Глава XIII. Домой
Именно сейчас, перед самым погружением в глубокое забытьё, Оксане вспомнился примечательный, крайне существенный, факт. Тёплая кровь, интенсивно растекавшаяся по простреленной ране, и заполняла лёгкие, и переходила в гортань, и распространялась в трахею, и через ротовую полость устремлялась наружу; дышать становилось труднее, затуманенные глаза всё плотнее застилала мутная пелена. «Я умираю», - настойчивыми молоточками стучала страшная мысль. «Но не прежде, чем я исполню священный долг!» - будто бы надсмехаясь над заклятыми недругами, думала бесстрашная девушка, чуть заметным движением нажимая миниатюрную кнопку, располагающуюся на блестящем пульте́ управления.
В тот же самый момент раздался оглушительный взрыв, звуковой волной прокатившийся на многие и многие километры; он уничтожил и веками нараставшую толщу полярного льда, и инопланетное судно, когда-то предназначенную для дальних космических путешествий, теперь же ставшую камнем преткновения в отношениях сильнейших земных держав. Даже густая пелена неуправляемой природной стихии, разыгравшейся над северным океаном, не удержала мощнейшей энергии, из небывалой взрывчатки мгновенно вырвавшейся на «сокрушимую» волю. Огромный огненный гриб взметнулся высоко в бескрайнее небо и на короткий промежуток разогнал сгустившиеся над полюсом ненастные облака; в нижнем основании, образованным семиметровой толщей полярных льдов, он проявился огромной пятикилометровой воронкой и подня́л в морозный воздух сотни тонн застывшей воды, самые мелкие осколки которой достигли зимовочного комплекса и часто-часто забарабанили по металлической крыше. В образовавшуюся пустошь моментально устремилась студёная, холодная жидкость, быстро-быстро заполнившая ее до самого верхнего края. Так земные обитатели, из-за непомерной жадности и ненасытного стремления к показному величию не сумевшие рационально использовать технические дары, предложенные Вселенной, безжалостно уничтожали диковинное творение, способное привести к грандиозному прорыву как в исследовательской науке, так и в промышленной технике, так и в космических достижениях.
Однако достаточно рассуждать о возвышенном, а следует разобраться, что же случилось в маленьком микромирке, называемом северной станцией и расположенном в двух с половиной километрах от края просторного озера, образовавшегося в результате объёмного взрыва и незамедлительно начавшего превращаться в сплошную ледяную поверхность. Как следует понимать, недалёкие отголоски того техногенного проявления докатились и до металлических блоков, соединенных между собой в один массивный научный комплекс, качнув его так сильно, что все живые люди, кто находился внутри, в одночасье попадали на́ пол. Не миновала печальная участь и американского профессора биологии. Теряя стойкое равновесие, он мало того что выронил израильский автомат, так ещё и затылочной частью ударился о железное основание; словом, упал тайный агент ЦРУ настолько неудачно, что попал поседевшей макушкой в дверной прихлоп единовременно с хлопнувшей створкой (внушительная черепно-мозговая травма была ему обеспечена). Когда трясти перестало, Кригер немного привстал, но, зачумленный, продолжал оставаться сидеть. Оглушенный и контуженный, он не видел и не слышал, как по центральному коридору, прямиком к помещению столового блока, стремительно приближаются американский доктор Джордан, а где-то, на незначительном отдалении, бежал и российский механик Ре́шетов.
Но как такое возможно, ведь они получили строгий приказ остаться снаружи?! Действительно, выполняя жёсткое указание непререкаемой предводительницы, какое-то время они оставались вне жилищного комплекса, энергично отгребая от основного входа снеговые сугробы. Через десять минут, как бы послушные соратники не уважали авторитетное мнение, помимо нормального беспокойства, совестливых сподвижников охватило чувство мучительного стыда, безостановочно убеждавшего, что они позволили слабенькой (пусть и подготовленной!) девушке одной идти бороться с отъявленными преступниками.
- Послушайте, Док, а не предаем ли мы сейчас нашу отчаянную защитницу, позволяя в одиночку бороться с общим врагом? - неуверенным голосом Сергей попытался выяснить, что думает более старший единомышленник.
