Об общественных пространствах в Петербурге начали говорить около 10 лет назад — после того как открылась первая очередь обновленной Новой Голландии. Именно ее принято приводить в пример как эталон.
С тех пор количество общественных пространств разных форматов в городе увеличивается ежегодно. Но модным словосочетанием начинают называть буквально все, в том числе муниципальные детские и спортивные площадки. Дать определение «истинному» общественному пространству и выяснить, где в городе ощущается явная недостача подобных локаций, попытались участники онлайн-дискуссии «Общественные пространства Петербурга: развитие или регресс», организованной проектом «Retrogradu.net — Архитектура Петербурга» и отделом бизнес-конференций «РБК Санкт-Петербург».
Определимся с понятиями
«Это могут быть сады и скверы, если мы говорим про открытые общественные пространства. Но в большинстве парков нечего делать, кроме как прогуливаться в хорошую погоду. Общественное пространство должно обладать какой-то притягательностью, помимо того что должно быть безопасным и освещенным. Там должно быть что делать, чтобы человек мог социализироваться, самореализовываться. Для этого современное общественное пространство должно быть программируемым, то есть с предусмотренной сменой функций, предоставлять человеку спектр возможностей времяпрепровождения», — считает Любовь Леонтьева, генеральный директор, основатель архитектурного бюро ludi architects. При этом, добавляет спикер, в условиях нашего климата необходимо поддерживать всесезонность.
Общественное пространство это:
— общедоступность
— безопасность
— всесезонность
— досуг «под ключ»
— культурная направленность
«Если раньше под общественным пространством подразумевался торговый центр, то сейчас это про то, как развиться духовно, образовательно, принять участие в активностях на свежем воздухе, и при этом есть явная тенденция привлечения к разработке дизайнеров. Я думаю, что в дальнейшем эти локации будут обрастать дополнительными опциями и возможностями», — дополняет коллегу Павел Воронцов, организатор мероприятий (компания Private Case), член НАОМ.
«Во-первых, общественное пространство — это среда, то есть сценарная вещь, где мы определяем аудитории, целевые действия, которые они должны совершить, определяем смыслы, которые транслирует пространство, медиаландшафт. Легче дать определение от противного. Первое — это программируемое пространство. И значит, детская площадка и прочие локации из числа соцобременения — сразу нет. Второе — это открытая локация, и потому исключаем закрытые клубы. Третье — культурная направленность. То есть не общественные пространства и те «третьи места», в которые пытаются превратиться пункты «Сбера» или ТЦ», — резюмирует обсуждение Наталия Белякова, маркетолог мест, руководитель Лаборатории коммуникаций в креативных индустриях НИУ ВШЭ.
За чей счет банкет?
Если изначально общественные пространства были инициативой бизнеса, то сейчас уже городские власти регулярно рапортуют об открытии новых локаций такого рода. Правда, зачастую эти оптимистичные заявления вызывают шквал критики, поскольку вместо ожидаемого «модного места» жители видят банальную, пусть и современную, детскую площадку или несколько новых скамеек и приведенную в порядок дорожку. Но действительно востребованные локации создаются за счет средств частных инвесторов. «Одно из самых популярных общественных пространств в нашей стране — это парк Галицкого, частная инвестиция, которая окупила себя сторицей», — приводит пример Павел Воронцов. «Если говорить о госвложениях, то, что я вижу в России, иногда недотянуто. Поэтому, на мой взгляд, будущее за частными инвестициями», — дополняет он.
Однако пока что у частных инвесторов иногда не хватает ресурса. «Люди, приходящие из реального бизнеса, начинают вкладываться, но не находят сил доделать», — делится опытом Любовь Леонтьева. Новые проекты в городе на Неве не появляются так часто, как хотелось бы, в том числе потому, что перспективные локации в центре обязывают инвесторов к соблюдению множества правил и требований по сохранению исторического наследия, что делает возможные проекты либо нереализуемыми, либо нерентабельными. Даже если бизнес готов на существенные затраты, длительность процесса согласования проекта сводит инициативы к нулю. «Мы хотели сделать на заливе резиденцию для художников. Это не такой дорогой проект и с точки зрения реализации, и с точки зрения инвесторов. Был момент, когда мы обратились к городу с просьбой поддержать нас территорией, но поняли, что цикл согласований таков, что мы откроемся где угодно, но не на заливе», — подтверждает Полина Бондарева, основатель образовательного проекта masters и программный директор Культурного центра «Левашовский хлебозавод».
