Курт из соевого молока

— Федька!

Ответа нет.

— Федька, твою ж за ногу!

Ответа нет.

— Федька, ты у себя?

Ответа нет.

Авдотья Сергеевна заглянула в детскую комнату. На полу разбросаны игрушечные кареты и роботы. Посреди сего хаоса возвышалась пластиковая ракета — точная копия космического фрегата Арес-18. Стоящая в углу кровать, как обычно, не заправлена, а покрывало валялось под стулом.

— Да где же он запропастился? Ох, Федька, я тебя найду. Мало не покажется, — пригрозила Авдотья Сергеевна, и, закрыв комнату, направилась на улицу.

В скромных покоях вдовы всегда был порядок, а потому её злило то, как Федька относился к своей берлоге. Именно так она часто называла его комнату – «Федькина берлога». И сколько бы она ни ругала его за бардак, всё без толку. Что с него возьмёшь, с дурачка? Порою у Авдотьи Сергеевны и сил не было ругаться, оставалась лишь жалость к нему, да и к себе тоже.

— Федька, отзовись! — крикнула она, стоя на крыльце своего крохотного дома.

Нет, дом-то был славный. Генерал Староглядов лично распорядился снести ветхую халупу и отстроить ей новый. Как-никак вдова героя. И вот уже более десяти лет Авдотья Сергеевна ждала новое жильё от генерала.

— Авдотья, чего голосите? — спросил проходивший мимо дед Махмуд. — Опять своего ищите?

— Да, дядь Махмуд. Я всё утро полы руками мыла, да гадала, куда это швабра потерялась? А опосля озарение на меня и бахнуло, что Федька то её и хапнул.

— Это какую швабру? Такую с синей ручкой что-ли?

— Ну да, верно. С синей ручкой, — удивилась Авдотья Сергеевна прозорливости деда.

— Так вон же она, — сказал дед Махмуд и указал в сторону забора в два аршина в высоту, что стоял позади дома.

По ту сторону изгороди виднелся пластиковый моп швабры, прикреплённый к синей ручке.

— Ах вот ты где, засранец, — вскрикнула вдова, — Ты у меня сейчас получишь. А ну подь сюды. Ты почему в комнате не прибрал?

Швабра задвигалась и стала удаляться от забора.

— А ну постой! Кому говорят? — возмутилась Авдотья Сергеевна и поспешила к ограде.

— Да бросьте вы, — смеясь, кряхтел дед Махмуд. — Потом сам вернётся.

— Знаю я, что вернётся, — устало согласилась Авдотья Сергеевна, глядя в след скрывшейся за соседским домом швабре. — Душа за него болит. Что с ним будет, когда меня не станет? Как он без меня то?

— Молоды вы ещё, такое говорить. Вам сколько лет то? Двадцать? Аль тридцать? — спросил дед Махмуд, опершись на чёрную трость с золотыми узорами.

— Ой, скажете тоже, — смущённо хихикнула вдова. — тридцать восемь уж скоро.

— Вы ведь вчера с города вернулись. Что там доктора сказали?

— Да ничего не сказали. Что скажут, доктора те? Что и всегда, — Авдотья Сергеевна махнула рукой в ту сторону, где, как она предполагала, находился город вместе с докторами. — Вот, говорят, дурак ваш сынок, и коль за двадцать лет не поумнел, то не судьба ему.

— А Федька что?

— А что Федька? Две недели просидел, да на планшете что-то смотрел. Для него то в город съездить, это шанс всякие игрушки пощупать.

— Не переживайте, Авдотья. Всё хорошо будет с вашим Федькой. И швабру вам вернёт, не сомневайтесь, — дед Махмуд развернулся и медленно побрёл дальше.

Федька радостно нёсся в сторону Ямы, на ходу перепрыгивая оградки и перепуганных поросят.

— Федь, ты куда? — окрикнул его Ромка.

Несмотря на то, что Федька был в два раза старше, они были закадычными друзьями. Ромка знал много интересных рассказов, за что его все и любили. А вот Федьку наоборот — боялись. Больно у него взгляд был злой. Вот вроде как улыбается, а посмотрит на тебя, так мурашки по коже. Только Ромка его не боялся, а потому пользовался уважением среди ребят в посёлке.

— У тебя верёвка есть? — запыхавшись, спросил Федька.

— Зачем тебе верёвка? — заинтересовался Ромка.

— Рыбу ловить буду. Верёвка нужна.