- Ты прав, меня тоже гложут непривлекательные сомнения, - согласился Майкл, нервно теребя утеплённую верхнюю куртку, - я считаю так, - продолжил он развитие навязчивой мысли, - надо брать с собой – что будет потяжелее! – а затем выдвигаться выручать очаровательную заступницу. Я, конечно, нисколько не сомневаюсь в её бойцовом профессионализме и ма́стерской спец-подготовке, но если с ней случится чего-нибудь нехорошее – а мы продолжим отсиживаться в спокойствии и бездействии! – то я не смогу нормально далее жить и всю оставшуюся жизнь буду угнетаться непомерным чувством огромной вины. Как я и сказал, давай возьмём, что окажется круче – и вперёд, в справедливую битву!
Хорошенько вооружившись (один разводным ключом, другой увесистой монтировкой) сплочённые друзья направились внутрь основных зимовочных помещений. Непринужденно миновав железные двери, они (как и чуть ранее боевая соратница) поразились бесчеловечной жестокости, существовавшей у отдельных безжалостных личностей, но задерживаться надолго не стали (это что касается доктора; молодой же парень, напротив, пересиливая душившую рвоту, немного отстал – попытался справиться с охватившим тошнотворным волнением). Тем временем Джордан, давно свыкшийся с видом крови и страшных останков, бегом устремился дальше и, как следствие, значительно от непривычного товарища оторвался. Наверное, умудрённый мужчина хорошо себе понимал, что в разгромленных комнатах он никого из живых уже не найдёт; в частности, он словно бы чувствовал, что необходимо спешить и направляться как раз таки в сторону нео́бжитых помещений, предназначенных исключительно для научных исследований. Так он и поступал и, следуя в чётко выбранном направлении, оказался в прямом коридоре, где располагалось входное отверстие, ведшее в зал столового блока. И тут! Медицинский специалист увидел Кригера, к нему оказавшегося спиной и державшего наготове автоматическое оружие. От неожиданности Майкл на короткий миг потерял природный дар речи и застыл на месте как вкопанный! Именно его нечаянная задержка в то время и поспособствовала, что он остался коварным врагом незамеченным. В тот же момент Уильям, следуя выбранной им скрытной стратегии, беспрепятственно пробрался в неприкрытое помещение пищевого отсека и успел произвести внезапный, оказавшийся губительным, выстрел.
Словно острый клин, подступил к горлу отважного, видавшего виды, врача неприятный комок, сковавший дыхательные пути мучительным спазмом; он неожиданно понял, что его медлительная нерасторопность стала единственной причиной гибели милого, прекрасного человека, к которому за те недолгие пару дней, что она пробыла на зимовочной станции, он сумел значительно привязаться. «Может быть, её можно ещё спасти?» - будто бы жаркая молния промелькнула удачная мысль. В следующую секунду призрачная надежда (пусть и небольшая, но прочно засевшая в возбужденном мозгу) заставила медицинского специалиста, наполнившись нескончаемой яростью, двинуться дальше…
В тот же самый момент раздался оглушительный грохот, а следом исследовательский комплекс подвергся тектоническому явлению, как если бы через него прошла невидимая живая волна, – скрепленное между собою прочное здание поочередно (с дальнего края и к ближнему) подбросило кверху, на краткий миг задержало, а спустя неуловимое мгновение, вернуло обратно. Само собой, ударное воздействие спровоцировало общую потерю равновесия любого, кто только не находился внутри, – не миновала печальная участь и доктора Джордана. Падая, он хотя и ударился болезненно об металлический пол, но полученные некритичные травмы не оказались более значимыми, чем у профессора Кригера.