Но все же некоторые крупные проекты не могут состояться без активного участия государства в коллаборации с бизнесом. Как пример такого сотрудничества в Петербурге Полина Бондарева приводит городскую ярмарку современного искусства. Еще один положительный пример — новые кампусы ИТМО и Текстильного института. Реализация этих проектов в государственных вузах стала возможной благодаря поддержке бизнеса, то есть меценатов, в числе которых и бывшие студенты учебных заведений. В этом плане могли бы стать интересными «точками притяжения» территории Педагогического университета имени Герцена или Университета телекоммуникаций имени Бонч-Бруевича.
Вкладываться в такие проекты готов не каждый бизнес даже из числа успешных и состоявшихся, в том числе потому, что выгода в подобных вложениях неочевидна. «Я провела бы аналогию с устойчивым развитием — в краткосрочной перспективе ты теряешь, но на длинном горизонте ты получаешь профиты и лояльность молодой аудитории, которая войдет в потребление через 10 лет», — поясняет Наталия Белякова.
Что стоит сделать в Петербурге?
Общественные пространства постепенно становятся пунктом обязательной городской программы. Это осознают и девелоперы, и город, но пока создание таких «точек притяжения» никак не регламентировано и не предусмотрено планами. «Будем откровенны, не всегда, когда строятся новые районы, они соответствуют планам развития, там даже дороги не всегда бывают. Чиновничья машина очень неповоротлива», — констатирует Павел Воронцов. Впрочем, в регионах варианты частно-государственного партнерства уже есть. Например, заинтересованные в развитии туристической привлекательности региона чиновники вместе с владельцами земельных участков выступают в роли инициаторов развития территорий. Как рассказала Наталия Белякова, в частности, такие запросы поступают от городов, расположенных по пути будущей трассы М12 «Восток», открытие которой дает шанс на привлечение в регионы по пути от Петербурга до Тюмени дополнительного туристического потока.
Что касается Петербургской агломерации, то тут есть очевидные точки приложения сил и креатива — Мурино, Кудрово, Новая Охта. Эксперты отмечают, что даже в тех районах, которые уже давно являются точкой притяжения как для горожан, так и для туристов, общественных пространств не хватает. К примеру, по мнению Полины Бондаревой, стоило бы добавить таких локаций и Лахте, и Петроградской стороне. В ближайшее время не без участия Полины интересный проект должен стартовать на Витебском вокзале, но в целом в этом историческом районе остается много «мертвых зон» и потребность в общественных пространствах открытием только лишь обновленного Витебского вокзала не закрыть. «Совершенно очевидно, что Охте нужен не случившийся, пока что замороженный «Охинский мыс», — добавляет Наталия Белякова. Октябрьская и Выборгская набережные, по ее мнению, также должны преобразиться.
Это уже норма
«Любое общественное пространство должно льстить городу. Это то зеркало, в которое смотрят горожане. И оно важно не только для центра города, но и для тех маленьких городков, которые находятся на границе агломерации. Даже для проживающих в частных отдельных домах, на дачах важно иметь «точку сборки», социальные вибрации», — подчеркивает Наталия. Многое уже реализуется: бывшие молодежные клубы превращаются в современные места встреч с интересными программами, активно развиваются библиотеки, привлекающие людей новыми мероприятиями. Будущие посетители общественных пространств — это ребята, которые привыкли ходить в Новую Голландию с мамой и папой и уже в подростковом возрасте хотят находиться в приличном месте. Это уже норма», — добавляет эксперт.
«Вижу, как у нас страна постепенно начинает обращаться внутрь себя». Любовь Леонтьева
Не менее высокую планку задают и люди старшего возраста. Как показывает пример Москвы, аудитория проекта «Активное долголетие» очень энергична. Любовь Леонтьева отмечает, что развитию общественных пространств способствуют и внешние факторы — в результате COVID и санкций активнее развиваются проекты внутри страны.
«Среда определяет человека. Я вижу, как люди становятся лучше и порядочнее, как себя ведут в красивом месте, и я вижу, что эта тенденция будет сохраняться», — подытожил дискуссию Павел Воронцов.