— Рыбу? Это ещё что такое? — удивился Ромка, никогда в жизни не видевший такой диковинки.

— Ну это как куры, только под водой и без перьев, — как мог объяснил Федька. — Я в городе у доктора на планшете видал.

— Под водой? Это в баке что-ли? — переспросил Ромка, указывая на видневшуюся вдали водонапорную башню.

— Да не. Не в баке. В море. Там по синема мистер Максфиш рассказывал, как поймать большую рыбу. Он вот такую поймал, — заявил Федька, руками показывая размер рыбы.

— Такой половину посёлка накормить можно.

Ромка сомневался. С одной стороны, Федька никогда не врал. С другой, сложно было представить курицу такого размера. В этой битве победил сложившийся годами авторитет друга.

— Теперь удочку нужно смастерить. Удилище уже есть, — сказал Федька, указав на швабру, — осталось приделать шнур и крючок.

Ромка сбегал домой и принёс длинную верёвку и гвоздь.

— А гвоздь зачем? — спросил Федька.

— Ты же сам сказал, что крючок нужен. Вот из гвоздя и сделаем.

— Мистер Максфиш говорил, что если крючок слишком большой, то рыба его не проглотит. А этот гвоздь просто огромный, — со знанием дела заявил Федька.

— А зачем нам маленькая рыба? Нам большая нужна, — возразил Ромка. — И другого гвоздя у меня нет.

Федька ещё раз оценивающе осмотрел гвоздь, всем своим видом показывая, что в рыболовных крючках он знатный специалист.

— Хорошо. И такой сойдёт, — согласился он и положил гвоздь в карман. — Пошли.

— А куда пошли то? — спросил Ромка, понимая, что на всём Марсе нет ни одного моря.

— К Яме пошли.

Ямой назывался старый карьер неподалёку от посёлка «Голубые Шахты». Когда случился «катаклизм» и все роботы разом вышли из строя, их туда и побросали. Через некоторое время Яма заполнилась булькающей зелёной жижой, покрытой тонким слоем пара салатового цвета.

— Ты думаешь там кто-то живёт? — с сомнением в голосе спросил Ромка.

Он не был в восторге от идеи провести выходной день рядом с вонючей Ямой.

— Давеча сон мне приснился, что поймаю там большую рыбу, — прошептал Федька так, чтобы никто кроме Ромки не услышал этот секрет.

— И что? Мне вот снилось, что я на космическом корабле к Юпитеру полетел, — усмехнулся Ромка. — Мало ли что там снится.

— Нет. Со мной не так. Бабка Ульяна перед смертью поведала матушке, что дар у меня, мол все мои сны вещие, — с серьёзным видом ответил Федька. — И оно всамделишно так. Вот ещё в марте снилось мне, что я ем торт. А опосля, через неделю, и вправду торт ел.

— Так у тебя же день рождения был.

— Ну и что? Сон ведь сбылся. И этот сбудется, — сказав это Федька собрал снасти и направился в сторону Ямы.

Ромка нехотя поплёлся за ним вслед, пиная по дороге пустую пластиковую бутылку.

Яма встретила их во всеоружии. Зелёная тягучая жижа бурлила и булькала, выпуская вонючий пар из своих недр. Иногда это салатовое марево добиралось до выступа и гладила скалу на берегу.

Федька загнул гвоздь в виде крючка. Один конец верёвки он привязал к ручке швабры, другой — к шляпке самодельного крючка.

— Мистер Максфиш говорил, что выбор наживки очень важен, — процитировал Федька слова ведущего с синема, которую смотрел в городе на планшете. — Куры любят хлеб. Думаю, что рыбы тоже.

Он вытащил из кармана булку, отломил кусочек и насадил его на крючок. После чего поднял над головой самодельную удочку и, как это делал мистер Максфиш, сделал мах вперёд. Крючок с кусочком хлеба остался лежать там же где и был, так как верёвка оказалась намного длиннее ручки швабры. Федька некоторое время в оцепенении оценивал случившееся. Поняв, в чём была его ошибка, он, держа швабру левой рукой, поднял крючок и бросил его в Яму. Наживка скрылась в зелёных глубинах, и верёвка натянулась. Удовольствовавшись сим, Федька уселся на берег и стал внимательно следить за верёвкой, придерживая швабру, дабы та не улетела вслед за крючком.

— Ща клюнет, — уверенно заявил он.