Не дожидаясь следующих толчков, возникших словно из неоткуда, Майкл по-быстрому приподнялся, а увидев в дверном проёме мужскую голову, уже нисколечко не таясь, рьяно помчался вперёд, уверенно сокращая короткое расстояние и стремительно приближаясь к гипотетическому врагу. Уподобившись зимнему вихрю, влетел он в столовое помещение и, не говоря ни слова, рабочей частью металлического ключа, предусмотрительно захваченного в снегоходном тракторе, нанёс сокрушительный, хлёсткий удар, направленный в теменную область сидевшего спиной зачумлённого соотечественника (в один миг он стал непримиримым неприятелем, самым смертельным недругом). Джордан слыл врачом опытным, а следовательно, отлично себе представлял, где у человеческого организма находится наиболее уязвимое место; неудивительно, что вслед за его силовым воздействием, из пробитого черепа кровавым фонтаном брызнула багровая жидкость, забрызгивая и не вовремя подоспевшего доктора, и лежавшую без признаков жизни милую девушку, и поднимавшегося с по́ла живого Рамиреса, – отдельные капли, падая на металлический пол, неприхотливо смешивались с кровяным ручейком, медленно вытекавшим из простреленной груди Оксаны Бероевой.
- Даже не думай! - крикнул Майкл американскому горе-генетику, имея в виду нежелательное оказание каких-либо нежданных противодействий.
- Я и не предполагал, - мрачно обозначил Джеймс миролюбивое отношение, - я и сам стал невольным заложником безвыходной ситуации, в которой мне не оставили никакого иного выбора.
В то же мгновение в непросторное помещение пищевого блока вбежал запыхавшийся Ре́шетов. Едва его завидев, Джордан подня́л с железного пола оба израильских автомата и передал их российскому механику с назидательным предложением:
- Подержи-ка подлого заговорщика под надёжной охраной, а мне необходимо заняться основной, врачебной работой.
Закончив с недвусмысленным указанием, экспедиционный доктор подхватил безвольную девушку на руки и бережно понёс её к себе в лечебное отделение. Оказавшись в непросторном помещении медицинского блока, ему пришлось вначале опустить бездыханное тело на холодный металлический пол, чтобы освободить хирургический стол от лежащего на нём мёртвого тела второго радиста. Переложив Бероеву, первым делом он убедился, что она всё ещё остаётся живой – это ощущалось по слабому, еле заметному, пульсу. Моментально собравшись и отбросив подавленные эмоции, сострадательные переживания (в решительный миг отчасти ненужные и по большей части мешавшие), опытный врач при́нялся готовиться к скорому оказанию медицинской помощи. Можно было провести обычную тампонацию, однако опытный медик прекрасно осознавал, что оно явление временное и что без оперативного вмешательства обойтись никак не получится (в прошлом он был неплохим хирургом, и настало время вспомнить былые навыки – применить их в исцеляющей практике).
Как следует вымыв руки, он надел специальные голубые перчатки и приступил к основной операции. Подключив раненую девушку к контрольным приборам жизнеобеспечения, в первую очередь он осуществил дренирование плевральной полости, восстановив более или менее ровные дыхательные процессы. Когда он благополучно закончил, Майклу пришлось вскрывать грудную клетку (ещё перед самым началом, по характерному внутреннему каналу, он сумел определить, что поразившая пуля прошла и чуть левее, и немного пониже сердца).
Здесь следует сделать короткое отступление… У любого здравомыслящего человека сразу встанет контрольный вопрос: как чудесный промах оказался возможным, ведь Кригер целился точно в сердечную мышцу? Принимая во внимание тот существенный факт, что, кроме активного агента спецслужб, он являлся профессиональным биологом, трудно себе представить, чтобы он смог настолько неоправданно ошиби́ться. Но! Не следует забывать, что в последний момент, перед самым губительным выстрелом, российская сыщица начала чуть-чуть поворачиваться, одновременно уводя главный человеческий орган с прямой линии последующего огня.
Теперь, собственно, можно снова вернуться к пулевому ранению. Выходит, само по себе оно не выглядело смертельным; но повредился какой-то крупный кровеносный сосуд, который требовалось по-быстрому пережать – это процедура сложная, требующая обязательного проникновения внутрь.
