Наталье уже стыдно за двор показываться, не успеет выйти, как тут начинается каждый раз одно и то же.
- Ты бы хоть Светку научила, как предохраняться. Надо же, бабе нет еще и тридцати, а она уже шестым ходит. Я просто удивляюсь таким бесшабашным женщинам. Родить мало, их еще на ноги надо поставить.
- Лен, ты думаешь, я ей не говорила. Она рожает и мне на шею их сажает. А зарплата у уборщицы смешная. У меня же еще Мишка неопределенный. Да что говорить, сама видишь, как я живу.
- Давно бы внуков скинула со своей шеи, Светка бы тогда подумала.
- Одно радует, может, Филипп – последний мужик. А то стыдобушка… Разве я не устала ее вытаскивать из-под чужих мужиков?
- Не пойму, чего ты радуешься, от Филиппа никакого толку. Он ни к чему не приспособленный. Что умеет, так это по бабам таскаться. Так он ее вместе с детьми забрал?
- Ты чего? Разве Людка допустит этого. Тут младшую им навязала, и то слава богу. Ну, ладно, некогда мне болтать, там в тазике детские вещи замочены, надо постирать.
- Так у тебя же «автомат» есть?
- Какой там есть, давно уже машинка вышла из строя. Малой натыкал на кнопки, всю электронику сбил. Мастера вызвать, а не на что. Вот и приходится стирать руками. Мелкое-то еще полбеды, а постельное – руки отламываются. Ой, да что там говорить, света божьего не вижу с внуками.
- Не хотела тебе говорить. Матвеевна вчера жаловалась, что твои внуки всю клубнику ей снесли.
- Ну, я им сейчас задам. Свою вытоптали, принялись за соседей. – Наталья и не рада, что вышла на улицу. Сколько ей еще терпеть? Ребятня ее же не слушает, а Мишка…
- Собирай всех и веди к матери, а то она у тебя детей любит. Спать с мужиками она любит сладко, больше ничего. Я их скоро сам выгоню.
- Миша, но также нельзя, это твои племянники, не выгонишь же их на улицу. Люди собак бездомных подбирают, а ты такое про ребятишек говоришь.
- Так и не жалуйся больше мне. Сама повесила себе их на шею, вот и мучайся.
Наталья, прежде чем войти в дом, постояла на крыльце, повздыхала. Винить-то некого. И при живой матери в детдом не сдашь… Кровиночка-то своя. Утерла слезы и пошла трудиться не покладая рук.
Стирала, а ее соленые слезы растворялись в мыльной воде. И белье вывешивала со слезами на глазах. За что ей все это?
А сама-то от кого детей нарожала? Светка, ведь, у нее тоже приблудная. В то время каждое лето на уборку приезжали командировочные шоферы. Она девка молодая, работала на полевом стане. Бывало и такое, что бачки с едой приходилось развозить к комбайнам, чтоб техника не простаивала. Ну и снарядили с ней Николая. Помогал Коля ей эти фляги таскать, все жалел ее. Как развезут еду, всегда останавливались в лесопосадке, чтоб немного отдохнуть от солнцепека.
Сначала просто сидели, размышляли о жизни. А Наташа никогда ни на что не жаловалась, потому что во всем винила себя. Кто ей не давал учиться? Лень-матушка. Она лучше телевизор посмотрит или к подружкам сбегает. Подружки-то выучились. Тамарка так совсем важная стала, говорят в городе работает при администрации. Люба – врачом в районном центре….
Николай потом стал ей руку на плечо класть и к себе прижимать. Дошло до того, что они согрешили. А ведь обещал с собой забрать, помочь выучиться. А как только уборка закончилась, Колька со своими обещаниями и растаял. А она забеременела. Мать ее долго сокрушалась, кому она теперь с пузом нужна, да и с маленьким ребенком тоже никому не нужна.
Родилась девочка, светленькая, вот Наталья и назвала ее Светланой. Матери совсем не было времени помогать, с утра до вечера на ферме. Вот Наташа сама научилась купать дочку. Шила ей распашонки, потому что купленные были только на выход. Кроме дочки, на ней было все домашнее хозяйство. Если вовремя не успевала со всем справиться, так мать ее еще попрекала, что нерасторопная.