Ромка стоял несколько позади и наблюдал за происходящим. Происходящее вызывало любопытство, но интерес быстро истощался, а вонь от Ямы только усиливалась.

— Да ну, нет там никакой рыбы, — предположил Ромка через несколько минут.

— Мистер Максфиш говорил, что в рыбалке главное терпение, — не отрывая взгляда от верёвки, ответил Федька.

— Ну и жди свою рыбу. А я лучше в футбол поиграю, — сказал Ромка и побрёл обратно в посёлок.

Спустя три часа Федька вернулся домой. Рыбалка не задалась, да и живот настойчиво и громко требовал обеда. Авдотья Сергеевна крутилась у плиты, помешивая что-то в кастрюле, а за столом рядом с ней сидел юрист из мэрии Потап Кузьмич.

— Здравствуйте, Потап Кузьмич, — обрадовался гостю Федька.

— Ой, вы посмотрите-ка кого к нам занесло? — воскликнула Авдотья Сергеевна.

Язвительный тон в её голосе был настолько театральным и комичным, что даже Федька почувствовал в нём насмешку.

— Ну матушка, — начал было ныть он.

— Я тебе уже двадцать лет как матушка, — перебила его Авдотья Сергеевна. — Ты пошто опять в комнате не прибрал. Здоровый детина, а всё мать за тебя должна делать? Стыдоба.

Федька не знал, что ей ответить, да и вставить даже слово в эту тираду он не смел, а потому стоял на пороге, опустив взгляд.

— Скажи-ка мне мой милый, на кой ляд тебе сдалась швабра? А? Чего молчишь? — Авдотья Сергеевна грозно глядела на сына, уперев руки в бока. — И чем это от тебя так воняет? Чего молчишь? Говори.

Федька промолчал.

— Тьфу ты. Это что, ты у Ямы был? — догадалась Авдотья Сергеевна, — И чёрт тебя туда понёс? А ну быстро иди переодевайся. Сейчас вся хата провоняется.

Федька быстро проскользнул в свою комнату, а Авдотья Сергеевна со вздохом уселась на стул.

— Тяжко вам, Авдотья Сергеевна, — заметил Потап Кузьмич. — Помощь бы вам не помешала. Был бы рядом с вами какой господин, наподобие меня, так он бы быстро вашего балбеса уму разуму научил.

После того как в прошлом году скончалась его жена, Потап Кузьмич стал временами заглядывать к Авдотье Сергеевне, дабы поинтересоваться, как та поживает. Иногда он приносил с собой какой-либо презент. Вот и в этот раз он пришёл не с пустыми руками. Давеча к нему заглядывал один из странствующих торговцев, что шастали между посёлками, и продал ему чудо-тёрку, которую Потап Кузьмич презентовал вдове.

— Ох, и не говорите, — согласилась Авдотья Сергеевна. — Пенсия на Федьку шибко мала. Разве прокормишь такого бугая на сии мизерные средства?

— Вот и я говорю, замуж вам надобно, — вторил ей Потап Кузьмич.

— Какой там замуж? Года уж не те, — отмахнулась Авдотья Сергеевна. — Да и дел невпроворот. Этого вон кормить, ещё и в больнице работы столько, что порой забываешь, каков нынче день: среда, аль воскресный? А вот за тёрку вам спасибо. Федька то старую ещё в прошлом году заломал.

— Всегда пожалуйста, — раздосадовано ответил Потап Кузьмич. — Был рад услужить.

Переодевшись, Федька вернулся на кухню. На столе его уже ждал обед.

— Котлетки с макаронами! — обрадовался он своему любимому блюду.

— Постой, это что на тебе такое? — рассердилась Авдотья Сергеевна. — Ты пошто парадну рубашку надел?

— Так нет больше чистых, — пожаловался Федька.

— Само собой нет. Кто бы их стирал? Ну конечно, опять мать. Он будет у Ямы вонючей крутиться, а мать стирай, — ворчала Авдотья Сергеевна. — Так ты не ответил мне, куда ты дел швабру? Чего молчишь? Хотя погоди. Не говори. Дай угадаю. Ты её в Яме утопил. Верно? И зачем только тебе это понадобилось?

— Я рыбу ловил, как мистер Максфиш, — ответил Федька, заглатывая очередную котлету.