Весь операционный процесс занял более трёх часов. Все непростые мероприятия Джордану приходилось выполнять одному, то есть без помощи подсобных ассистентов, в обычных условиях просто необходимых. Неоднократно он менял окровавленные перчатки, в то же самое время утирая со лба неприятный пот, выступавший крупными ка́плями (медицинский специалист трудился не покладая рук и не мог себе позволить отдохнуть более двух минут). Когда трудная операция наконец-таки завершилась и когда стерильная повязка накрепко стянула возвращённую обратно великолепную грудь, уставший доктор буквально валился с ног. Тем не менее, кроме успешно исполненных процедур, не позабыл он наложить лицевые швы и обработать невзрачные гематомы.
По полному окончанию, измучившийся хирург пристроился рядышком: присел напротив хирургической кушетки, прислонил вспотевшую голову к плоской стене, наполнился чувством достойно выполненного долга и почти моментально забылся спокойным сном, протекавшим, как и обычно, безо всяческих сновидений. Бесспорно, он имел на короткий отдых полное право, потому как мастерски и несмотря на полное одиночество восстановил у московской оперативницы общую жизнеспособность молодого и крепкого организма.
Проснулся он ровно через четыре часа и по ровному дыханию подопечной пациентки, к нескончаемой радости, выяснил, что она уже находится не без чувств, а всего лишь мирно, спокойно посапывает; теперь оставалось только ждать благополучного пробуждения. В постоянном нахождении у постели больной не существовало здравого смысла, поэтому Майкл отправился на общую кухню, чтобы выпить горячего чаю, а заодно и обстоятельно разузнать, как же там чувствует себя задержанный американский генетик; к его удивлению, столовые помещения оказались пустыми. «Наверное, устали и отправились спать?» - предположил про себя медицинский специалист и, не утруждаясь деятельной проверкой, проследовал в кухонное пространство, где сварил себе бодрящий напиток и впервые за последние сутки безмятежно насладился замечательным, безукоризненным вкусом. Он не отправился искать, где именно находятся выжившие члены команды, целиком положившись на элементарную сообразительность и безупречную порядочность российского техника. И правильно сделал: Ре́шетов, вознамерившись как следует нести доверенную повинность, состоящую исключительно в неотступной охране развенчанного предателя, на период отсутствия остальных участников экспедиции, крепко связал Рамиреса по «ненадёжным» рукам, а затем препроводил в свою комнату, где оба они и находились, полусидя, полулёжа заснув на одной кровати.
Отдохнув и неплохо помня настойчивое пожелание сотрудницы МУРа, Сергей передал тоскливую эстафету, заключавшуюся в неуклонной страже безмятежного, отрешённого пленника, доктору Джордану, а сам отправился готовиться к дальней поездке; основной её целью ставилось – отыскать потайное убежище, где скрывался второй профессор, выживший в разработанной американцами чудовищной передряге. Рамирес не проявлял враждебной агрессии, и сердобольный врач посчитал, что можно его оставить несвязанным; единственное, что ему повелелось, – не пропадать никуда из виду.
Собравшись, исполнительный механик вышел на холодную улицу, где всё ещё продолжало сильно пуржить. Определив по спутниковому навигатору, установленному на снегоходе О’Нила, конкретную точку, где находился российский генетик, он забил пространственные координаты в более мощный транспорт и отправился на поиск переметнувшегося ученого. Через двадцать пять минут неторопливой езды Решетов, на всякий случай захвативший один из захваченных автоматов «Узи», при́был в выбранный им пункт назначения. Он едва не протаранил временное прибежище, ему даже пришлось применять резкое торможение и отклоняться с прямого маршрута в левую сторону. В последующем, оказавшись внутри, неискушённый техник неприятно подивился тому потрясающему размаху, с каким американские спецслужбы подходили к провокаторской миссии; во всяком случае, военная палатка имела размеры ничуть не меньшие, чем десять на десять метров, и там присутствовало практически всё, что необходимо как для долгого нахождения, так и успешного выживания в суровых условиях крайнего севера (две пружинные кровати, компактный дизельный обогреватель, снабженный запасом топлива, как минимум, дней на двадцать, и многочисленные питательные консервы, и даже плазменный телевизор, работавший от мизерного генератора и принимавший сигнал напрямую с космической станции).
