сказал я скорее сам себе.
— Зато воздух чистый, — ответила Света.
Мы прошли с километр, когда лес внезапно расступился и мы оказались на небольшой площадке, по обе стороны от которой тянулся бетонный забор с колючей проволокой, а посредине светлели закрытые ворота со звездами. Точь-в-точь как воинская часть, — подумал я. Справа от ворот высилась вышка с ярким прожектором, который тут же устремился на нас.
— Стой! Стрелять буду!
Мы застыли.
Один из похитителей поднял руку.
— Доставка, пункт семь. Повторяю, доставка пункт семь из розыска.
Некоторое время прожектор молча изучал нас.
Через минуту раздался окрик:
— Стойте на месте. Поднимите руки.
Ворота лязгнули и отъехали на метр. Трое вооруженных автоматами мужчин в камуфляже в сопровождении одного штатского направились к нам. На расстоянии около двух метров они остановились.
— Михайлов и Алексеенко, — сказал водила. — Свежий розыск. Двойное вознаграждение.
— Ага, — сказал штатский. Он подошел к нам еще на метр, я увидел его лицо. Лысый, с круглыми водянистыми глазками и изрытым спинами лицом. Он достал планшет, посмотрел на меня, кивнул, потом заглянул в лицо Свете.
— А вот и наша девочка, — сказал он каким-то бесцветным отвратительным голосом.
В ту же секунду я подумал, что лучше бы нам было сбежать. Кого-то этот человек мне напоминал… из той, прошлой жизни в моем измерении. Но кого…
— Да, это они. Забираем, — он кивнул людям в масках и камуфляже.
Ближний навел на меня короткий автомат.
— Двигай туда, — коротко приказал он.
Я вздохнул. Потянул Свету за наручник. Я чувствовал, что она не хочет заходить за эти ворота. И я тоже не хотел. Но другого выхода просто не было.
Мы медленно направились к воротам, протиснулись в щель.
— Сейчас вам принесут деньги, — услышал я голос штатского, потом шаги.
Вновь лязгнули ворота и когда они закрылись, раздалась короткая автоматная очередь.
Я вздрогнул. Дыхание перехватило. С трудом я повернул голову и посмотрел на Свету. Она уставилась перед собой и, казалось, ничего не видела и не слышала.
— Смотреть вперед! — окрикнул солдафон. — Не разговаривать!
Через пару сотен метров показалось серое, почти незаметное среди сосен трехэтажное здание. На его крыше я заметил огромную параболическую антенну, рядом еще одну странной конфигурации. Чуть поодаль гудела приличных размеров трансформаторная будка. У здания стояло два темных тонированных микроавтобуса. Я повернулся и увидел правее еще один корпус, а на его торце выложенную мозаикой — как это любили делать в СССР, надпись: «Санаторий ОКБ «ЗВЕЗДА».
Дверь под козырьком открылась и на крыльцо вышел мужчина в белом халате. Он уставился на меня, будто увидел какую-то реликвию. В руках у него была сигарета. Он сделал пару затяжек, потом посмотрел на штатского.
— Неужели вы все-таки… его нашли?
— Как видите.
— Не верю… нужно срочно провести анализы. Скольких вы уже мне привозили. И все не то. Все местные. Все обман.
— Проверяйте. На этот раз ошибки быть не может. Антон… Антон Андреевич сам… его… нашел.
— А это кто с ним? Что с ней?
— Это? Не знаю, какая-то пешка из «Чайки». Насчет нее Антон Андреевич ничего не говорил. Не знаю, зачем ее привезли.
— Ну так заберите. Зачем она мне тут?
— И что мы с ней делать будем?
— А что вы со всеми делаете? — ухмыльнулся мужик.
Штатский слегка кивнул.
— Отцепите ее.
Я притянул Свету к себе.
— Она со мной. Она тоже оттуда.
Глаза доктора округлились.
— Как это… она оттуда?
Штатские напряглись.
— Погодите-ка! — мужик в белом халате подошел к Свете, заглянул ей в глаза, о чем-то подумал.