— Какую ещё рыбу? Где ты, балбес, на Марсе рыбу видывал? Разве что в аквариуме во дворце Императора. Да только такому олуху как ты и на милю к нему не подойти, — голос Авдотьи Сергеевны иногда заглушал звон кастрюль, коими она громыхала, расставляя в кухонном шкафу. — Двадцать лет детине, а толку никакого. Хоть бы на службу куда устроился, да матери с финансами подсобил.

— Я попробую, — пробубнил Федька, вспоминая все свои неудачные попытки.

— Да, попробуй. Только смотри, пусть деньгами платят, а не как в прошлый раз, конфетами.

— Хорошо, — согласился Федька, и, проглотив последнюю котлету, поспешил на улицу, пока матушка не опомнилась и не загрузила домашними делами.

Искать ребят пришлось недолго. Как и предполагал, те гоняли мяч на пустыре. С одной стороны роль ворот выполняли старый столб и большой камень, с другой — два холщовых мешка, набитые шкурами. Федька снял рубашку и повесил её на столб, дабы не замаралась. Как всегда, за Федьку играл Ромка. На ворота поставили Жирного, а остальная детвора играла в команде противников.

В пыли, весь взмокший от жары, Федька крутился, вертелся и ловко отдавал пасы Ромке. Но иногда соперники наваливались на него всей толпой, и тогда приходила очередь Жирного спасать свою команду. Тот, несмотря на свои габариты, был достаточно ловким, и забить ему гол было не таким уж и простым делом.

«Ну ты чего? В угол же бить надо. Сильнее бей. На меня лучше бы отдал», — слышались возгласы негодования соперников после очередной неудачи.

Этот триумф мог бы длиться вечно. Прибежала Тонька, сестрёнка Ромки, и сказала, что того зовёт мама.

— Завтра ещё сыграем, — убегая за сестрёнкой, прокричал Ромка.

Так как голы никто не считал, игра завершилась с неизвестным счётом, но Федька был уверен, что они победили, и, будучи довольным подобным исходом, побрёл домой, застёгивая по дороге белоснежную рубашку.

Ночью ему снилось будто вместе с мистером Максфишем рыбачит на маленькой лодке посреди огромного океана. Вокруг них только вода. Федька никогда не видел вживую столько воды, только на синема. Он даже представить себе не мог, что её бывает так много. И волны. Волны удивили его больше всего. Они слегка стучали о борт лодки, будто отбивали ритм только им известной морской песни. Удочки молчали, и это очень злило мистера Максфиша. Он нервно вытаскивал снасти из воды и забрасывал их вновь и вновь.

— Это точно из-за полнолуния, — выдал он свой вердикт, после долгого молчания. — Давай собираться. Завтра точно что-нибудь поймаем.

После этих слов Федька проснулся.

Матушка уже ушла в больницу, оставив для него на столе две лепёшки на завтрак. Быстро проглотив их, он направился к деду Махмуду. Старик всегда к нему относился хорошо, а потому Федька рассчитывал на его помощь.

— Здравствуйте, дед Махмуд, — прокричал он сидевшему на скамейке у крыльца старику.

— Здравствуй Федя. Мать тебя вчера нашла? — прищурившись спросил дед Махмуд.

— Нашла, — опустив взгляд ответил Федька.

— Ну и зачем ты у неё швабру утащил?

— Я удочку хотел сделать?

— Удочку? — удивился старик.

— Ну да. Как у мистера Максфиша. Я в городе видел, — попытался объяснить Федька.

— То есть ты собрался здесь рыбачить? — рассмеялся дед Махмуд. — Ну и что тебе на это мать сказала?

— Сказала, чтобы я на службу устроился. У вас есть какая-нибудь служба?

— Да какая же у меня служба-то? Вон разве-что сарай справить и только, — ответил дед Махмуд и кряхтя встал, чтобы показать Федьке покосившийся сарай.

— Нет, сарай я не могу справить. Матушка сказала, чтобы я парадную рубашку не пачкал.

— Ну, тогда тебе надобно в мэрию. Там все в таких рубашках, — усмехнулся старик. — Будешь у нас мэром служить. Может тогда наконец-то мостовую залатают.

— А это мысль, — Федька удивился тому, что раньше эта идея не приходила к нему в голову. — Спасибо, дед Махмуд, я пойду тогда.

— Постой, сынок. Ты сейчас в мэрию? — остановил его дед Махмуд.

— Верно. Чего ждать-то? Прям сегодня мэром и устроюсь. Вот матушка то обрадуется. Не зря я парадную рубашку надел.