Во вражеском помещении находился всего один человек – отступнический профессор-генетик Григорович Владимир Сергеевич.
- Ваша подлая игра, господин ученый, окончена - гневным голосом сказал ему молодой соотечественник, одновременно наставляя автоматическое оружие. - Собирайтесь, пришло время возвращаться на Родину.
- Я так понимаю, тайный объект уничтожен? - поинтересовался тот незадачливо, пытаясь прояснить необычное явление, всколыхнувшее накануне верхнюю поверхность заледеневшего океана.
- Здесь я тебе, презренному предателю, ничего объяснять не намерен! - взволнованный механик сказал как будто отрезал, проявив рациональное отношение к неблаговидному поступку переметнувшегося изменника. - Если Ксюша захочет, она сама тебе об всём расскажет, но, правда, тогда, - он печально вздохнул и удручённо насупился, - когда ей станет немного получше.
- С ней что-то случилось? - искренне удивился научный сотрудник.
- Да, распутывая ваш змеиный клубок, она получила тяжелую, едва-едва не смертельную, рану, - провозгласил Сергей, наполнившись и чувственной торжественностью, и напыщенной гордостью, - но всё уже кончилось: ваш гнусный заговор успешно раскрыт, активные бойцы уничтожены, а полицейская девушка благополучно идёт на поправку.
Отлично себе представляя, как его впоследствии встретят на Родине, учёный предатель уныло, в чём-то и нехотя, но все же безотлагательно засобирался в дорогу. Ре́шетов ожидал, не сводя с него внимательных глаз и не спуская с прицела. Связывать покорного врага он не стал, зато доходчиво объяснил, что «в случае какого "лихого", стрелять будет безо всякого угрызения совести»; а так у него всегда остаётся мизерный шанс испытать на себе гуманность Российского правосудия. В течении получаса Григорович потихоньку собрался, и они избра́ли обратное направление. Весь недолгий путь прошёл без значимых происшествий, и утомлённые путники прибыли в точно выставленные координаты. Как положительный итог, опытному механику удалось остановиться прямо возле входной двери́, ведущей в основной зимовочный комплекс.
Через девять часов, прошедших после идеально законченной операции, проснулась Оксана. Она была очень слаба, поэтому Джордан оставил её в медицинском кабинете дополнительно на целые сутки. Усердно «подчуя» больную девушку успокоительными лекарствами, в предлагаемом рационе он не пренебрёг и сильным снотворным, тем самым давая как следует выспаться (его инициатива являлась вполне объяснимой, ведь, как известно, ничто не восстанавливает человеческие силы лучше хорошего, глубокого сна). Но ничто не продолжается вечно, и настало время, когда Оксана с трудом присела, а следом неторопливо спустилась с лежачей кушетки. Первым делом она попросила принести ей горячего чая. Вдоволь напившись, как настойчивый доктор не возражал, она, поддерживаемая им под обе руки, потихонечку покинула целительные пределы и напрямую направилась в актовый зал, где попросила собраться всем выжившим членам северной экспедиции, ставшей и крайне ужасной, и небывало трагической. Сегодняшними слушателями оказались лишь четыре выживших человека: двое учёных генетика (из разряда предателей), доктор и механик, ставшие близкими, дорогими друзьями.
- Перво-наперво я хотела бы знать, - слабым голосом поинтересовалась отважная девушка, - кто из вас умеет пользоваться дальним радиопередатчиком?
Таковых не нашлось – угрюмые участники молча покивали, обозначая отрицательный жест.
