Образ вампира в наши дни присутствует в культуре постоянно и время от времени становится особенно популярным. Регулярно издаются и пользуются стабильным спросом вампирские колоды таро. В прошедшем 2023 году вышла новая такая колода от Ллевеллин и было переиздано в России Готическое Таро вампиров от Ло Скарабео. Вообще, в современном мире велика популярность готической культуры, важным атрибутом которой является культ вампиризма. Интерес и внимание к вампирской эстетике ощутимы во многих сферах культурной жизни.
Главным источником свойственного современному массовому сознанию образа вампира является его исконный образ, сложившийся в фольклоре стран Юго-Восточной Европы. Согласно первоначальным фольклорным представлениям, вампирами становились умершие проклятыми, клятвопреступники, погребенные без надлежащего обряда, вероотступники, самоубийцы, незаконные дети незаконнорожденных родителей. Того, кто был изгоем при жизни в мире людей, не принимает и мир иной, и мертвец возвращается, чтобы вредить живым. Вампирам приписывается отталкивающая внешность и страшное зловоние, их появление вызывает эпидемии. Постоянные признаки фольклорного вампира — это отказ от человеческой пищи и неприятный облик. Фактически традиционный вампир — это один из видов неупокоенного мертвеца, мертвое тело, лишенное сознания, памяти, эмоций. Это тело хочет себя как-то напитать и питает себя кровью, причем кровью не только людей, но и животных, особенно крупного рогатого скота. Очевидно, что этот образ не содержит в себе ничего аристократического; более того, он утрачивает всякое подобие человека и предстает как нежить, монстр, выходец с того света, воплощение бессмысленного неутолимого голода.
Другим важнейшим фактором становления представлений о вампирах стало присущее традиционному сознанию мистическое понимание крови. Кровь традиционно есть место обитания души; Рене Генон пишет, что кровь по своей природе является носителем животного тепла, жара и тем самым принадлежит стихии огня, с которой связан и сангвинический темперамент. В свою очередь, огонь является символом тонкого плана бытия и имеет два аспекта — свет и тепло, из которых свет является высшим. Следовательно, кровь находится в прямой связи с низшей стороной тонкого плана, хотя она также восприимчива и для переноса в высший порядок. В своем высшем аспекте кровь используется в религиозных жертвоприношениях; с низшим связаны запреты на употребление крови в пищу. С этим же низшим аспектом соотносится и частое использование крови в колдовстве и магических практиках.
Мистика крови играет также важнейшую роль в метафизической легитимации аристократии. Само выражение “голубая кровь” прямо относится к символике крови. Как правило, в этом случае имеется в виду высший аспект символа, при этом низший аспект вытесняется и становится тенью исходного образа.
Согласно традиции, высшие духовные силы проявляются необжигающим огнем, содержащим свет без жара. В неопалимой купине явился Бог Моисею, языками пламени сошел Святой Дух на апостолов, благодатный огонь в храме Гроба Господня в первые минуты после сошествия также не обжигает. Соответственно, для того, кто отверг свет и обратился к низшему темному жару крови, свет становится испепеляющим жаром. Кроме того, вампир есть нежить, он принадлежит миру мертвых, который противоположен нашему миру. Поэтому свет дня, животворящий для живых, губителен для выходцев с того света, чье время — ночь.
Традиционная концепция света и жара была воспринята писательницей Энн Райс. В своем романе «Вампир Лестат» (1985 г.) она пишет от имени вампира:
…ты жив и, следовательно, можешь умереть. И когда я смотрю на тебя, то вижу лишь нечто бестелесное, некую совокупность движений и неясных красок, словно ты напрочь лишен телесной оболочки и являешься средоточием тепла и света. Ты есть свет, а что же представляю собой я? Я обречен вечно корчиться в пламени и, как мельчайшие частички золы, клубиться в воздухе.
Одним из самых известных людей, чья деятельность вызвала у народа подозрения в вампиризме, был господарь Валахии Влад Дракула (1431-1476). Этот валашский правитель принадлежал к древнему роду Басарабов. Как и отец, он принадлежал к Ордену Дракона, основанному императором Сигизмундом для противодействия наступлению на Европу Османской империи. Именно членством в Ордене было обусловлено прозвище «Дракула», которое впоследствии стало ассоциироваться с румынским словом drac — дьявол.