— Погоди минутку, — старик на сколько мог спешно скрылся в доме и вскоре вернулся с небольшим бумажным свёртком. — Вот, будь добр, передай Потапу Кузьмичу. Знаешь такого?

— Да, он вчера к нам заходил. А что здесь? — Федька взял свёрток и стал его с интересом прощупывать.

— Это курт из соевого молока. Я ему давно уже обещал, да всё никак не получалось отдать, — видя, что Федька так и не понял о чём идёт речь, дед Махмуд вытащил из кармана куртки белый шарик и протянул его. — Можешь его себе взять за услугу. Попробуй, вдруг понравится.

Федька осторожно взял твёрдый шарик курта в руку, понюхал, лизнул и скривился. Убедившись, что курт это не конфета, он принял оплату и направился к мэрии.

Потап Кузьмич сидел в своём кабинете и работал над очередным документом. Он шустро щёлкал по клавиатуре, встроенной в стол и периодически поглядывал на растянутый перед ним белый холст, дабы прочитать получившийся текст. Так как свет от газовой лампы позади него, проходивший через плёнку и линзу, иногда мерцал, изображение на экране размывалось, заставляя Потапа Кузьмича щуриться. Его стол постоянно жужжал и вибрировал, заполняя шумом всю комнату. В какой-то момент гул стих, и Потап Кузьмич, чертыхаясь, открыл стоящий рядом шкаф, воткнул в нужный паз приготовленную металлическую ручку и стал яростно её крутить. Послышался шорох механизмов, и шестерёнки в шкафу закружились, подгоняя друг друга.

За этим занятием и застал его Федька.

— Здравствуйте, Потап Кузьмич, — громко поздоровался он, стараясь перекричать механический компьютер.

— А, Федька. Здравствуй, — пыхтя и краснея от физических упражнений ответил Потап Кузьмич. — Ты какими судьбами к нам?

— Я это, Потап Кузьмич, матушка сказала на службу устроиться, — мялся и подбирал слова Федька. — Вот я и подумал, что могу сюда.

— И кем же ты у нас собрался служить? — спросил Потап Кузьмич, не переставая заводить механизм.

— Ну это. Я тут подумал. Я мэром служить могу. У меня и рубашка вот есть.

Услышав это, Потап Кузьмич перестал крутить ручку.

— А зачем тебе мэром-то?

— Ну так матушка сказала, что финансы нужны. А я узнавал, у мэра оклад хороший, потому я согласен.

— Но чтобы мэром стать, надо сперва учиться, потом поработать хорошенько.

— Нет, про учиться и работать матушка не говорила. Поэтому мне сразу мэром, — уверенно ответил Федька.

Столь наглое заявление вызвало улыбку на лице Потапа Кузьмича. Сам-то он много раз подумывал о том, чтобы попросить у губернатора повышение, да вот только никак не мог набраться смелости. Да и понимал, что не потянет он столь ответственную должность. А вдруг что случится, что же тогда?

— Мэром он хочет быть. Умник нашёлся, — тихо, чтобы не услышал гость, прошептал Потап Кузьмич, а после, подбирая слова, ответил в полный голос. — Я что-нибудь придумаю. А пока иди. Мне работать надо.

— Спасибо. Когда всё решите, можете найти меня у Ямы.

— У Ямы? Что ты там потерял?

— Рыбачить буду. Хочу как мистер Максфиш поймать большую рыбу, — гордо сообщил Федька.

— Вряд ли ты там что-то поймаешь, — с сомнением в голосе ответил Потап Кузьмич и продолжил заводить механизм компьютера.

— Вот увидите, у меня всё получится. Я целую неделю смотрел его уроки рыбалки, — внезапно Федька вспомнил о свёртке и положил его на стол. — Это вам дед Махмуд просил передать.

— Это же курт! — обрадовался Потап Кузьмич, подошёл к столу и развернул свёрток. — Вот спасибо. Я тебе что-то за него должен?

— Нет. Дед Махмуд мне уже заплатил.

— Кстати, раз уже ты идёшь к Яме, не мог бы по дороге занести в мастерскую документы? — Потап Кузьмич передал Федьке стопку бумаг, что лежали на столе, а после достал монетку из кошелька, — И вот тебе гривенник за услуги.

Федьке раньше никто не давал деньги. Конечно, матушка, бывало, отправляла его за покупками, но в лавке продавали под запись, а потому банкноты для покупки были без надобности. Да и на что потратить сие средства Федька не мог даже представить, но сам факт того, что это лично его деньги, сильно вдохновлял.