- Понятно, - продолжала Бероева, сидя в специально установленном кресле. - Теперь обращаюсь к вам, господа бесславные заговорщики, - она посмотрела на поникших научных сотрудников, - что же вы всё-таки здесь искали и ради чего погибло столько простого народу, ни в чём не повинных людей? Если вы начнёте мне сейчас говорить о какой-то сверхсекретной миссии, то, извините, я пошлю вас попросту «на хер»! Принимая во внимание чрезвычайное положение – а главное, то бесспорное условие, что вы оба имеете унизительный статус врагов российского государства, которому я беззаветно служу и до глубины души уважаю – доведу до вас беспрекословное правило. Какое? При создавшихся обстоятельствах я сама могу и нещадно судить, и выносить «растрельные» приговоры, и немедленно приводить их в неуклонное исполнение. Если с предоставленными полномочиями более-менее кому-никому понято, то мы, остающиеся в живых, от лица погибших товарищей очень хотим услышать чистосердечную исповедь. Поведайте нам, пожалуйста, в чём же всё-таки состоял основной смысл ужасной, бесчеловечной трагедии?
- Я бы хотел рассказать, с чего же всё началось, - проговорил Рамирес (Григорович, сгорая от стыда, сидел, пониже опустив понурую голову). - Около полутора месяцев назад зафиксировали падение неизвестного небесного тела, которое – как всем здесь сидящим ясно – приземлилось на Северном полюсе. Упавший объект не являлся похожим на обыкновенный метеорит, но, прежде чем приземлиться, осуществлял свободное, неуправляемое движение. Взаимодействуя с земной атмосферой, он раскалился до жуткой температуры, что и явилось основной причиной его глубокого проникновения сквозь ледовитою толщу. Сразу поясню, если бы он двигался прямо, то вмиг бы прожег вечные полярные льды, в толщину имевшие всего лишь семь метров, а затем навсегда бы погрузился на дно холодного океана, где и остался бы лежать аж до скончания века. Нетрудно понять, падал он наискось и вонзился в ледовое препятствие под острым углом, а далее, постепенно остывая, застрял словно тугая винная пробка в стеклянной бутылке.
- Но каким же образом выяснилось, что инородное тело является инопланетным космолётом, а заодно и обнаружилось точное место, где он конкретно находится? - за́дал пытливый доктор хороший вопрос, сам собой просившийся с языка.
- Всё предельно просто, - разъяснял неукоснительный Джеймс, - оперативно среагировали военные службы сразу двух стран – и нашей и, соответственно, вашей – и мгновенно выслали разведывательные отряды. Именно они и нашли странный летательный аппарат, и то́тчас же его засекретили. Проделав в верхнем корпусе приемлемое отверстие, земные посланцы ловко проникли внутрь и обнаружили там диковинные тела трёх чужеродных пришельцев, не подававших признаков жизни, – очевидно, вовремя межгалактических путешествий чего-то пошло не так, что и явилось прискорбной причиной их преждевременной гибели? Поскольку межзвёздный корабль находился аккурат на границе северных территорий, на которые претендуют и США, и Россия, заинтересованным высокопоставленным лицам удалось достичь взаимного соглашения – договориться о планомерном сотрудничестве.
- Однако извлечь инопланетный звездолёт, ко всеобщему огорчению, всё же не получилось, - сделав логичное заключение, Бероева сморщилась от неожиданной режущей боли.
- Правильно, - поддержал безошибочный вывод Рамирес, - поэтому вначале решили исследовать инородные организмы. Осуществляя задуманное, военные мужланы, не посвящённые в некие особые тонкости, извлекли одного пришельца наружу; его хотели доставить в научно-исследовательский институт США – мнение справедливое, поскольку в Америке более развиты компьютерные технологии и наиболее продвинуты генетические исследования. Но! Едва чуждая субстанция покинула ограниченные пределы межзвёздного судна, в течении какого-то получаса она полностью разложилась и пришла в плачевное состояние, непригодное для любых изучений – чужеродное тело взяло да и попросту испарилось. Неожиданно? Согласен. Поэтому приняли волевое решение привлечь лучших учёных и той и другой стороны, а с их просвещённой помощью проводить научные работы прямо на месте. Охваченные великой целью, правительства двух стран организовали дружественную полярную экспедицию, где в истинные мотивы посвящался только минимальный, крайне ограниченный, круг практиковавших людей.
