Загорелась головная немецкая машина и стала тяжело падать на землю. Из неё выскочила тёмная фигура и повисла в воздухе на парашюте.
Приземлившийся лётчик был взят в плен подоспевшими бойцами.
...Он сидит перед нами, погладывая исподлобья сероватыми, колючими глазами.
Его имя и фамилия — Рудольф Обермюллер. Чин — обер-лейтенант. Родом из Вестфалии.
Он семь лет в армии.
За бомбёжку городов Польши, Франции, за убийство мирного населения в Ливерпуле, Нанси, Вердене он получил в награду железный крест.
Пытался он бомбить и советские города, но его сбили.
— Знали ли вы о том, что Гитлер готовит войну против нас? — спрашивают его.
— Нам не об'являли до последнего момента. Но я чувствовал это — всё увеличивалось и увеличивалось количество самолётов у восточных границ.
— Что же вам нужно от нас? Как вы себе представляете цели войны?
Следует классический ответ колонизатора, нашпигованного фашистской идеологией.
— Нам нужно, чтобы вы поставляли нам сельскохозяйственные продукты.
— To-есть, чтобы превратились в вашу колонию?
Молчит.
— Вы что же, надеетесь победить великий народ? Надеетесь выиграть войну?
— Как солдат, я должен надеяться победить, но знаю, что война будет тяжёлая. У вас сильная армия.
Откровенное признание.
В его словах, когда он говорит о том, что Германия победит нас, слышится сомнение. Внутренне он, конечно, не верит в победу.
— Вы что же не слышали о наших пятилетках, представляя СССР аграрной страной, которая должна поставлять Германии сельскохозяйственные продукты?
Нет, он, оказывается, немножко слышал.
Он слышал, что у нас идёт большое строительство. Но это его мало интересует. Он лакейски глядит глазами своих хозяев, которые хотят видеть нас аграрной страной, которые хотят повернуть колесо истории на сотню лет назад.
— Не удастся! — говорим мы ему. — Русский народ победить нельзя.
По его ответам можно судить о том, как дурман фашистской идеологии превращает человека в манекен, в говорящую машину, которой не положено самостоятельно думать.
Обер-лейтенанта начали превращать в машину с детских лет. В начальной школе. Затем в гимназии, которую он окончил, и, наконец, в армии.
Поэтому в его ответах часто звучит:
— Нам приказано. Мы выполняем приказ.
Ещё больше человеконенавистничества оказывается в его словах, когда разговор переходит к национальной политике.
— Когда я проходил по улицам Парижа, — говорит Обермюллер, — я увидел, как француженка шла с негром. Я отвернулся и плюнул.
— Что же, разве негр не человек?
Молчит.
— Вы читали Генриха Гейне?
— О, да, читал.
— А вы знаете, кто он?
— Знаю. Еврей. Но он умер во Франции и поэтому считается вне нации (!).
Ему задаётся ещё один вопрос:
— Понимаете ли вы, что война с нами — последняя ставка Гитлера?
На этот вопрос мы не ждём ответа. Ответ на этот вопрос скажет великий советский народ.
И этот ответ принесёт гибель фашизму, гибель Гитлеру.
Победа будет за нами!
Сергей ВАШЕНЦЕВ (1941)