- Мама, Светик мой, совсем с рук не слазит.
- Вон кроватку для чего в дом затащили, сажай и делай, золотая слеза не выкатится. – Вот так практически Светка росла, как трава в поле. И Мишка… Без содроганья и не вспомнишь. Пригласила ее Тамарка, одноклассница, на свадьбу. Наташа не хотела идти, так мать ее вытолкала.
- Иди, дурочка. У Томки-то твоей жених городской. Значит, будут парни, которые тебя не знают. Глядишь, подцепишь какого. Только гляди, веди себя достойно, не позорь мою седую головушку.
Ну и начал за ней ухаживать рыжеволосый. Он наглым оказался. Уже по-темному обманом затащил ее за сараи. Ей бы закричать, но боялась, что о ней люди подумают. Отбивалась сама, как могла. Но силы были неравными. Она даже не знает, как отца-то Михаила звали. Записала его на своего отца.
Вот так двоих и воспитывала. Подбивал к ней клинья местный конюх Юрка. Наташа, было, уже обрадовалась, что замуж выйдет.
Как-то вечером она с ним столкнулась в местном магазине, Юрка сам напросился ей в провожатые. Всю дорогу отпускал шуточки, как ему хочется прижать к себе бабенку, которая рожает от святого духа.
- Ты, хоть, Натаха, скажи, в какое время суток он к тебе приходит. А то, может, я заменю его.
- Да ну тебя, отстань. Хватит мне двоих ребятишек.
- Да и я о том же. Дух-то этот головой не думает, что после него остается, а у меня голова на плечах, и неплохо соображает. – Так и закрутилась между ними сначала дружба, потом отношения были теснее. Юрка, в тот день он был под шофе, предложил ей замуж.
- Даже ребятишек твоих любить буду, как своих. Им-то какая разница, кто их воспитывать будет. Все равно они своих отцов никогда в глаза не увидят. – Наташе казалось, что она взлетела. И ведь поверила. А тут мать возвратилась с работы.
- Что, ждешь стука в окно? Не будет его сегодня.
- Это еще почему ты так решила?
- Сейчас Юрку видела с бабой.
- С какой бабой?
- А я почем знаю? Расфуфыренная, молодая, не из наших. А кто она такая, я у них не спрашивала. Вот наиграется с ней, приползет к тебе, тогда и спросишь. – Наташа сникла. Юрка ей очень нравился, хоть немного постарше, но приятный, обходительный такой. Обещал даже замуж взять. Не посмотрел, что у нее двое детей.
Всю ночь проревела в подушку, мать только через стенку била кулаком да кричала:
- Никто тебе не виноват. Сама себе такую судьбу выбрала. Прекрати реветь, детей разбудишь, а мне в четыре вставать на дойку. – Зря она Юрке поверила. Стыдно стало самой, что до сих пор верит в сказки. Видно, действительно, у нее судьба такая.
Больше в жизни Натальи ни одного мужика не было. Если кто и начинал к ней подбивать клинья, так она сразу давала знать, что ловить им нечего.
Вот, видать, Светка и наверстывает, боится, что, как мать, будет жить без мужчины. Но рожать-то зачем? Не хочешь делать аборт, так Наталья ей называла кучу таблеток, которые спасают от нежелательной беременности. Ну что, самой что ли ходить и в рот совать ей эти пилюли.
И Филипп из головы не выходит. Так-то с виду мужичок неплохой, немного нескладный, может, поэтому его бабы стороной обходили?
Она его знает с детства. Лет на десять он моложе самой Натальи. Людка тоже его одна растила. Муж сбежал, когда сын еще в школу не ходил. От такой сбежишь поневоле. Съедала, поди, мужика. С ней и сейчас никто в магазине не связывается. На ее язык только попадись.
Светка еще не думала сходиться с Филиппом, а Наталья уже знала, что ждет ее дочь там.