- Боюсь показаться глупой, - предположила Оксана, искажая потрепанное лицо от терзающих болезненных ощущений, - но всё же предположу, что, вскрыв инородные организмы и проведя анализ инопланетной органики, вы обнаружили нечто такое, что вызвало у одной из стран, вознамерившейся считать себя «центром Вселенной», жуткое желание присвоить добытые достижения, единственное, себе – правильно ли я понимаю?
- И тут не поспоришь с Вашей исключительной проницательностью, - не без восхищения пришёл к обоснованному умозаключению профессор Рамирес, - действительно, производя детальное изучение их клеточной формы, в дезоксирибонуклеи́новой кислоте, против человеческих двадцати трёх пар хромосом, обнаружилось ровно сорок, где напрочь отсутствовал пресловутый ген-смерти, он же старения. Вы хоть на мгновение понимаете: что это значит?!
- Определённо, - заметил Джордан, не пожелавший оставаться в стороне от крайне интересной дискуссии, - инопланетные существа, при создании определённых условий, могут жить вечно.
- Совершенно верно, - согласился американский генетик, - обладая их удивительными знаниями, можно и человеческие организмы привести в соответствующее состояние, а следовательно, никогда уже больше не стариться. В то же время, как, полагаю, всем понятно, делиться с кем бы то ни было небывалым, едва ли не архиважным секретом не очень-то кому и хотелось. Представьте себе на коротенький миг, если на густонаселённой планете все станут бессмертными – как вы считаете, что будет тогда? Правильно, общая всепланетная катастрофа! Потому-то в верховных кругах недвусмысленно посчитали, что исключительной прерогативы удостоятся только избранные. Дальше больше! Внимательно поразмыслив, американское правительство, не отмеченное приверженной стойкостью, решило исключить Россию как из судьбоносного суперпроекта, так и из ревностной тяжбы за вечное проживание. Впоследствии разработался сверхсекретный план, как втайне переправить инопланетные трупы, да и всех, кто занимался научными разработками, прямиком в Соединенные Штаты…
- Интересно, - не поняла Бероева, всеми силами стараясь не выдавать жестоких страданий, - а как вы собирались гнусные намерения реально осуществлять, если за пределами инопланетного корабля мёртвые пришельцы моментально подвергаются тленному разложению?
- Вначале то необъяснимое условие являлось сущей проблемой, - не стал отрицать искушённый рассказчик, - но постепенно профессор Кригер, помимо тайного агента ЦРУ, являвшийся успешным учёным, достоверно установил, что их неживые организмы разрушаются, единственно, под прямым воздействием агрессивной среды, содержащей в себе чрезмерную азотную массу, которой – если кто не знает? – и перенасыщена настоящая атмосфера планеты Земля. Парадокс? Но фактическое положение связано с особенным строением их загадочных тел, в благодатной среде не призванных вступать в регрессивные реакции с окружающим внешним пространством, – внутри собственного космолета их бездыханные трупы абсолютно не разлагаются. Надеюсь, все теперь понимают, что отыскать приемлемый способ, чтобы перемещать инородные организмы, являлось несложным делом обыкновенной научной техники.
- И с той злосчастной минуты и лично вас, и русских научных сотрудников начал вербовать безнравственный профессор-биолог? - Бероева озвучила очевидный факт, слышанный ею от ныне покойного Джонни О’Нила.
- Верно, - вступил в познавательную беседу пристыженный Григорович, - а для пущей убедительности появились жуткие трупы, истерзанные до полной неузнаваемости и очень подходившие под плотоядное нападение мерзких пришельцев. Далее, мы вконец запутались, а тут ещё прибыл американский агент, который нагнал на нас непомерного страху, а заодно и подчинил непререкаемой воле. Честно признаюсь, ужасная смерть Попова оказалась столь убедительной, что я трусливо сломался и, хочешь не хочешь, насмерть напуганный, всё-таки согласился.
- Вас обманули, господин учёный муж, - презрительно усмехнулась категоричная сыщица, - Ваш коллега давно уже находится в поганых Соединённых Штатах, как следует понимать, и в благодатном тепле, и в комфортном уюте; он первым предал устоявшиеся принципы и про́дался американским спецслужбам. Полагаю, Ваше длительное упорство будет расцениваться смягчающим обстоятельством и станет учитываться при вынесении сурового приговора, непременно последующего за измену Российской Родине.
