Терек - наверное, самая воспетая и описанная в книгах российская река, если считать на километр длины (623км) или кубометр полноводности (305 м³/с близ устья). Терек бурлил в народных песнях, в стихах Лермонтова и Пушкина, прозе Толстого, ну а географически это главная река Восточного Кавказа, куда попадают воды из всех ущелий от Кабарды до Чечни и за которой горцы не селились вплоть до советской эпохи. При всём том, городов на терских берегах стоит до странного мало, и безусловно главный среди них - Владикавказ. Прогуляемся сегодня вдоль реки... ну и да, так как идём мы против течения - левый берег у нас справа, а правый - слева.
Своими отношениями с рекой Владикавказ парадоксально схож с Иркутском. Оба города начинались с крепостей на правом берегу, там же - их исторические центры, но в наше время более населено левобережье. Вторым центром Владикавказа стал его самый людный и современный Северо-Западный район, вмещающий треть населения города; там мы и сняли квартиру.
И в первый же вечер, с горем пополам дождавшись трамвая, поехали в сторону центра, но сошли всё на том же левом берегу - у площади Победы. Мемориал Славы (1975) на ней неожиданно скромен, если учесть, что Орджоникидзе - без пяти минут город-герой. Впрочем, главный воинский мемориал тут в другом месте.
Познакомившись с национальной кухней в ресторане "Къона" наискось от площади, мы направились к Тереку. И если вам кажется, что вот здесь и на первом кадре один и тот же мост - то да, вам только кажется. Одинаковые решётки с гербами пусть не вводят в заблуждение - достаточно сравнить пейзажи выше по реке: там берега зелёные, а тут - сплошная стройка. Выше (а по течению - ниже) был Китайский мост 1960-х годов (он же мост Пожарского по проходящей улице, ну а название - от соседнего памятника китайским добровольцам), а тут - Чапаевский мост.
Иначе - Шаталовский: хотя в путеводителях пишут, что мост построен в 1954-60 годах, на самом деле - в 1993-94, с изначальных времён сохранив разве что опоры под расширенным полотном. Ну а тогдашнего мэра Михаила Шаталова тут и теперь вспоминают как радетеля и созидателя во времена террора и вражды.
У парапета мы провели, наверное, полчаса, любуясь тем, как "по камням струится Терек, плещет мутный вал": всё же в нашей Стране Великих равнин зрелище города на горной реке непривычно. Да и сами горы - рядом: вот тут в кадре Тарская гора (1249м) на Лесистом хребте, за ней вместо Пастбищного хребта лежит Тарская котловина ("яблоко раздора" осетин и ингушей, которые именно там в 16-17 веках освоились жить на равнине), а поодаль встаёт Скалистый хребет, вполне оправдывающий своё название.
На кадре выше хорошо видна Столовая гора, или Мят-Лом (2993м), на которую двумя годами ранее я даже забирался с обратной стороны взглянуть на храм ингушской богини Тушоли. Она приносила весну, а вот главные в пантеоне Дела, Села и Гела, - Демиург, Громовержец и Солнце, - жили соответственно вон на тех башнях Гай-Комд (3072м) в массиве Цей-Лом, который называют ещё "вайнахским Олимпом". Как нетрудно догадаться, по ту сторону гор - Ингушетия, её самая красивая и открытая туристам часть, где каждый косогор венчает несколько каменных башен.
В просвете же виднеются льды пограничного с Грузией Бокового хребта, который в этой части Кавказа полностью скрывает Главный. Последний называют ещё Водораздельным хребтом: главным его делает не высота, а непрерывность стены между Курой и Тереком.
Ну а Терек, только вырвавшись в город из Дарьяльской теснины, ещё не успевает остепениться - хотя даже в Моздоке и Прохладном, приняв крупнейший приток Малку, он выглядит уже совсем иначе.
А здесь - бурлит не хуже Пянджа, тем более - в теснине, которую навалили строители. Жёлтая ферма над рекой отмечает пешеходный Северный мост (1949) на сваях из рельс, за несколько десятилетий погнутых и поломанных паводками, и потому как раз в дни нашей поездки разобранный для реконструкции.