— Давай обоих в лабораторию! — скомандовал он.
Нас буквально подхватили под руки и внесли в здание.
— Никогда ничего толком сделать не могут, — проворчал доктор. — Безмозглые тупицы…
Военные никак не отреагировали на его выпад.
— В первую или во вторую? — спросил штатский.
— В первую конечно!
Краем глаза я успел увидеть лестницу, поднимающуюся на второй этаж, змеящиеся всюду кабели, какие-то ящики вдоль стен — приглушенный свет мешал разглядеть детали.
И еще гул. Гул отовсюду. Этот гул был и на улице, но тогда я подумал, что это просто мои нервы так звенят.
Света выглядела заторможенной. После того, что произошло за воротами, она не произнесла ни слова. Даже если все это задумала она, цена оказалась выше той, на которую она рассчитывала. А если не она — тем более.
В джунглях я много раз видел смерть в лицо. Я видел, как умирают пираха — с улыбкой на лице. Как просто и даже безразлично они относятся к смерти. И поначалу я не мог этого понять и тем более видеть это. Но позже… не то чтобы понял, скорее — стал частью.
— Да разъедините же вы их наконец! — рявкнул доктор, когда мы подошли к железным дверям без единой надписи. Толстенные кабели в руку толщиной выходили из стены над дверьми и змеились в разные стороны, исчезая в темноте. — Ее ведите во вторую. Я приду через полчаса. К ней не прикасаться.
— Идем, голубчик. Сейчас посмотрим, что они нам привезли, — он покачал головой и открыл дверь.
Кто-то снял наручники с наших рук. Я посмотрел на Свету. Ее глаза были потухшими. Я успел коснуться ее руки. Но она не отреагировала.
— Не спи! — крикнул я.
Рука охранника дернулась к дубинке, однако доктору хватило одного взгляда, чтобы усмирить его.
— Дома будешь руки распускать, — сказал он ласково и от его слов повеяло ледяным холодом.
Охранник поспешил отойти. Было видно, что все они стараются держаться от лаборатории подальше.
Свету увели и у меня заныло под ложечкой.
Дверь открылась, я шагнул внутрь, размышляя, что если охрана останется за дверью, я смогу…
Раздался резкий шипящий звук, в шею мне что-то вонзилось и в следующую секунду я понял, что… ничего уже не смогу. Мышцы будто бы перестали держать меня — они обмякли разом, все вместе.
Доктор обхватил меня за плечи и усадил на что-то.
— Ты же не хочешь от меня сбежать… — заботливо произнес он. — Да и вообще, мало ли, вдруг тебе не понравится, что будет дальше. У меня тут ценное оборудование, которое стоит миллионы долларов. Будет плохо, если ты что-нибудь разобьешь или сломаешь.
Его слова доносились будто бы издалека, хотя я был в полном сознании. Я понял, что лежу на кушетке. Голова кружилась, но не сильно. Я вполне осознавал, где я и что со мной происходит.
— Как они тебя доставили, ума не приложу… столько попыток, столько лет… и вот… но мы сейчас проверим… я пока сам не увижу, не поверю… так, голубчик… раздеваемся… не волнуйся, дам у нас тут нет… я услышал треск разрываемой ткани и подумал, что чего-чего, а свою любимую клетчатую рубашку «Burberrys» я этому гаду не прощу никогда.
— О! — изумился голос. — Какая у тебя странная татуировка. Никогда таких не видел. Что она означает?
Так я ему и сказал. Подарок от пираха. В замысловатом узоре тайнописью был зашифрован девиз племени. Не спи, кругом змеи.
— Лучше тебе не знать, — прохрипел я.
— Да ты смелый парень.
Я почувствовал, как ножницы взрезали мои джинсы и через минуту я лежал абсолютно голый на холодной кушетке. Я еще мог пошевелить пальцами ног и рук, но даже эти простые движения давались мне с трудом.
Я услышал, как где-то позади стучит клавиатура. Гул усилился. Волосы встали дыбом.
— Мне придется на некоторое время покинуть тебя, потому что… это небезопасно.