- Ты не думай, что сбагришь дочь со всем выводком и успокоишься. Еще неизвестно, чей шестой. Это Филипп у меня молчун, а я найду управу на твою Светку. Пусть только одним глазом посмотрит на какого-нибудь мужика, обоих глаз лишится.
Наталья сначала переживала, а потом решила, что, может, так и надо было разговаривать со своей дочкой, а она все ее уговаривала:
- Доченька, да опомнись ты… Доченька, ты же еще молодая, зачем тебе такая обуза… - А вот пригрозила бы, что из дома выгонит, Светка тогда бы подумала, приносить ей в подоле или нет. Наталью так и подмывало, собрать всех детей и отвести к матери. Филипп знал, с кем собирается жить.
- Или он думает, что эти четверо так и останутся со мной? – Нет, Наталье надоело выслушивать от жителей постоянные упреки в адрес своей дочери. Нарожала, пусть сама и воспитывает. Сейчас, чуть начнет темнеть, она соберет всю ораву и уведет к Светке.
Вошла в дом, посмотрела на внуков, а сердце сжалось, привыкла она к ним. Но все равно сведет, пусть хоть мать за неделю посмотрит на своих детей.
Ребятишкам объявила, что они идут в гости, приодела их почище, наказала, чтоб вели себя хорошо. В их глазах появилась радость, какая – никакая, а мать. Не успели подойти к калитке, как из дома донеслось:
- Это что за зараза такая, опять изрисовала все стены. Я тут за вами день и ночь мою, а это отродье назло мне гадит. Что трудно приучить ребенка к порядку? – Наталья приостановилась. Лерочке всего полтора года. Что же ребенок там такого натворил, чтоб обзывать ее такими плохими словами?
Мальчишки ухватились за бабушкин халат и присмирели.
- Баб, может, не пойдем, может, мамка сама к нам придет. – Сережка уже второй класс закончил, видать, что-то стал понимать.
- Ну что ж мы уже пришли и в дом не зайдем?
- Вы идите тогда, а я вас на скамейке подожду. – В это время опять из дома донеслось:
- А ты чего на меня таращишься? Чего уставилась? Смотри, а то и сына не пожалею, отправишься туда, откуда пришла. – Ручонки мальчишек затряслись. Наталья же не изверг, вести в дом, где постоянная война. Ей уже и Светку стало жалко. Надо забрать ее из этого ада. Где пятеро, там и шестой не помешает.
Вернулась домой самая не своя.
- Чего, мать, хлебом с солью вас там встретили? Или еще покрепче чем угостили? Что-то вы рано из гостей вернулись?
- Миш, хоть ты не лезь, а? Без тебя тошно. Вот как Светке там живется? Бедная Лерочка, хоть назад забирай. Людка ее там точно прибьет, а я буду себя считать виноватой.
- Успокойся, пусть сестра узнает, почем фунт лиха. А то привыкла ноги раздвигать…
- Я то вот успокоюсь, а ты чего разошелся?
- Я, может, жениться собираюсь. – Наталья внимательно посмотрела на сына, не шутит ли он.
- И на ком?
- Хотя бы на Любе.
- А что? Люба – девушка неплохая, женись, кто тебе не дает.
- И в качестве кого я ее в дом приведу? В качестве няньки или домработницы? Или ты прикажешь мне до конца дней своих оставаться бобылем?
- Не знаю, Миша, что и ответить тебе. Думала, выращу вас, хоть вздохну легко, а получается все наоборот. Не зря говорят: маленькие детки – маленькие детки… Голова кругом.
Но долго раздумывать Наталье не пришлось, у нее в сарае еще коровы недоенные стоят, и ребятишек надо кормить, спать укладывать. Помощи ей ждать неоткуда.
Вот и будет растить внуков при живой матери сама. Михаил уйдет на квартиру к бабушке восьмидесяти лет, женится. Будет Любаня ей помогать с ребятней, но редко, у самой работа, муж. Светка родит шестого. И жизнь у дочери не сахар. Наталья каждый вечер вздрагивает, если с улицы донесется шум: уж не дочка ли вернулась с оставшимся выводком.
Вот судьба, видать, такая. Ничего хорошего не видела в жизни и не увидит.