В его створе на правом берегу хорошо видно здание таможни, фотку которого можно выкладывать без обвинений в отсутствии художественного вкуса с тех пор, как в рунет пришёл термин "капром":
А с левого берега живописно спускается улица Кольбуса:
Сама же набережная выглядит так, будто под неё наспех приспособили куда более типичный для российских рек неухоженный заросший берег - только вот так и не смог нагуглить, в каком именно году. Хотя ныне проход вдоль Терека во Владикавказе - почти сквозной через весь город, в этой части набережная странно изолирована от него:
От Чапаевского моста нет и километра до Чкаловского - и показательно, что все три (с Пожарским) называются в народе по правобережным улицам: начало географии Владика - по-прежнему с той стороны. Чкаловский мост - в городе самый невезучий: его начали строить в конце 1990-х, закончили - в 2006 году, одну часть открыли для движения в 2010-м, а вторую - только готовят к открытию: всё в прямом смысле слова упёрлось в частные дома, жители которых сочли слишком маленькой компенсацию за переезд и вдобавок прописали родню - а это на Кавказе, конечно, не три человека и даже не десять. В январе город и "Чкаловские смотрители" вроде нашли, наконец, компромисс.
На Левом берегу я досадно упустил несколько весьма интересных памятников, затерянных в его бескрайних микрорайонах. Ближе всего, и больше по вертикали, я разминулся у Чкаловского моста с памятником Лермонтову (2011), который местный скульптор Николай Ходов изваял по мотивам своих детских рисунков.
Более того, это его второй Лермонтов: первого в 2004 году, видимо припомнив всякие строчки вроде кто-то покурочил так, что восстановив скульптуру, Ходов подарил её Кисловодску. Нынешний памятник - определённо интереснее предыдущего, и это всегда большая досада - обнаружить упущение лишь при написании материала.
Также упустил я и "Мальчика с кругом" (2012), сигающего через парапет - он сидит у Китайского моста, а здесь - лишь "Ослик [на котором он приехал] и собачка [стерегущая его]". Обе скульптуры слагают памятник "Советским детям", для которых бурный Терек представлял собой аквапарк: летней забавой был сплав на всём подряд по студёной воде через пороги. Честно сказать, очень странно, что в нашу эпоху, когда детям во имя их безопасности вот-вот запретят покидать утробу матери, такую скульптуру ещё не убрали с глаз долой.
Нынешней детворе остаётся лазать по памятнику своим предшественникам, и осла без наездников заснять - удача! Особенно не везёт верёвочке, которая за 12 лет рвалась не единожды.
Дальше русло режут заросшие острова:
И валуны, по которым можно представить себе мощь горных паводков и селей:
Тут за широким порогом видна правая набережная с портретами русских и осетинских писателей под странной полосатой стеной из кирпича и дикого камня. В ней даже есть бойницы, хорошо заметные с обратной стороны, у АЗС на улице Титова. В списке памятников архитектуры именно там указаны остатки стены Владикавказской крепости, и это довольно странно - крепость стояла у нынешней главной площади, в 2 километрах выше по реке.
Там сохранились фрагмент стены и цейхгауз во дворах на Армянской улице, вот только средневековые реалии Кавказа порождали средневековые планы... Проложенная в конце 18 века Военно-Грузинская дорога, вопреки своему названию, была и важнейшим торговым путём, а потому и Владикавказская крепость, вопреки своему чисто военному статусу, фактически обросла полноценным городом, даже составом населения (поровну мужчин и женщин) не похожим на гарнизон.
Самое, пожалуй, точное его определение - посад, причём не тот, который аналог ПГТ в 19 веке, а тот, который внутри стены, но снаружи детинца. В 1858-59 годах, на очередном витке Кавказской войны, этот посад оснастили внешними стенами: если бы на дворе была Древняя Русь, то в центре получился бы Кноррингов город (по Карлу Кноррингу, который тогда был главным чиновником Кавказа), а тут - Муравьёв город (по Кавказскому наместнику Николаю Муравьёву-Карсскому).
