У пожилой учительницы деревянные рамы отслужили свой срок. Летом, весной и осенью терпимо, но, когда подуют зимние суровые ветры, делалось невыносимо.
Не спасали теплые вещи, было зябко и неуютно. Денег жалко на пластиковые. Чтобы успокоить себя, прочитала где-то, что стеклопакеты вредны для здоровья, так и жила – мерзла.
Очередная зима, как говорится, чуть не доконала. Болела пожилая женщина, много денег на лекарства извела.
Весной подумала: «Деньги для меня или я для денег»? И решила все исправить. Если в квартире холодно, то ничто не радует. И от холода убогие тяжелые мысли.
Нашла фирму, сделала заказ.
Пришел мастер, чтобы снять мерки. Мужчина немолодой, сразу видно. И сказал без церемоний: «Ты даешь! Рамы как в древнем сарае. Как жила-то»?
Заметил, что женщине не понравилось обращение: «Ты не обижайся, мы с тобой почти ровесники. Сколько тебе лет»?
Ушла учительница на кухню и подумала, что мужик – хам.
Однако пришлось вернуться, так дело требует. А мужик дальше: «Живут люди, мерзнут, а деньги потратить боятся. Дикость это, поняла? Ты много лет от холода спастись не могла. Думаешь, не понимаю? Жаба давила»?
Не стерпела, сказала: «Вы мне лекции не читайте, а свою работу делайте».
Ухмыльнулся мастер, закончил и ушел.
Через некоторое время вернулся с помощником, вынул старые рамы, отнес в прихожую: «Ну, мать, приступим. Зимы ждать будешь, чтобы новым окнам радоваться».
Молчит женщина, не отвечает.
Делали-делали, и мужик в годах решил передохнуть, молодой продолжал возиться.
Прошелся хозяином по квартире, и его внимание привлекла рамочка на стене. Прочитал : почетная грамота федерального министерства: «Анастасия Ивановна! Вы же мою Натку учили! Не видел вас ни разу. Наташка такое про вас рассказывала! Говорила, что нет сейчас таких учителей! Она давно замужем, с мужем в Ставрополь уехала, у нее дочка – моя внучка. А я пошел в фирму, потому что всегда деньги нужны».
Потрогал ладонью рамочку и сказал: «Анастасия Ивановна, вы не беспокойтесь, мы честно все сделаем, по уму сделаем. Не будете больше мерзнуть».
Вернулся к окну, закипела работа.
И ничего не говорил, делись куда-то неуместные шутки. На лице – почтение, будто делает для самого дорого человека, для драгоценного человека.
И смотрел за молодым парнем: «Чего торопишься, видишь же, что не так, как надо. Пусти меня, сам доделаю».
Закончили: «Анастасия Ивановна, мы старые рамы сами вынесем, все сами сделаем. Я вам, Анастасия Ивановна, телефончик свой оставлю, если что не так – позвоните. Тут же приду и поправлю».
Когда уходили, сказал: «Наташке позвоню, расскажу, с кем встретился. Вы не болейте только, Анастасия Ивановна, пусть все у вас хорошо будет».
Забрали старые рамы, почтительно закрыли за собой дверь.