Мрачные времена пятнадцатого века ознаменованы деятельностью множества крупных и мелких тиранов и деспотов, активно проводивших в жизнь изложенные в трактате «Государь» наставления Макиавелли и не останавливавшихся ни перед чем для укрепления своей власти. Однако даже на их фоне Дракула выделяется особой, патологической жестокостью и кровожадностью. Свое второе прозвище Цепеш (Сажатель на кол) он получил за свое пристрастие к этому виду казни. Злодеяния валашского господаря обсуждались по всей Европе; сведения о них были записаны в Германии, в Венгрии и в России. Написанная в XV в. русская «Повесть о Дракуле» содержит немало ярких описаний жестоких дел Влада Цепеша. Например, когда турецкие послы не сняли перед ним шапки, сказав, что таков их обычай, господарь ответил, что хочет утвердить этот обычай, и велел прибить шапки к их головам гвоздями. Однажды он созвал на пир всех нищих страны и предложил избавить их от всех печалей и нужды на этом свете. Когда нищие, надеясь на великие милости, согласились, Дракула велел запереть их в доме и поджечь. Он пировал среди трупов, посаженных на кол, и, когда один из слуг, не вынеся смрада, заткнул нос и отвернулся, Дракула велел и его посадить на кол, сказав: «Кол тебя вознесет — и смрад до тебя не дойдет!»
При этом господарь беспощадно карал в своей земле зло. В одном месте он без всякой охраны поставил у колодца золотую чашу, и никто не смел ее взять. Когда у богатого купца из Венгрии кто-то ночью украл деньги с воза, Дракула велел подложить ему деньги, прибавив лишний дукат. Купец нашел деньги и сказал, что один золотой — лишний. В это время нашли и вора с украденными деньгами. Дракула отпустил купца и сказал ему, что, если бы он промолчал о лишнем золотом, был бы посажен на кол рядом с вором.
Истории о немыслимых зверствах Дракулы, соединяясь с народными поверьями о вампирах, порождали представления о том, что сам Дракула был вампиром. После первой мировой войны были проведены раскопки в Снаговом монастыре, где похоронен Дракула. При вскрытие предполагаемой могилы Дракулы оказалось, что она варварски осквернена, там лежали кости какого-то скота. При дальнейших раскопках церкви было найдено погребение обезглавленного человека в богатых одеяниях, расположенное таким образом, чтобы все входящие в храм его попирали. Судя по всему, перенесение праха было осуществлено монахами этого монастыря, и осквернение могилы произошло в конце XVIII в.
Не меньший, чем Дракула, след в развитии представлений о вампирах оставила венгерская графиня Эржбет Батори. Потомок знатного трансильванского рода, родственница князя Трансильвании и короля Польши Стефана Батория, Эржбет еще в молодости увлеклась черной магией. После смерти мужа в 1600 г. графиня полностью предалась своему увлечению. В течение десяти лет ею были замучены около трехсот девушек, причем в последние годы ее жертвами становились не только крестьянки, но и дочери мелкопоместных дворян. В надежде сохранить молодость и красоту как можно дольше графиня пила кровь и даже принимала ванну из крови девушек. В 1610 г. слухи о преступлениях графини Батори заставили австрийское правительство принять меры. Ее замок Сейте был взят отрядом жандармов, сообщники были казнены, а сама Эржбет осуждена на пожизненное заключение, замурованная в своей комнате.
Так возник образ аристократа-вампира — могущественного человека, пытающегося путем запретных оккультных практик обрести сверхвозможности, главная из которых — это физическое бессмертие, извечная мечта человечества. Это уже не мертвец, лишенный сознания и чувств, но черный маг, обретающий неограниченную продолжительность физического присутствия в этом мире ценой жизни своих жертв.
До XVII в. легенды о вампирах были локально распространены на востоке Европы, преимущественно на Балканах, и практически не были известны на Западе. Однако народная вера в эти легенды там вовсе не сходила на нет, а, напротив, усиливалась. В конце XVII в. вампиров видят в Силезии, Чехии, Польше, Венгрии, Молдавии, России и Греции. В каждой стране были свои названия для обозначения этих кровожадных чудовищ, но сущность представлений о них была одинакова. Страх перед вампиризмом, тогда еще не получившим даже своего общепринятого названия, распространился в Восточной Европе так широко, что стал чем-то вроде коллективного психоза. О новом феномене стали говорить в столицах Западной Европы. В 1694 г. ему был посвящен октябрьский номер очень ценившегося при французском дворе журнала “Le Mercure galant”.
Страх, питавшийся сначала лишь слухами, вскоре получил подтверждения в виде письменных свидетельств. Австрийские власти, озабоченные масштабом народных суеверий, стали направлять для расследования случаев вампиризма врачей и офицеров. По результатам проверок на месте составлялись протоколы, получившие название Visum et Repertum — увидено и выяснено. Особенно большую известность получили два случая — венгерского крестьянина Петра Плогойовица в 1725 г. и сербского крестьянина Арнольда Паоля в 1726 г. По данным профессора Антуана Февра, именно в деле Плогойовица было впервые официально употреблено слово «вампир».