— Да-да, конечно. Сию минуту, — протараторил он, схватил документы и оплату и выбежал из кабинета.

По дороге в мастерскую Федька встретил возвращавшегося домой из школы Ромку. Друг казался сильно взволнованным и сумбурно рассказывал об очередной двойке, а также о том, как Жирный попал к директору.

— Мы на перемене в сифу играли. Жирный был голя. Ну я под марсоход в холле проскочил, а он за мной и не влез. А марсоход покатился и врезался в математичку, — поведал эту историю Ромка, живо демонстрируя, как Жирный пытался влезть под макет первого марсохода. — А это что у тебя? — спросил он, указывая на документы.

— Так. Кое-какие дела из мэрии есть, — важно ответил Федька, всем видом стараясь показать свою значимость.

Конечно же Ромка пошёл вместе с ним. Он ни за что не пропустил бы такого события.

В мастерской их встретил механик в синем комбинезоне. Услышав о документах, он слегка кивнул и небрежно бросил их в груду таких же, лежащих в углу комнаты прямо на полу. Потом он достал из железного шкафа какую-то деталь неизвестной Федьке конструкции и передал её.

— Это в третью шахту, — буркнул механик и пошёл обратно в цех.

— Десять гривен, — поспешил назвать цену Федька.

Механик, тихо ругаясь, вытащил монетку и отдал её Федьке.

— Вот это да. Вот бы мне так, — восхитился увиденным Ромка, когда они уже вышли из мастерской. — И зачем эта школа вообще сдалась? Без всяких математик можно деньги получать.

— Не знаю. Говорят, что нужна. — ответил Федька и направился к Яме.

— Федька, ты чего? Третья шахта не там, — спросил Ромка, жестом показывая в сторону голубого холма.

— Да потом отнесу. Мне на рыбалку надо. Сейчас клёв будет, — сказал Федька и продолжил идти.

— Да погоди ты. Не хочу я к твоей вонючей Яме, — пытался остановить его Ромка. — Давай я отнесу деталь, а доход пополам?

— Хорошо, — согласился Федька и передал другу деталь и монету, — потом отдашь пять копеек.

Федька нашёл удочку из швабры в том же месте, где и спрятал — в камнях на берегу Ямы. Хлеб на крючке совсем засох и при первом же касании рассыпался на крошки. Но у Федьки был на сегодня другой план. Мистер Максфиш говорил, что если плохо ловится, тогда надобно поменять наживку или место ловли. По поводу места Федька не сомневался, а потому он приготовил другую наживку — куриное перо. Он привязал белое пёрышко к крючку, как это делал мистер Максфиш, и бросил в Яму. Наживка оказалась слишком лёгкой и не желала тонуть, слегка покачиваясь на зелёных волнах. Федька достал снасть обратно и, привязав камень немногим выше крючка, вновь отправил обратно в зелёную жижу. Верёвка на удочке натянулась, и Федька, довольный своей изобретательностью, сел на берегу в ожидании поклёвки.

Ближе к вечеру пришёл Ромка.

— Как рыбалка, поймал чего? — улыбаясь спросил он.

— Нет, — не отрывая взгляда от поверхности пруда, ответил Федька. — Слишком поздно я пришёл. Наверное, из-за Фобоса. Надо было утром прийти. А ты отнёс деталь в шахту?

— И не только. Вот смотри, — Ромка гордо продемонстрировал несколько монет. — Ещё кучу заказов сделал. Держи свои пять копеек.

— Это ты всё как гонец получил? — с удивлением разглядывал Федька неожиданный доход.

— Ну да, — Ромка бережно убрал деньги в карман, стараясь не потерять ни монетки. — Слушай, у меня тут идея есть. Я с Тонькой договорюсь, она по домам пробежится и поспрашивает, нужен ли кому гонец. А мы опосля всё разнесём. Что скажешь?

— Хорошо, — согласился Федька, убирая удочку под камни. — Ты после школы сюда приходи. Я тут буду. Может и рыбу тебе покажу.

— Ага, покажет он, — рассмеялся Ромка. — Я домой пошёл. Тонька сказала, что мама меня уже искала. До завтра.