Как я понимаю, старые стены при этом срыли, а новые прослужили недолго: уже в 1859 году Шамиль сдался России, а полгода спустя, уже в 1860-м, Владикавказ получил статус города, и недолго успел побыть кажется последним городом России и Европы в полном кольце крепостных стен. От укреплений времён Муравьёва осталось три фрагмента, причём самый крупный из них - на противоположной стороне в 2,5км отсюда, вдоль улицы Павленко за Осетинской горкой, куда мы так и не дошли.
Ну а набережная мимо валунов и порогов выводит к следующему Кировскому мосту 1940-х годов в створе одноимённой улицы. Я бы его назвал самым красивым во Владикавказе:
Причём не только издали - на въездах встречают статуи львов и львиц:
А по перилам тянутся львиные головы. На правом берегу мост приводит к Шиитской мечети, которую построили в 1870-х годах персы и апшеронские таты (в общем-то не отличимые от них по языку).
За мечетью на квартал раскинулся конструктивистский Дом Специалистов (1935), который сложно не назвать Домом-на-Набережной - в нём жил цвет осетинской науки, культуры и общественной жизни ХХ века.
Другим концом он выходит к Трамвайному мосту, за которым на фоне новостройки можно разглядеть и минареты Суннитской мечети:
Старейший из существующих мостов Владикавказа (1904), он пешеходным стал лишь в 1936-м - раньше, чем все остальные вообще появились. А прежде это был первый в Российской империи изначально трамвайный мост:
Никуда не делось на левом берегу и трамвайное депо с высокой трубой, хотя большинство его функций в 1960-х годов отошли новому депо на окраине.
По правобережью же вытянулся странный глухой район между рекой и главным в городе проспектом Мира - но с атмосферой пыльной окраины:
Но именно здесь стоит Северо-Осетинский театр оперы и балета (1956-58; до 1972 - музыкально-драматический) через парк от реки:
В его основе можно разглядеть очертания Народного дома, строительство которого в 1910-е было прервано Гражданской войной:
А на колоннах - столь любимый мной по закавказскому зодчеству узор "говорит и показывает": если его перевернуть, радиовышка превращается в листья. Руководит театром с 2005 года Лариса Гергиева - родная сестра Валерия Гергиева, пожалуй самого известного осетина наших дней, хоть и в Москве рождённого.
За театром вдоль Терека тянется парк развлечений (1961), в полукилометре от Трамвайного моста пересечённый улицей Горького (до революции Евдокимовская). Её последний участок (на заднем плане - фасады проспекта Мира) примечательный табачной фабрикой Багратиона (Бориса) Вахтангова (1905) - отца знаменитого театрала:
В створе улица Горького, над какой-то недостройкой в парке развлечений - ещё один пешеходный мост Кладки. Странное название восходит к самодельному мосту, который люди ещё в 19 веке ежегодно наводили после паводков: "кладка" как "пешеходный мостик" нередко встречается в словарях южных говоров.
Проложенный в 1958 году и украшенный скульптурами грифонов, мост Кладки - в каком-то смысле старейший в городе: дело в том, что железные фермы внизу остались от прослужившего 100 лет Чугунного моста, изготовленные в 1860 году в Англии.
Мост выводит к пятиэтажке с отличной мозаикой по мотивам осетинской религии, но толпа туристов с кадра выше идёт поглядеть явно не на неё:
Ведь здесь стоит Суннитская, или Мухтарская мечеть (1905-08) - пожалуй самая красивая во всей России, да и Кавказа, независимо от страны:
Но - снова перейдём Терек:
Где тянется парк им. Коста Хетагуровой, гладь прудов которого порой отделяет от реки 10-20 метров:
На другом конце его замыкает водозаборная станция, с ажурными решётками похожая на странную купальню:
На которую глядят башенки Армянской церкви Сурб-Григор Лусаворич, то есть Григория Просветителя (1868), на продолжающей проспект Мира улице Чермена Баева:
Через дом от него - площадь Штыба, которую с этой стороны симметрично пересекают две улицы Баевых - первого осетинского градоначальника Гаппо и его брата-революционера Чермена. Революционером, позже начальником местного ГПУ был и сам Семён Штыб из Таганрога, в 1923 году убитый на этой площади в перестрелке с налётчиками, которых тут же объявили ингушским контрреволюционерами и использовали это как повод для "чисток".