Огромный интерес по всей Европе вызвал составленный военным врачом Флюкингером протокол по делу Паоля, опубликованный в 1732 г. и многократно переизданный. По результатам осмотра трупа, эксгумированного спустя сорок дней после смерти, было зафиксировано:
Тело нашли в прекрасном состоянии, без признаков тления, глаза налиты свежей кровью, кровь также вытекала из ушей и носа, запятнав рубашку и саван. … По местному обычаю, в сердце ему вонзили кол. Но пока производили это действие, он издал громкий крик и из тела фонтаном брызнула кровь. Его сожгли в тот же день, а прах бросили обратно в могилу. Но там люди верят, что все жертвы вампира после смерти также становятся вампирами. Поэтому было решено так же обойтись с четырьмя телами [его жертв].
Популярный в Версале франко-голландский журнал “Le Glaneur” в номере от 3 марта 1732 г. излагает дело Арнольда Паоля в мельчайших деталях. Здесь слово «вампир» впервые употреблено в его французском варианте. В одной из статей “London Journal” от 11 марта 1732 г. также используется этот термин. Таким образом, слово «вампир» появляется и в английском языке. Оба эти случая и некоторые другие, сходные с ними, породили на Западе целую волну трактатов о вампиризме [6, с. 48]. Самым известным из них стал изданный в Париже в 1746 г. известным теологом монахом-бенедиктинцем Августином Кальме «Трактат о привидениях во плоти, об отлученных от церкви, об упырях или вампирах, о вурдалаках в Венгрии и Моравии и т.д.», в котором было описано впечатляющее количество случаев вампиризма. Кальме пишет, что вампиры стали известны только в последние 60 лет.
Так Западная Европа получила весьма подробную информацию о сложившихся фольклорных представлениях о вампиризме. Однако вампир, образ которого сложился в фольклоре и был описан в трактатах, не был ни красив, ни соблазнителен; он представлял собой труп крестьянина, абсолютно лишенный всякой куртуазности и лоска. Для того, чтобы возник образ вампира, свойственный современному массовому сознанию, необходимо было соединить фольклорную традицию с легендами об аристократах-кровопийцах.
Условия для этого соединения создала эпоха романтизма. В то время как вера в реальность вампиризма постепенно сходила на нет, его фантастический образ в литературе и искусстве получал все большее развитие. Уже в 1748 г. в Германии некто Оссенфельдер написал короткую поэму о вампире, положив тем самым начало вампирской литературе. В апреле 1819 г. публикуется новелла “Вампир” Джона Уильяма Полидори, создавшая образ вампира-аристократа, властителя и обольстителя. Ее герой вампир лорд Рутвен (кстати, это реально существовавший шотландский титул, носитель которого прославился своей жестокостью) породил целую моду на вампиров. Однако в последующие годы вал низкопробной литературы привел к падению интереса к теме, хотя “классический” образ вампира все еще не сложился.
Создателем этого образа и основателем неисчерпаемого источника для сотен последующих авторов стал Брэм Стокер, автор знаменитого “Дракулы”, опубликованного в 1897 году. Стокер, с детства интересовавшийся легендами о вампирах и трансильванским фольклором, благодаря общению с преподавателем восточных языков будапештского университета Арминиусом Вамбери смог создать персонаж, актуальный по сей день. Впервые на Западе связав с вампиризмом исторического воеводу Дракулу, он также впервые соединил черты традиционного вампира (не отражается в зеркале, боится чеснока и христианской символики, может превращаться в животных, живет только ночью и питается исключительно кровью) с демоническим аристократизмом. Дракула стал настоящим мифом XX века, и благодаря кинематографу популярность этого мифа возросла многократно.
Для материальной цивилизации XIX-XX веков, отвергнувшей традиционную духовность и нарушившей гармонию человека и природы, становится характерным внутреннее сродство и притяжение с образом вампира. Жажда земного бессмертия любой ценой, которой были одержимы черные маги древности, стала достоянием многих. Позитивистский взгляд на мир одновременно ослабил традиционный страх перед потусторонним злом и, в качестве противодействия, вызвал жгучий интерес к потустороннему. Снижение роли иерархического начала в обществе и резкое снижение роли аристократии в социальной жизни привели к тому, что аристократический архетип стал в меньшей степени связан с реальным миром. Вследствие особенностей сознания современного человека этот архетип также нашел свое выражение в темном образе вампира, получившем в современной массовой культуре значительное развитие.