Когда Федька вернулся домой, матушки ещё не было. Она часто задерживалась на службе. Бывало, что и ночевала там. Федька, не дожидаясь её, побросал свои грязные вещи в стиральную машинку, сел на неё и стал крутить педали. Вскоре послышался звук воды в машинке, и та стала приятно вибрировать. Федька любил крутить педали на стиральной машинке, чем матушка часто пользовалась.

Скрипнула входная дверь.

— Я дома! — крикнула Авдотья Сергеевна.

Федька не успел ей ответить, как кто-то постучал в дверь.

— Ой. Потап Кузьмич. Какая неожиданность. Добрый вечер, — её голос звучал несколько растерянным. — Уже так поздно.

— Добрый вечер, — ответил Потап Кузьмич. — Да вот, знаете ли, гулял здесь недалеко. Думаю, дай загляну к вам. Узнаю, как у вас дела.

— Спасибо. Всё хорошо. Устала только очень. Елена Васильевна на больничном, вот за двоих и работала. А у вас как?

— Вашими молитвами, у меня всё замечательно. Спасибо, что спросили, — Потап Кузьмич, как всегда, был обходителен и учтив. — Кстати, сегодня ваш сынок приходил ко мне.

— Федька? И зачем же он к вам пожаловал?

— Вы не поверите. Просился на должность мэра, — похрюкивая от смеха, ответил Потап Кузьмич.

— Ой, дурак. Ну вот что с ним делать? Я-то думала, он каким-нибудь разнорабочим устроится. А он в начальники наметил.

— Ну в мэры то я его конечно пристроить не могу. Но одна идейка у меня имеется.

— Правда? И что же вы придумали? — заинтересовалась Авдотья Сергеевна.

— Есть одно заведеньице неподалёку от города. Там работает мой хороший друг. Я бы мог там за вашего Федьку обмолвиться.

— Правда? А что за заведеньице? Фабрика какая? — с надеждой в голосе спросила Авдотья Сергеевна.

— Нет, что вы. Это клиника, — говоря это, Потап Кузьмич подбирал каждое слово. — Специально для вот таких, как ваш Фёдор. Конечно, это не бесплатно, но я готов помочь вам с расходами.

— Вы хотите отправить Федьку в дурку? — прервала его Авдотья Сергеевна. — Спасибо, не надобно нам такого.

— Но…

— Вы зачем вообще ко мне пришли? — голос Авдотьи Сергеевны стал холодным и жёстким, а слова кололи словно иголки. — Вы пришли говорить мне эти гадости?

— Нет. Что вы, ни в коей мере. Я вот швабру новую принёс, — заискивающе ответил Потап Кузьмич.

— Спасибо. Спокойной ночи.

Дверь громко захлопнулась, и наступила абсолютная тишина, только механизм стиральной машинки продолжал ритмично жужжать. Федька прекратил крутить педали и вышел из ванной комнаты. В прихожей на стуле спиной к нему и в обнимку с новой шваброй сидела матушка. Одной рукой она прикрывала рот, чтобы заглушить редкие всхлипывания. Федька подошёл о обнял её за плечи.

— Ну ты чего? Не плачь, — успокаивал он матушку. — Хорошая же швабра. Уж получше прежней. Это Потап Кузьмич принёс?

— Дурак твой Потап Кузьмич, — сквозь слёзы ответила матушка. — Дурак и идиот. А с виду весь такой вежливый, заботливый.

— Мне он тоже показался умным. На Марсе все кажутся, — заметил Федька. — Вон Ромка тоже вечно из себя что-то строит. Давеча говорит, мол какой-то служивый ему тайну тайную поведал, отчего анрдроиды работать перестали. И ходит такой важный, не рассказывает. Секрет, говорит, военный. Ну ничего. Всё равно он мой друг.

Матушка ничего не отвечала, изредка убирая мизинчиком слёзы.

— Да и кто же признается, что он глуп? — продолжил свои мысли Федька. — Умные думают, что они умные, потому что они умные. А дураки думают, что они умные, потому что они дураки. Вот поэтому и кажется, что все умные. Только я не кажусь. У меня и справка имеется. Но ты же из-за этого не плачешь. Больше не плачешь.

— Кто бы мне, дуре, такую дал, — прошептала матушка.

— Надо чтобы доктора всем давали справки, — удивился Федька своей находчивости. — Тогда сразу станет понятно, кто есть кто.

— Проголодалась я, приготовь что-нибудь, — попросила матушка и ушла в свою комнату, бросив швабру в прихожей.

