Я медленно встала с дивана. Не раздумывая, взяла мокрое одеяло и, как робот, понесла его во двор, вывесить на веревку, сушиться. Вернулась. Автоматически причесала волосы. И вышла из дома на улицу. И пошла. Потом побежала.
За забором было замечательно хорошо! Солнышко! Небо чистое голубое! Листики на деревьях нежные молоденькие. И, главное, на улице – НИКОГО! Пусто! А куда это все подевались? Ну, и ладно! Не до них сейчас. И хорошо, что нет никого. Никто не смотрит жалостливо и не задает глупых вопросов, надеясь получить такой же глупый ответ.
Я бежала по улице быстро-быстро, все быстрее и быстрее, и не видела ничего вокруг. Обычно прекрасные виды нашего поселка успокаивали меня, умиротворяли. А сейчас я не видела совсем ничего. Только одна мысль билась в голове, как маленькая испуганная птичка в силках.
«Надо успеть! Надо успеть! Надо успеть все исправить!»
Улицы мелькали перед глазами. Появившихся старичков и старушек на лавочках я даже и не замечала. Равно, как и дети, гуляющие повсюду на лужайках и берегу моря, так же не привлекали моего внимания.
Нет никого! Нет ничего! Есть только страх! Страх! Ромка там. Один. Без меня. Ему плохо! Он в опасности! А я тут как-то уж очень медленно бегу. Надо было хоть велосипед соседский взять, что ли.
Или умыкнуть чью-нибудь машину, все равно они у нас все стоят в свободном доступе. Даже и не запирает никто на ключ. Куда ездить-то? Только до части и обратно. Домой.
Да. А часть еще далеко. А там Ромка. Один. Без меня. Думает, я его бросила. Уехала в город.
Стоп!
Откуда бы он это знает? Это же только мои мысли. Он же не знает ничего о моих душевных терзаниях! Не … надо … ему … об … этом … знать! Не надо ему об этом говорить! Пусть не знает ничего! Зачем его тревожить перед походом? Не надо, чтобы он во мне сомневался. Он должен быть во мне уверен.
Стоп!
Вот с этого момента сейчас очень подробно! Доходчиво. Прям по слогам! А я-то в себе уверена? Что я могу сейчас сказать Ромке, если сама планирую сбежать на ближайшем автобусе безвозвратно! Я зачем к нему бегу? С какой целью? Чтобы сказать ЧТО? Что именно? Сказать, что я уезжаю? Чтобы не приходил вечером домой? Что там только мокрое одеяло и все?
- Ой!
- Стой! Куда ты несешься? Туда нельзя! – схватила и дернула меня за руку Танька, резко, даже, наверное, грубо останавливая меня на моем суматошном бегу.
- А ты здесь откуда? – откровенно удивилась я. – Поджидала меня здесь, что ли?
- Нужна ты мне сто лет! – презрительно фыркнула подруга. – После того, что ты мне высказала, я теперь тебя и знать больше не хочу, и видеть тебя не хочу! Только нельзя туда. Я тебя не пущу!
- Куда нельзя? Что ты вечно лезешь в мою жизнь? Отойди в сторону! – попыталась я выдернуть свою руку из ее маленькой цепкой ладошки.
Но Танька вцепилась в меня уже обеими руками, как клещ, упираясь худенькими ногами в землю, чтобы меня удержать.
- Нельзя ходить в часть, когда они заняты. Нельзя мешать. Нельзя звонить. Нельзя подходить к КПП. Ты поняла?
Я остановилась, вся в недоумении. Глядя на нее непонимающими глазами.
- Почему нельзя? Мне очень надо! Мне очень надо его увидеть! Что-то очень важное ему сказать!
- Я тебе сказала НЕЛЬЗЯ! – злобно прошипела подруга. – Ты что думаешь, ты одна такая нежная? Ты думаешь, тебе одной больно, когда любимого рядом нет? А я уже пять лет тут все углы отираю, когда Женьку на службу вызывают. Особенно, когда это случается неожиданно. Или ты думаешь, что только у тебя есть сердце, душа? Нервы? Чувства?
Я замерла от неожиданности. Задумалась. Как-то я даже и не подозревала, что у Таньки есть душа и сердце. И какие-то чувства. Она всегда казалась мне очень легким, радостным, веселым человечком, который не умеет огорчаться, переживать, задумываться о плохом. А, видишь ты! Оказывается, она тоже умеет страдать. Надо же! Никогда бы не поверила!
