«1984» - это самый модный роман среди публицистов, политических блогеров и прочих лиц с претензией на интеллектуальную одарённость. В либеральных кругах антиутопия Оруэлла пользуется особым уважениям из-за своей антитоталитарной направленности и актуальности в наши дни.
В «1984» описано тоталитарное коммунистическое общество, живущее в нищете, разрухе и ненависти к врагам государства. История переписывается, дети стучат на родителей, недоверие к пропаганде карается по закону, а за всем этим пристально следит «Большой Брат». Оруэлл был современником Сталина и Гитлера, поэтому многое из того, что описано в романе, можно сказать, происходило на его глазах. Оно и было в самых мрачных красках запечатлено на страницах произведения в качестве предостережения для человечества.
Однако, на фоне вполне здравых и метких выводов о сути тоталитаризма и его пропаганды, писатель, к сожалению, не удержался и от прямой лжи.
Вселенная «1984» представляет собой сословное общество. На вершине мира находится так называемая «внутренняя партия». Это правящий класс, который живёт в хороших условиях и имеет доступ к лучшим продуктам и товарам. Составляет примерно 2% населения. «Большой Брат» за ними особо не следит, потому что они и есть «Большой Брат».
В середине сословной пирамиды располагается «внешняя партия» (примерно 13% населения), представляет собой средний класс. Имеет доступ только к низкокачественным товарам и продуктам, а также находится под постоянным жёстким контролем «Большого Брата». Обязаны соблюдать пуританскую мораль и жить в максимальных ограничениях. Все усилия пропагандистской машины направлены на обработку именно этой социальной группы.
Самое дно общественное иерархии занимает класс «пролов», т.е. пролетариат, рабочий класс (примерно 85% населения). Презираемы остальной частью общества. Выполняют самую грязную и тяжёлую работу, но в отличии от членов внешней партии, на них не действуют почти никакие бытовые ограничения. За ними не следит «Большой Брат», сексуально свободны и раскрепощены, неограничены в перемещении по стране, имеют доступ ко многим дефицитным товарам. В общем они живут хоть и бедно, но свободно и государству до них дела нет.
В реальном же мире представленная модель общества не просто несвойственна диктатурам, но и вообще невозможна, как явление. Абсолютно каждую (без всякого исключения) диктатуру выделяет стремление вовлечь в политику самые низшие и самые необразованные слои общества. Почему? Во-первых, потому что на них лучше всего воздействует пропаганда – критическим мышлением условные «пролы» не обладают в принципе. Во-вторых, потому что это самая многочисленная социальная страта. В третьих, сами диктаторы, за редким исключением, это – такие же выходцы из народа. Поэтому невозможно представить ситуацию, при которой тоталитарному государству было бы плевать, чем эти «пролы» живут и дышат.
Средний класс, интеллигенция, мелкие буржуа – напротив, самая неудобная страта для диктатуры. Скептически воспринимает пропаганду, постоянно сомневается, меньше других зависит от Системы, не нуждается в соцпакетах. Всё это делает «середняков» самой неблагонадёжной и неуправляемой общественной прослойкой, постоянно балансирующей на грани «нацпредательства». Ресурса, который можно было бы конвертировать в лояльность среднего класса, у диктатуры, по сути, нет. Всё, что она может сделать – это дать середнякам немного больше кислорода, предоставить хотя бы минимальную вольницу, которую они будут бояться потерять.
В тоталитарном государстве середняку закрыт социальный лифт, в политику он не допускается. Система затрудняет его обогащение через различные бюрократические барьеры или налоги. При этом, она мирится с тем, что середняк не соответствует идеологически «правильному» образу гражданина. Его индивидуализм, стремление к комфорту и нежелание тянуть общую лямку порицается Системой, но пока он не лезет в политику и не смущает умы пролетариата, до него никому нет дела. Если же середняк всё же сумеет разбогатеть при всех сложностях, созданных ему Системой, он тут же будет ограблен.
К примеру, в современной Северной Корее официально нельзя заниматься бизнесом. Но если очень хочется, то можно на полулегальной основе. И государство об этом знает. И пока класс северокорейских предпринимателей слаб и малочислен, Системе на них наплевать – они живут в относительной свободе и благополучии. Но как только он разбогатеет, то, скорее всего, повторит судьбу советских нэпманов и кулаков, а их предприятия будут национализированы, как «сталинские» артели.
Итак, у Оруэлла пролетариат презираем и неинтересен государству - он живёт бедно, но относительно свободно. Средний же класс всегда находится под неусыпным контролем Большого Брата. В реальности всё наоборот – средний класс систему особо не волнует, но низам общества любая диктатура уделяет максимум внимания через пропаганду, социальные программы, организацию досуга, молодёжные организации и т.д. Мир Оруэлла перевёрнут с ног на голову. Но зачем писатель так лукавит?
Несмотря на свою культовую популярность среди либералов, сам Оруэлл либералом никогда не был. По своим политическим взглядам он, скорее, социалист-меньшевик, т.е. что-то среднее между «отнять и поделить» и приверженностью демократическим принципам. Оруэлл – левак. И как любой левак, корень зла он видит в среднем классе. Во вселенной «1984» сегодняшние эксплуататоры – это вчерашние середняки, а сегодняшние середняки – это вчерашние эксплуататоры. И только пролетариат вечно страдает от тех и от других, но сохраняет в себе жизненный потенциал, внутреннюю свободу и надежду на более справедливое будущее.
Вот у Оруэлла и получается, что средний класс – это источник легитимности диктатуры, её кадровый резерв и её слуга. А низы как бы и не при делах - они живут своей жизнью. При этом совершенно игнорируется, что в реальном мире именно низы являются главной поддержкой и опорой любой диктатуры. Именно поддержкой низов диктатор обосновывает свою легитимность, представляя себя народным лидером и защитником всех угнетённых.
Но если бы Оруэлл назвал вещи своими именами, ему пришлось бы согласиться с человеческим неравенством и классовой иерархией, в ту же секунду прекратив быть социалистом. Но Оруэлл предпочёл остаться социалистом.
