С весной вас, друзья! Всем, кто дождался, желаю встретить ещё много вёсен жизни!
В первый день этого чудесного времени года разговор пойдёт о котах. Абсолютно не надуманный, а вот почему. 1 марта в России отмечается День котов!
Кто ни разу не был в Гремихе, интересуется:
— Вот у вас там «страна летающих собак», а кошки как же?
Поясняю: в Гремихе даже дерзкие воробьи не прижились, кошек на улице тоже не встречал. В редких квартирах обитали, радуя своим присутствием лишь хозяев, а на улицу не выходили, поскольку живность умная. Окажись на улице, в лучшем случае сдует в Баренцево море, хуже, если контузит пролетающая мимо мамаша с ребёнком на поводке или, не дай бог, человек в форме раздавит. Либо собака мимо пролетит и ненароком от курса не уклонится, пришибёт с улыбкой на роже.
Ветер в Гремихе — яркое разнообразие полярной ночи, как у супостата «русские горки». То вдохнул от счастья, то очко напряг.
В квартирах популяции из отряда кошачьих обитали тоже в малых количествах. Служба Родине обрекала подводников на постоянные переезды. Автономка, отпуск или командировка в ремонт, а кот требует внимания, желает, чтобы за ухом хоть иногда почесали. И жрать хочет каждый день, читай — целый.
Как-то сидим вечером, пьём крепкий чай, вспоминаем былые времена.
Илья, минёр из 3-й дивизии, начал рассказ:
— Пошли на торпедные стрельбы на три дня, но всё пошло, как всегда, не так, как планировали. Послали обеспечивать атомоход с литером «БДР» из Гаджиево, ему срочно перед автономкой задачи сдавать, а лодка наша как раз только отстрелялась торпедами. Запрягли в удила. В итоге три недели морячили.
Когда пришли в Гремиху, механик, он же командир БЧ-5, обречённо в центральном посту произнёс:
— А кот мой, наверное, от голода умер. Жена в Питере, я ему только мисочку корма оставил.
На следующий день на подъёме Флага экипаж искренне сочувствует:
— Ну что? Кот жив?
Мех улыбается:
— Дверь открыл, а мимо меня, как чёрная стрела, кот в подъезд пролетел! Захожу в квартиру, не зная, чего и ждать, а там все кактусы объедены до корешков. Вечером котяра вернулся! Начал ластиться, накормил его, он мне издевательство голодом простил из мужской солидарности. Был бы кошкой — злобу затаил на всю оставшуюся жизнь.
Вот такие коты жили в Гремихе, тоже героические!
В 94-м на «К-447» под ёлочку уходили на боевую службу под командованием Юрия Петровича Крапивки, через полюс к Гренландии. Один мичман крепко умаялся перед выходом, что не редкость, к сожалению или к счастью, кому как.
Подводный крейсер уж третьи сутки в море в подводном положении, а проспавшийся Шура на пятачок у центрального поста поднимается в шинели, с портфельчиком.
Вахтенный ему:
— Далеко собрался?
— Домой, отдать кота друзьям в Гремиху и шильное-рыльное забрать, — на голубом глазу выдал Саня, поднимаясь по трапу в боевую рубку и отмахиваясь от шуточек назойливых сослуживцев, зная их железобетонное чувство юмора.
Кинулись к нему вахтенный офицер и командир БЧ-7. Стащили за брюки обратно на пятачок, не дай бог начнёт открывать верхний рубочный люк в подводном положении. Долго объясняли, что уж третьи сутки автономки пошли. Он напрочь отказывался верить.
Когда горькое осознание, наконец, дошло, Саня очень горько выдохнул несвежим:
— Ну всё, звиздец котёнку, — коротко подытожил и ещё на неделю ушёл в астрал.
По возвращении в базу, а поход выдался славный — 86 суток, Шура в первых рядах поскакал домой, провожать кота в последний путь и проветривать квартиру.
Гремиханцы знают, как трудно было добыть обойный клей — варили клейстер из натуральной муки. Плюс, учитывая то, что Шура был электриком, а не трюмным, на унитазе не было крышки на смывном бачке. Эти две случайности спасли коту жизнь. Была и вода, и что погрызть.
Короче, придя домой, Шура не обнаружил обоев, докуда только мог добраться кот, увидел разбросанные кругом колбаски из переработанной бумажной продукции, мало похожие на кошачьи.
Изрядно исхудавший котейка мирно спал на подушке, не выказывая радости пришельцу, впрочем, как и презрения. Кота звали Фаза, что неудивительно: Саша — электрик. Друзья собрали обои, у кого что было в остатках, и за день оклеили Шурину двушку. Получилось по-новаторски и модно. Каждая стена выделялась своим неповторимым узором. Вскоре Шура уволился и уехал в тёплые края вместе с Фазой. Мичманскому коту было что рассказать своим друзьям и подружкам в тёплом месте, о его трудной службе на самом Северном флоте России, о тяготах и лишениях выпавших на его, скорее всего, безгрешную кошачью душу. За кота не знаю, жив иль нет, а Шура — молодцом, растит внуков.
Ваш, гремиханец Борис Седых :) с фрагментом из книги «Прочный корпус»