Она на несколько минут замолчала, восстанавливая после длительной речи истекшие силы, а чуть отдышавшись, снова возобнови́лась:
- Раз всем теперь ясно, что на зимовочной станции, по сути, случилось, предлагаю вам, господа преступные элементы, подключиться к общественной жизни полярной зимовки: прямо сейчас начинайте переносить покойных членов команды и отмывать кровавые помещения – это ваша прямая обязанность. Я не знаю, сколько нам суждено всем вместе здесь находиться, но, считаю, жить лучше в относительной чистоте и строгом порядке… да и родные погибших людей, наверное, захотят их похоронить по достоинству.
Засим основательное дознание посчиталось оконченным, и пошло обычное течение повседневного обихода, принятого на отдалённых зимовках. Все здоровые участники выполняли ежедневные простые работы: готовили есть, отчищали от входной двери наваленный снег и занимались другими делами, без которых невозможно нормальное прохождение человеческой жизни.
Беспросветная пурга продолжалась ровно шесть дней, после чего, едва лишь плотные тучи стали рассеиваться, с разницей всего-навсего в десять минут прибыли два самолета, поднявшиеся в воздух с сопредельных территорий соседних держав; оба экипажа преследовали общую цель – побыстрее забрать немногочисленных представителей. Как оказалось, тот маленький ядерный взрыв, что целенаправленно устроила исполнительная сотрудница МУРа, зафиксировался всеми спутниковыми системами; следовательно, каждая из сторон, участниц «Полярного договора», в спешном порядке стремилась выяснить, что же случилось непонятного, если и не чудовищно страшного.
Оксана чётко выполнила порученное задание, теперь же собиралась конвоировать подлого предателя Григоровича. При расставании, она посчитала нужным поинтересоваться у доктора Джордана (с которым очень сдружилась), не хочет ли он отправиться на постоянное место жительства в Российскую Федерацию: участливая девушка почему-то предположила, что за личное участие в срыве «глобальной спецоперации» у себя на Родине он непременно будет подвергаться политическому гонению. Майкл отказался, причём наотрез, пояснив, что у него, в Америке, остались и любимая семья, и вся его медицинская практика; помимо прочего (по его же словам), в США он являлся человеком далеко не последним, а соответственно, имел очень влиятельных знакомых, в том числе и на самом Верху, в непосредственном окружении Президента (доктор был убежден, что спецслужбы навряд ли рискнут проявить к нему открытую конфронтацию). На прощание немолодой мужчина и юная девушка нежно обня́лись, с одной стороны трепетно, с другой – осторожно: огнестрельная рана у Бероевой пока ещё сильно болела и в полной мере не зажила. Искренние глаза, в момент расставания, увлажнились у обоих горестными слезами, вот-вот готовыми прорваться наружу и передававшими исключительную привязанность, вечную дружбу. Не в силах дольше сдерживаться от захлестнувших эмоций, они повернулись друг к другу спиной и зашагали, направляясь каждый к своему самолёту.
Летательные аппараты подняли́сь в морозный воздух одновременно; на могучих бортах уносились от Северного полюса многочисленные трупы невинных людей, а заодно и самый минимум выживших членов трагической экспедиции (ставшей поистине страшной, невероятно жестокой и крайне ужасной). Единственный итог, оставшийся после всего кошмарного зверства, – это незыблемая память пяти человек, надёжно сохранявшая воспоминания о найденных технологиях, принадлежавших инопланетной цивилизации. В тот тоскливый миг, игравшее на тёмном небе северное сияние, словно бы от лица всего полярного круга, застенчиво прощалось с убывавшими гостями; ярким, переливавшимся свечением оно как будто бы лично свидетельствовало, что Арктический кризис благополучно закончился.
Продолжение (истории вторую "Восставшая из тлена" и третью "Йети") можно найти по ссылке: https://www.litres.ru/book/vasiliy-boyarkov/legenda-o-kapitane-beroevoy-48775308/