Каталка въехала в какую-то дверь, я успел заметить толстую перегородку, а потом я оказался в ослепительно яркой комнате. Гул здесь был почти нестерпимым. Стены комнаты буквально полыхали светом. Я слегка приоткрыл один глаз и понял — они были обиты фольгой. В центре комнаты стоял гигантский аппарат типа МРТ, только раз в десять больше.
Доктор подкатил качалку к нему вплотную и кряхтя, перевалил меня на выступающую площадку.
— Ну вот… — сказал он. — Все готово. Через пять минут увидимся. А может быть и нет. На всякий случай, ариведерчи! — ухмыльнулся он, перетянул мое обездвиженное тело жгутами и вышел, насвистывая под нос однообразный мотив.
Я понимал, что сейчас будет больно. Но вряд ли до конца понимал, насколько.
Гул усилился. Вокруг меня вращалось что-то огромное, настолько огромное, что я ощутил себя маленькой песчинкой, зажатой в тисках времен и миллионов, миллиардов одновременно существующих реальностей. В глазах сначала потемнело, затем вспыхнули радужные блики — они множились одновременно с усиливающимся гулом, а тело в этот момент будто бы разрывалось на бесконечное количество частичек, каждая из которых жила сразу во всех этих реальностях и в какой-то из них я находился прямо сейчас. А может быть…
Я вдруг увидел сверху бесконечный темный лес, узкую дорожку, петляющую среди вековых сосен, несколько задний за забором и гигантскую параболическую антенну. А ниже, под крышей, на первом этаже — кабинет, от которого исходило ослепительное серебристое сияние. Я зажмурился от нестерпимого света, но мне очень хотелось посмотреть, что же там происходит. Я открыл глаза.
Мою руку тряс старый индеец. Его лицо не было испуганным, скорее удивленным. Он увидел, что я очнулся и заговорил быстро, нараспев. Я узнал этот язык, хотя понятия не имел — откуда. Я просто знал его всегда. Один из старейшин пираха Ообукоо говорил, что ни один белый не выдержит инициации-посвящения и мне не нужно было этого делать. Яд муравьев-пуль очень опасен и может…
— Что — может? — спросил я его охрипшим голосом.
— Он может раскрыть тебе, кто ты есть на самом деле, — сказал индеец. — И тебе это может не понравиться.
— Ты говоришь про Антона? Про того Антона, который натворил столько зла? Это ведь я? Ты про него говоришь?! — я хрипел, смесь русского, португальского и языка пираха казалась сплошной какофонией звуков — без смысла и содержания.
Однако, кажется, старик понял меня.
Он кивнул. Испытующее выражение в его глазах сменилось сочувствием.
— Тебе придется встретиться с самим собой. Ты сам так захотел. И кем ты в итоге станешь — зависит только от тебя.
Он вдруг резко встал, в его руке взвилась плеть. Я попытался защититься руками, но не смог — я был крепко связан. Он размахнулся и ударил меня. Тело пронзила боль. Я выгнулся. Глаза вылезли из орбит. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Еще немного, я точно это знал, и оно остановится. Просто не выдержит напряжения.
И тут все оборвалось. Стихло.
Тишина, которая меня окружила, была оглушающий. Она звенела и вибрировала. Кажется, я слышал каждый мельчайший шорох не только в этом здании, но вообще во всем лесу. Это было невероятно.
— Черт возьми… — раздался потрясенный шепот через одну комнату. — Это он! Они его нашли!
Я услышал, как человек в белом халате сел на стул, который слегка скрипнул, двумя руками взъерошил седые волосы. Я слышал, как бьется его сердце — часто и неровно. У него была аритмия. Ему оставалось совсем недолго до полноценного инфаркта. Он придвинул к себе клавиатуру и застучал по клавишам.
— Давай же, давай! — шептали его посиневшие губы.
Потом он остановился. Покачнулся, рука потянулась к ящику стола. Он открыл его с трудом и достал пузырек с таблетками.