Площадь, возникшая в середине 19 века, до 1926 года называлась Краснорядной и вмещала армянский базар у моста. Теперь на ней стоит Дзауг Бугулов (2007) - осетин из Куртатинского ущелья, в 1730-е годы ушедший за Терек от угроз кровной мести. От его имени - соответственно, Дзауджикау, осетинское название города (хотя ингуши считают, что село было их и называлось Заурово):
За спиной у основателя здорово смотрится реплика крепостных ворот, а у его ног совершенно обычной плиткой выложен план дореволюционного города.
Что логично с учётом того, какое здание стоит за площадью. Орден на стене - как герб:
Место для Красных рядов же определил первый в городе круглогодичный Ольгинский, а в народе просто Чугунный мост (1860-63; 104м), заказанный в Англии и смонтированный над Тереком. Причём фермы его оказались столь хороши, что и после демонтажа в конце 1950-х годах служат в мосте Кладки и паре горных аулов.
Нынешний Чугунный мост (1958-60) - бетонный и абсолютно, будто 1970-х годов, невзрачный. Взгляд полностью оттягивает на себя плотина, построенная в 1930-х годах для водозабора:
Первый в городе участок набережной около них обустроили в начале 1960-х:
Кошачья лапа, призывающая срочно спасать кавказского леопарда, прилагается к двум фигурам барсов, прямо-таки пугающих своей беззвучной агрессией - вот-вот прыгнет сквозь экран! Но хотя и львы, и барсы, и грифоны стоят на мостах одной эпохи, появились они там лишь в 1990 году.
Укротить барса готов Исса Плиев - генерал-кавалерист, достойный грозной конницы древних аланов. Он создавал армию красной Монголии, прошёл всю Великую Отечественную, несколько раз на волосок разминувшись с гибелью или пленом, форсировал Южный Буг, освобождал Одессу, сражался в немецком тылу под венгерским Дебреценом, когда контратака вермахта отрезала авангард, а дойдя до Праги - отправился в Маньчжурию громить самураев. Но и это оказался не конец воинского пути: впереди было жаркое лето 1962 года...
В июне Исса Александрович подавлял восстание в Новочеркасске, причём настроен был действовать предельно жёстко и пустить в дело танки: самые радикальные его приказы смягчал генерал Матвей Шапошников, в своих воспоминаниях утверждавший, что иначе жертв были бы тысячи. А всего месяц спустя Плиев командовал Группой советских войск на Кубе, на грани ядерной войны вынуждая сверхдержавы договариваться.
Прожил Исса Александрович до 1979 года, а в 1997 земляки и соплеменники поставили ему один из самых эффектных в России конный памятник. Обычно его фотографируют на фоне гор, но мне больше нравится ракурс с барсом:
Теперь у площади Плиева как бы не самый новостроечный район Владикавказа, а когда-то были глухие выселки. Почти по соседству - ликёроводочный завод (1900-03):
И пивзавод "Надежда" купца Тертерова (1882), оба почему-то занятные теперь банками:
Что ещё роднит Владикавказ с Иркутском - это ГЭС выше по течению. Правда, не русловая, а деривационная (то есть стоит на берегу, получая воду через канал или трубу), и мы к ней подойти не успели. Интересно, что она не Владикавказская или там Терская, а Дзауджикаусская (1944-49), то есть сохранившая тогдашнее название города... или память о старинном селе, которое где-то там и стояло.
Ещё дальше, у самого выезда из города, есть Красногвардейский мост 1980-х годов, а к нему с недавних пор продолжается Красногвардейская набережная. Вдали хорошо виден Дарьяльский проход Военно-Грузинской дороги, где в 40 километрах от города встречает легендарный Верхний Ларс, а выше него Терек становится рекой Тэрги.