Картошка получилась знатная. Она заманчиво шкварчала в чугунной сковородке на столе, притягивая взгляд румяной хрустящей коркой. Федька приправил её чёрным перцем и добавил немного лука и чесночка. Определённо он был гением жареной картошки.

***

Ромка уже издалека увидел друга, сидящего на берегу Ямы.

— Ну что, как улов? — язвительно спросил он, предполагая ответ заранее.

— Восточный ветер поднялся. С ним бесполезно ждать поклёвки.

— Это тебе мистер Максфиш сказал?

— Нет.

— Тогда с чего ты так решил?

— Это очень сложно. Долго объяснять, — выкрутился Федька. — Лучше скажи, заказы есть?

— Ещё как есть. Мы с тобой нашли золотую жилу, — радостно объявил Ромка. — Предлагаю назвать нашу контору «Курьерская служба Ромки и Федьки». Как тебе?

— А почему не Федьки и Ромки? — засомневался Федька.

— Звучит как-то криво. Да и поздно название менять. Тонька уже всем рассказала про наше предприятие.

Заказов оказалось действительно много. Так много, что друзья разносили посылки до глубокой ночи.

***

Следующим утром Федька пришёл пораньше. Яма привычно бурлила и пела свою песню, чем-то похожую на ту, что он слышал во сне. Иногда Федьке казалось, что можно разобрать слова этой песни, и тогда он задерживал дыхание и прислушивался

По плану очередной наживкой должен был стать кусок копчёной колбасы, но матушка всё утро была на кухне, а потому Федька не рискнул вытащить сей кусок из шкафа. Он оглядывал берег, в надежде найти что-то, но достойной замены колбасе не нашлось. Тогда-то и пришёл на выручку полученный от деда Махмуда курт, что лежал кармане штанов всё это время.

Федька привязал белый шарик к крючку и бросил в Яму, после чего присел на берег и стал медитировать, глядя на волны голубого пара.

Неожиданно швабра дёрнулась и чуть не вылетела из его рук. Федька схватил ручку крепче, борясь с чем-то неизвестным, что с неумолимой силой тянуло его к Яме.

«Старайтесь держать леску в натянутом состоянии и подтягивайте рыбу к поверхности», — вспомнил Федька советы мистера Максфиш.

Это оказалось не так просто. Катушки, чтобы сматывать верёвку, у самодельной удочки не имелось, да и сама швабра выгнулась крутой дугой, грозя сломаться в любой момент. Федька перехватил верёвку руками и стал вытягивать её из Ямы.

«Вот все удивятся, когда я её вытащу», — думал Федька, борясь с яростными ударами неизвестной рыбы.

Иногда, вспоминая советы своего учителя, он немного отпускал верёвку, дабы та не порвалась. Это тихое сражение продолжалась почти час. Было ощущение, что он тащит на верёвке целый паровоз. Да и руки от усталости уже не слушались.

Первой сдалась рыба. В какой-то момент её силы иссякли, и Федька стал легко вытягивать верёвку на берег.

Определённо, это была самая прекрасная рыба на Марсе. Зелёная чешуя, три глаза и огромный рот. Чудище барахталось на берегу, жадно хватая воздух. Когда рыба успокоилась, Федька деловито поднял её за жабры.

«Пуд, не меньше» — прикинул он её вес.

Потом он взял её двумя руками, аккуратно поднёс к булькающей зелёной жиже и опустил. Мистер Максфиш всегда так делал.

Рыба сперва не двигалась, словно не веря своему спасению, но спустя несколько секунд вздрогнула и быстро скрылась в глубине.

В тот день Федька больше не рыбачил. Он собрал снасти под камень и сидел на берегу, высматривая тень той рыбы в клокочущей жидкости.

— Ну что, как улов? — привычно выдал своё приветствие Ромка.

— Ромка, ты не поверишь, — ответил Федька.

Ромка, конечно, не поверил. Как не поверили ни Потап Кузьмич, ни дед Махмуд, ни даже матушка. К тому же рыба больше не клевала на курт. Со временем Федька уже сам стал сомневаться в том, была ли вообще эта рыба.

Ему перестал сниться и мистер Максфиш. Сон с рыбалкой в море сменился другим, где Федька, расправив крылья, стоял на высокой башне и смотрел в небо, готовясь взлететь ввысь.

Автор: Alexey.Talayev

Источник: https://litclubbs.ru/articles/46970-kurt-iz-soevogo-moloka.html

Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!

Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.

Читайте также: