Все мы хорошо знаем басню Крылова "Ворона и Лисица" (многие даже наизусть), но не все в курсе, что пока эта басня добралась до Ивана Андреевича, она проделала долгий путь. Ведь этот сюжет придумал отнюдь не Крылов.
Самую раннюю версию басни мы находим у Эзопа, древнегреческого баснописца, жившего в шестом веке до нашей эры. Да-да, именно ему мы обязаны выражением "эзопов язык". Сюжет его басни нам вполне знаком, кроме, некоторых деталей: у Эзопа не ворона, а ворон, и раздобыл он не сыр, а кусок мяса. И написана басня прозой.
Ворон и Лисица
Ворон добыл мяса кусок и сел на дерево. Захотелось лисице мяса, она подошла и говорит:
— Эх, ворон, как посмотрю на тебя, — по твоему росту да красоте только бы тебе царем быть! И, верно, был бы царем, если бы у тебя голос был.
Ворон разинул рот и заорал что было мочи. Мясо упало. Лисица подхватила и говорит:
— Ах, ворон, коли бы еще у тебя и ум был, быть бы тебе царем.
Перевод Л. Толстого
Вы думаете, Крылов позаимствовал сюжет у Эзопа? Может быть, но, вероятнее всего, он его одолжил у последователей Эзопа. А их было немало!
Ближайшим по времени был Федр, римский баснописец, живший на стыке времён до нашей эры и нашей эры, который перевёл басню на латынь, переложил в стихотворной форме и добавил в неё морализаторства. Как видите, здесь ворон всё ещё не стал вороной, но мясо уже превратилось в сыр.
Лисица и ворон
Кто счастлив лестью, что в обманчивых словах, —
Потерпит кару он в раскаянии позднем.
Однажды ворон своровал с окошка сыр
И съесть сбирался, на высокий севши сук.
Лисица видит — и такую речь ведёт:
«О, как прекрасен, ворон, перьев блеск твоих,
В лице и теле, ворон, сколько красоты.
Имел бы голос — лучше птицы б не найти».
А глупый ворон, голос высказать спеша,
Свой сыр роняет изо рта… Поспешно тут
Хитрец лисица жадно в губы сыр берет.
И стонет глупый, что поддался на обман.
Перевод Н. Шатерников
Следующим был Бабрий, баснописец древнегреческий, но живший на территории Римской империи во втором веке уже нашей эры. Он практически полностью пересказал басню Федра с её сыром и моралью.
Лиса и ворон
Сидел однажды ворон, стиснув сыр в клюве.
Лисица, поживиться захотев сыром,
С такой лукавой речью подошла к птице:
«Прекрасны перья у тебя, блестят глазки,
И грудь — как у орла, и так стройна шея;
Когтями ты расправишься с любым зверем;
Ах, только жаль, что у тебя глухой голос!»
Безмерно возгордился от похвал ворон
И, разевая рот, роняя сыр, — каркнул.
Лиса схватила сыр и говорит колко:
«Ну, если так умеешь ты кричать громко,
Ты всем хорош; ума лишь у тебя нету».
Перевод М. Гаспарова
Потом басней заинтересовался Игнатий Диакон, византийский писатель начала девятого века. Он на самом деле являлся диаконом (то есть священнослужителем), а потом даже митрополитом. С чего его понесло на басни, сказать не могу, но выиграть приз в номинации "Самое короткое переложение басни "Ворона и Лисица" он несомненно должен.
Ворон и лиса
Ел ворон сыр; лиса хитрить пустилася:
"Будь голос у тебя - ты стал великим бы!"
Закаркал глупый, сыр из клюва выронив;
А та: "Есть голос у тебя, да мозгу нет".
Перевод М. Гаспарова
Мимо этой басни не мог, конечно, пройти и знаменитый французский писатель 17 века Жан де Лафонтен, афоризмы которого до сих пор пользуются огромным успехом. Его басня написана уже более лёгким языком, хоть сюжет остаётся тем же: ворон, сыр. Правда, лисица поменяла пол и превратилась в лиса. Крылов очень часто брал сюжеты для басен у Лафонтена, ведь тогда на французском языке говорил каждый образованный человек и французский писатель был в большой моде, так что, вероятнее всего, именно эта басня явилась основой для той, которую мы знаем.
Ворон и Лисица
Дядюшка ворон, сидя на дереве,
Держал в своем клюве сыр.
Дядюшка лис, привлеченный запахом,
Повел с ним такую речь:
«Добрый день, благородный ворон!
Что за вид у вас! что за красота!
Право, если ваш голос
Так же ярок, как ваши перья, —
То вы — Феникс наших дубрав!»
Ворону этого показалось мало,
Захотел он блеснуть и голосом,
Разинул клюв — и выронил сыр.
Подхватил его лис и молвил:
«Сударь, запомните: всякий льстец
Кормится от тех, кто его слушает, —
Вот урок вам, а урок стоит сыра».
И поклялся смущенный ворон (но поздно!),
Что другого ему урока не понадобится.
Дальше мяч, а точнее, басня перешла к Готхольду Эфраиму Лессингу, немецкому поэту, драматургу, автору трудов по теории литературы, литературному критику эпохи Просвещения, короче, очень серьёзному человеку, но не брезговавшему и таким "низменным" жанром. В его изложении (снова прозаическом) басня превратилась в настоящий триллер, где наказание следует сразу за преступлением. Судите сами, не хочу портить впечатление:
Ворон и лиса
Ворон унес в когтях кусок отравленного мяса, который обозленный садовник подложил кошкам своего соседа.
И только он сел на ветку старого дуба, чтобы склевать свою добычу, как снизу подкралась лиса и крикнула ему:
— Будь благословенна, о птица Юпитера!
— За кого ты меня принимаешь? — спросил ворон.
— За кого я тебя принимаю? — удивилась лиса. — А разве ты не тот могучий орел, посланец Зевса, который, что ни день, слетает на этот дуб, чтобы накормить меня, ничтожную? Зачем ты прикидываешься? Разве не вижу я в победоносных когтях твоих того дара, который твой бог вновь послал мне с тобою за мои молитвы!
Ворон был удивлен и немало обрадован, что его принимают за орла. «Уж не буду, — подумал он, — выводить лису из этого заблуждения». И, с глупым великодушием выпустив из когтей свою добычу, он гордо поднялся в воздух и улетел.
Лиса со злорадным смехом поймала мясо и тут же сожрала его. Но вскоре радость ее сменилась болью. Яд подействовал, и она издохла.
Пусть бы и вам никогда не добыть своей лестью ничего, кроме яда, проклятые подхалимы!
Перевод А. Исаевой
Ну и теперь мы подобрались к русским переводам. И первым среди них был, опять же, не Крылов. Опередили его Александр Сумароков и Василий Тредиаковский. Сумароков растянул свою басню, добавив в неё раздумья лисы по поводу того, как ей добраться до сыра и даже мысли вороны. Думаю, эта басня читалась бы совсем неплохо, если бы за ней не последовало блистательное переложение Крылова. Кстати, если внимательно прочитаете, заметите, что из неё (именно у Сумарокова!) позаимствовал Иван Андреевич:
Ворона и Лиса
И птицы держатся людского ремесла.
Ворона сыру кус когда-то унесла
И на дуб села.
Села,
Да только лишь еще ни крошечки не ела.
Увидела Лиса во рту у ней кусок,
И думает она: «Я дам Вороне сок!
Хотя туда не вспряну,
Кусочек этот я достану,
Дуб сколько ни высок».
«Здорово, — говорит Лисица, —
Дружок, Воронушка, названая сестрица!
Прекрасная ты птица!
Какие ноженьки, какой носок,
И можно то сказать тебе без лицемерья,
Что паче всех ты мер, мой светик, хороша!
И попугай ничто перед тобой, душа,
Прекраснее сто крат твои павлиньих перья!»
(Нелестны похвалы приятно нам терпеть).
«О, если бы еще умела ты и петь,
Так не было б тебе подобной птицы в мире!»
Ворона горлышко разинула пошире,
Чтоб быти соловьем,
«А сыру, — думает, — и после я поем.
В сию минуту мне здесь дело не о пире!»
Разинула уста
И дождалась поста.
Чуть видит лишь конец Лисицына хвоста.
Хотела петь, не пела,
Хотела есть, не ела.
Причина та тому, что сыру больше нет.
Сыр выпал из роту, — Лисице на обед.
Басню Тредиаковского сейчас читать, конечно, совершенно невозможно. Уж очень много там сложных для сегодняшнего восприятия слов:
Ворон и Лисица
Негде Ворону унесть сыра часть случилось;
На дерево с тем взлетел, кое полюбилось.
Оного Лисице захотелось вот поесть;
Для того, домочься б, вздумала такую лесть:
Воронову красоту, перья цвет почтивши,
И его вещбу еще также похваливши,
«Прямо, — говорила, — птицею почту тебя
Зевсовою впредки, буде глас твой для себя
И услышу песнь, доброт всех твоих достойну».
Ворон похвалой надмен, мня себе пристойну,
Начал, сколько можно громче, кракать и кричать,
Чтоб похвал последню получить себе печать;
Но тем самым из его носа растворенна
Выпал на землю тот сыр. Лиска, ободренна
Оною корыстью, говорит тому на смех:
«Всем ты добр, мой Ворон; только ты без сердца мех».
Вот так. А дальше был уже Крылов. Но его басню помещать здесь не буду по понятным причинам. Думаю, если захотите освежить её в памяти, сделаете это и без меня.
Пожалуй, только добавлю, что эта басня живёт и в наши дни. Иногда в весьма причудливой форме. Например, в виде памятника. Догадайтесь, чему? Плавленному сырку. На этом памятнике лисица и ворона сидят обнявшись и держат в руках огромный сырок "Дружба". В общем, победила дружба. Если хотите, чтоб в басне был happy-end, приезжайте к заводу "Карат" в Москве - и сказка станет былью!