- И что? - недоверчиво покосилась я в ее сторону. – Почему нельзя подходить к КПП? Почему нельзя его увидеть? Поговорить с ним?
Танька отпустила мою руку, убедившись, что я стою на месте и больше не рвусь бежать дальше, тяжело вздохнула, бросив быстрый взгляд в сторону КПП.
- Нельзя, потому что их просто так не вызывают. От нечего делать. Их вызывают по очень неотложным делам. По срочным. И очень важным. И мешать нельзя. Если бы они были свободны, если бы не было ничего важного, они были бы сейчас дома, с нами.
Я завороженно, как будто загипнотизированная взглядом большой блондинистой кобры, не отрываясь, неотступно глядя ей в глаза, полезла в карман за телефончиком, доставая пальчиками маленький аппаратик.
- Нельзя звонить! - опять злобно прошипела она, выхватывая из моих рук телефон. - Если бы они могли, то сами бы нам позвонили. А если молчат, значит, заняты. И отвлекать их нельзя! Не понимаешь, что ли? Потому что Ромка подумает, что у тебя что-то страшное случилось, если ты сюда прискакала галопом. Будет переживать. Отвлекаться. Думать о плохом. Внимание рассеется. Может сделать ошибку.
- И какой выход? Что делать? – настороженно спросила я, не в силах осознать неожиданно блокирующую любые мои действия информацию.
Она пожала худенькими плечами, оглядывая высокий серый бетонный забор вокруг части.
- Ждать. Мы можем только ждать! И надеяться, что у них все хорошо. Что когда-нибудь все это закончится, и они вернутся домой.
- А ты тогда что тут делаешь? – скептически скривилась я, недоверчиво разглядывая ее со всех сторон. Такой, как сейчас, в подобном состоянии, свою давнюю подругу я еще никогда не видела. Я даже и не знала, что ей свойственно подобное выжидательное поведение. Хотя мы дружили всю жизнь, с детского сада.
- Жду, - задумчиво произнесла Таня. – Просто жду. Здесь ждать легче. Как будто я рядом с ним и могу ему помочь. А он знает, что я здесь. Он чувствует, что я рядом. И это помогает ему выполнять свои задачи. Какими бы сложными они не были.
- И что? Ты здесь пять лет стоишь? Под забором?
- Ну, да! – опять легонько пожала она худенькими плечиками. – Все свободное время здесь стою.
- Нет! Не может быть! – в изумлении потрясла я ничего не соображающей головой. – Этого просто не может быть! Это ты так живешь? Все эти годы замужества? И летом, и зимой? И в дождь, и в снег?
Она утвердительно кивнула головой. Я непонимающе покосилась на нее.
- А зачем? Это разве жизнь?
Она счастливо улыбнулась, мечтательно подняв огромные голубые глаза в небо, сложив хрупкие ладошки в маленький кулачок на груди.
- О! Это и есть моя жизнь! Это самая лучшая моя жизнь! Я – самый счастливый человек на свете! Когда Женька возвращается домой, живой и невредимый, и подхватывает меня на руки, обнимает крепко-крепко, я чувствую себя абсолютно счастливой! И это счастье я бережно храню в те периоды, когда его рядом нет. Он всегда со мной, вот тут - похлопала она ладошкой по груди. - А я всегда рядом с ним. Он так говорит!
- Я тебе не верю, - буркнула я недоверчиво. - Так не бывает!
- Ну, и ладно! Это твое дело! – равнодушно пожала она плечами, презрительно скривив пухленькие розовые губки. – Мне теперь все равно, что ты обо мне думаешь, - язвительно повторила, вернула она мне мои злые слова.
- Женька – моя жизнь! Я без него не могу! Даже и не представляю, как можно жить без него, - она глубоко вздохнула, все так же, не глядя на меня. – Еще одно твердое правило – звонить нельзя! Никогда! Можно только ждать звонка! Твой звонок может быть не вовремя и отвлечь его внимание в тот момент, когда отвлекаться нельзя. Когда это может стоит жизни. Не только ему, но и его товарищам. Да, и нам тоже. Всему поселку.
Я задумчиво скривила губы, не в силах осознать происходящее.
- И что? Будем стоять и ждать?
Иллюстрации сгенерированы нейросетью с помощью приложения Яндекса "Шедеврум" https://shedevrum.ai