Сегодня ночью, во сне, я простил всех – значит, я поправился, выздоровел к жизни вечной.
По пути ещё будут
болячки и смерть –
долг природе
надо отдать.
Но пока
я, счастливый,
встречаю рассвет:
Бог не может
не рассветать!
Птицы летят высоко – выше моего окна. И потому восход для них начинается раньше: блестящие птицы!
Солнце встало.
Радуйся! – до́жил.
Его перемещает Художник,
чтобы досталось каждому
зрителю.
Таков холст
неба,
где столько заживо
спрятанных звёзд.
Солнце светом своим омывает всех. Присмотрись – и заметишь, что это – потоп: он смывает грех. Солнце рассвета – сущая правда.
Нет слов у меня,
как передать
эту радость четвёртого дня:
солнце взошло!
Но оно не взошло, а поставлено
Богом Самим.
Просто мне повезло,
что меня тогда не было,
когда было впервые явлено
солнце на небе:
я бы ослеп.
Тра́вы, цветы, деревья бросились навстречу солнцу. Папоротник вырос до небес. В зарослях шелестела листва, слагая одному Богу понятную песнь благодарения.
А сегодня снег
будет петь
самому себе колыбельную,
что пора уснуть,
перестать хрустеть
и снежни́цей стать –
талою водицей,
и омолодиться
через жизнь смертельную.
Прислушайся, всё говорит о круговороте жизни и смерти. Одна переходит в другую, другая переходит в одну. Хруст, тишина, журчание, шелест, тишина, шорох – и снова хруст первопутка. Вечность – не шутка.
Помнишь,
нога провалилась в снег?
Март – в разгаре.
Ручьи бежали.
Мимозы – на базаре.
Встречи как на вокзале.
Многих уж нет.
А ты промок –
сушил ботинок.
Ты так далёк был
от поминок.
Иных уж нет,
а те – не знаю.
В снегу – вода
как жизнь иная.
10 марта 2012 г.
Оскар Грачёв