— Только не сейчас… — прошептал старик. — Еще десять минут…
Он закинул маленькую таблетку в рот, скривился, голова его медленно повернулась, и он посмотрел в сторону кабинета, где я пытался выпутаться из стягивающих ремней.
— Погоди, голубчик…
Над головой раздался чистый женский голос.
— СКАНИРОВАНИЕ ЗАВЕРШЕНО… ВЫПОЛНЯЕТСЯ ПОИСК… ВЫПОЛНЯЕТСЯ ПОИСК… ВЫПОЛНЯЕТСЯ ПОИСК… ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ НАЙДЕНА… ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ НАЙДЕНА…
— Есть! — воскликнул старик. — Копирую!
Я услышал его судорожный вздох, услышал, как он задел пузырек на столе и таблетки разлетелись по полу в кабинете. Потом он захрипел и повалился со стула.
Из последних сил я сорвал ремень с груди, высвободил ноги, покатился и упал на кафельный пол, ударившись локтями и коленями. Боль разбудила меня. Я пополз к двери, оказавшись рядом, взялся за ручку, с трудом поднялся и отворил ее.
Старик лежал на боку возле стола с компьютером. Его седые волосы разметались по полу. Рядом валялся пустой пузырек. Возле железного шкафа я увидел свои разрезанные джинсы. Рядом рубашку. Я поднял ее и нацепил на тело. Джинсы одевать было нельзя. Я открыл шкаф. Там висели комплекты белой докторской одежды, а рядом гражданская одежда доктора.
Недолго думая, я снял белые штаны, оказавшиеся довольно добротными, наверх напялил белую рубаху и колпак. Рядом было зеркало — я глянул на себя и чуть не отшатнулся. На меня смотрел человек с синими кругами под глазами. Я был почти не отличим от человека, лежащего на полу.
За дверью послышались шаги.
— Черт…
Я схватил доктора под мышки и оттащил его в комнату с аппаратом, быстро прикрыл дверь и сел перед компьютером. Через пару секунд в дверь постучали.
— Да, — сказал я.
— Федор Михайлович, как там? — осторожно спросил голос. Человек явно опасался входить внутрь.
— Сканирование завершено. Жду результатов, — ответил я сдавленным голосом и прикрывая голову левой рукой.
— Я слышал там про последовательность…
— Это была… промежуточная секвенция. Результатов пока нет. Закрой дверь.
— Да… простите.
Дверь тут же закрылась.
Мои руки дрожали. Я посмотрел на пол, где белели крапинки рассыпанных таблеток. Потом увидел флешку в гнезде компьютера.
— ЭТО ОНО!
Из комнаты напротив раздался какой-то звук. Кто-то тронул ручку.
Я похолодел. Оглянулся на дверь лаборатории, поднялся, прошел к двери кабинета с установкой.
Доктор, цепляясь за каталку, пытался подняться на ноги. Увидев меня, лицо его скривилось в гримасе ненависти.
— Охрана… охрана! — зашипел он, подняв руку.
— Я думал, ты на нашей стороне, — сказал я.
— У вас ничего не выйдет! Ты труп! Ты не выйдешь отсюда!
— Это мы еще посмотрим!
Теперь я вспомнил, кого он мне напоминает. Менгеле — фашистского ублюдка, который проводил опыты на беззащитных людях в Освенциме. Он избежал наказания и умер в Бразилии в 1979 году. Я, конечно, не мог его видеть, но у меня было такое ощущение, что этот монстр по кличке «ангел смерти» оказался здесь не просто так.
Я подхватил его легкое тело и уложил на кушетку. Доктор сопротивлялся отчаянно, расцарапал мне все руки, но я все равно смог завязать ремни на его теле.
— Отправляйся в ад! — бросил я ему, посмотрел в его дико вращающиеся глаза и закрыл дверь.
На стене возле компьютера я увидел рубильник и несколько кнопок. Поднял рубильник вверх и коснулся зеленой кнопки «ВКЛ».
Потом достал флешку. На экране компьютера открылась программа и замелькали данные.
Гул в соседней комнате нарастал. Когда он стал нестерпимым, раздался истошный крик.