Помимо традиционной концепции вампира как восставшего мертвеца, в современной художественной литературе распространилась новая идея, более соответствующая стереотипам массового сознания наших дней — идея вампира как иного, отличного от человека биологического вида. Основными сторонниками этой идеи среди популярных писателей являются Уитли Стрибер и Джордж Мартин. При этом, если для Мартина в "Грёзах Февра" человек и вампир — это существа совершенно различной природы, то Стрибер допускает возможность инициации, превращения человека в вампира путем переливания ему вампирской крови. Однако такой вампир не приобретает подлинного бессмертия, но только значительно продляет срок своего земного существования, в конце которого его ожидает страшная участь быть вечно прикованным к останкам своего тела, страдая от неутолимого голода — жажды крови.
Что касается знаменитых "Сумерек", то их вклад в развитие образа вампира огромен. Но и книга, и фильм вышли позже исходного варианта этой статьи, поэтому здесь подробно не рассматриваются.
Постоянный атрибут современного вампира — красота. Фольклорный образ безобразного чудовища-упыря отошел в прошлое. Те современные авторы, которые рассматривают вампира как нежить, представляют превращение человека в вампира как преображение, заимствуя относящиеся к процессам совершенно иного порядка традиционные концепции Тела Света. Особенно ярко этот процесс смерти-преображения описан в романах Энн Райс. Более того, согласно правилам общества вампиров, «тот, кто получает Темный Дар, непременно должен быть очень красив» (Энн Райс). В свою очередь, писатели, рассматривающие вампира как иной вид, делают красоту присущей ему по природе. Например, Уитли Стрибер пишет:
Бекки не могла отвести глаз от этого зрелища, уже не пытаясь бороться с собой. За все эти годы ей не доводилось видеть невредимую женщину-вампира при ярком освещении. Ее кожа была настолько совершенна, без единого изъяна, без единой морщинки, что казалось, будто тело обтянуто плотно облегающим костюмом.
Если в традиционных историях о вампирах никакого чувственного подтекста не было, то, начиная с литературных произведений романтиков, вампиризм приобретает совершенно новый аспект, становясь излюбленной метафорой смертельной страсти. Современный вампир вобрал в себя древние традиционные образы инкуба и суккуба — демонов-соблазнителей мужского и женского пола соответственно. Вампир, соединяющий в себе Эрос и Танатос, силы секса и смерти, привлек к себе пристальное внимание Фрейда.
В дальнейшем к этому образу добавляются черты высшего существа, чуждого условностей человеческой морали. Как пишет Мирча Элиаде,
Ритуальная нагота и свободные половые сношения рассматривались не только как могучие магически-религиозные силы; в них также отражалась тоска по блаженной человеческой жизни, которая, в иудео-христианском контексте, соответствовала райскому состоянию, предшествовавшему грехопадению. С религиозной точки зрения, трагическая катастрофа наших прародителей предполагает, в числе прочих несчастий, запрет наготы и утрату изначальной сексуальной невинности. Соответственно, попытки вновь обрести утраченные способности и блага сопровождались, прямо или косвенно, сознательно или бессознательно, коренным изменением сексуальной морали.
Вампир Мириам Блейлок у Стрибера говорит: «А мы относимся к сексу очень спокойно. Секс — часть нашей жизни. Отдели от него свои эмоции и свое эго».
Очень большой интерес со стороны представителей различных направлений современного искусства вызывает образ графини Батори. Ей посвящена одна из частей известного фильма Валериана Боровчика «Аморальные истории». Вышедший в 1998 г. альбом рок-группы Cradle of Filth “Cruelty and the Beast” также целиком обращен к описанию жизни и преступлений графини. Обложку альбома украшает изображение девушки в старинной ванне, наполненной кровью. Эта ванна, предполагаемый оригинал которой сохранился и с огромным успехом демонстрируется туристам, закрепилась в современной культуре в качестве устойчивого образа.
Независимо от того, как представляется писателю сущность вампира, ему неизменно свойственны нечеловеческие сила, ловкость и способность к регенерации. Приобщение к вампиризму проявляет в человеке скрытые таланты и способности. Стрибер пишет о девушке, обращенной в вампира:
Теперь Леонора Паттен обладала голосом-мечтой, клубящимся туманом, завораживающим слушателей, и все это благодаря крови вампиров, которая бежала по ее венам.
Здесь можно усмотреть как проявление аристократического архетипа, так и инверсию традиционной алхимической идеи трансмутации-преображения.
Понравилась статья? Ставьте лайк, комментируйте, подписывайтесь.