Скоропостижная и трагическая гибель свёкра Бориса Леонидовича полностью изменила жизнь нашей семьи. Свекровь, Анна Михайловна, страдала так сильно, что на первые 40 дней после печального события мой муж Владик буквально поселился у неё.
Я осталась в своей однушке, и, конечно, скучала, но входила в положение свекрови. Конечно, Анне Михайловне было несладко! Наверное, она около 15 лет не работала, обеспечивая своим мужчинам, сыну и мужу, домашний уют. Даже когда Влад на мне женился и переехал ко мне, свекровь на работу не устремилась. Она привыкла быть домохозяйкой, тем более что зарплаты Бориса Леонидовича вполне хватало на всё.
Однако ритуальные мероприятия пробили значительную брешь в сбережениях, а деньги, которые были у свёкра на счетах, стали недоступны как минимум на полгода. Красивая жизнь свекрови закончилась.
В итоге, Анна Михайловна села к сыну на шею. Влад подбрасывал ей деньги, и это стало меня понемногу напрягать. Всё-таки у свекрови не было никаких страшных заболеваний, которые могли бы ей помешать работать. Не было только желания!
Скандал разразился после того, как я на 50-летнем юбилее свекрови решила объявить о важном предстоящем событии. Надо заметить, что это был первый праздник, организованный после ухода Бориса Леонидовича, и, хотя прошло уже 7 месяцев, чувствовалось напряжение и некоторая неловкость. Как-то стыдно было радоваться. Собственно, из гостей были только муж и я. Именинница не хотела пышного торжества.
Надеясь, что удивительная новость послужит свекрови утешением, я объявила:
– Анна Михайловна, вы скоро станете бабушкой!
Однако на лице свекрови не мелькнуло даже тени радости. Она протяжно поинтересовалась, обращаясь к сыну:
– И как же вы с ребёнком будете в однушке Светы размещаться?
Я, наивная душа, думала, что свекровь предложит или поменяться квартирами или ещё как-то помочь, но никаких вариантов Анна Михайловна не предлагала, и явно ждала ответ от сына. Влад пояснил:
– Конечно, мы намерены расширяться. В нашем случае ипотека – единственный выход. Будем на взнос копить, а когда всё оформим и переедем в новую квартиру, то Светину будем сдавать.
Однако этот план свекровь не устроил, потому что она почувствовала угрозу для собственного благополучия:
– Как я понимаю, больше ты мне оказывать финансовую поддержку не сможешь?
Влад признался:
– Да, мама. В ближайшее время у меня не будет такой возможности, но ты же можешь выйти на работу. Это и от переживаний тебя отвлечёт, и с деньгами ситуация улучшится!
Разумные рассуждения сына вызвали у свекрови шквал эмоций. Она, не стесняясь моего присутствия, стала возмущаться:
– Ну, и лопух ты, Владик! Ипотеку брать собрался, а головой подумать – не судьба была? Света в декрет уйдёт. Доход у неё упадёт, естественно. Сам посуди, выплачивать-то ипотеку по большей части тебе придётся. Если потом разбежитесь, то ты ни с чем останешься. Зато Света вся будет в шоколаде: и однушка и часть двушки ей будет принадлежать. Ты, Влад, лучше мне деньгами помогай, если тебе их девать некуда, и ты собираешься их на ветер пускать.
Мне было обидно, но, пока я подбирала более-менее вежливые выражения, чтобы усмирить разбушевавшуюся именинницу, муж сместил акцент разговора:
– Повторяю, мама! У меня больше нет возможности тебя поддерживать в тех же размерах, как прежде. Запросы у тебя слишком большие. И вообще, до пенсии тебе ещё далеко, так что, устраивайся на работу.
Анна Михайловна стала говорить плаксивым тоном:
– Да куда меня возьмут-то? У меня последняя запись в трудовой книжке 15-летней давности, и вообще – кому сейчас нужен филолог?
Влад улыбнулся маме:
– Мама! У тебя чудесный возраст, отличное образование, прекрасная грамотная речь и масса других достоинств! Обратись к своим подругам, я не сомневаюсь, что для тебя найдётся удачное место работы!
Остаток праздника получился скомканным. Именинница всем своим видом демонстрировала недовольство, и мы поспешили уйти.
Если до этого Анна Михайловна часто звонила сыну, то после своего юбилея едва ли пару раз в месяц объявлялась. Влад рассказал мне, что его мама через свою давнюю подругу устроилась на работу в салон красоты администратором. Конечно, это должность не была пределом мечты свекрови, но выбирать не приходилось.
Я понимала, что свекровь считает меня главной виновницей своего выхода на работу, и старалась как-то наладить отношения, чтобы муж не метался между нами, как между двумя огнями. Однако Анна Михайловна с Владом помирилась с горем пополам, а меня продолжала считать источником своих бед и разговаривала со мной сквозь зубы.
Надежда на то, что сердце свекрови смягчит рождение внука, тоже не оправдалась. Анна Михайловна изредка приходила в гости, но вела себя совсем не так, как любящая бабушка. Она не брала маленького Стёпу на руки и с какой-то брезгливостью спрашивала:
– Света, почему у него постоянно сопли и слюни текут? Педиатру, что ли, покажи, ребёнка. Не хватало ещё, чтобы он всех перезаражал!
Я старалась оправдаться:
– Врач сказала, что всё в порядке. Мы даже анализ крови сдавали – никаких признаков воспалительного процесса. Просто зубки режутся!
Анну Михайловну это не слишком убедило. Она вообще очень равнодушно отнеслась к рождению внука, и, заходя в гости, редко приносила с собой хотя бы яблоко. Ну, как бы и без этих гостинцев Стёпа ни в чём не нуждался.
В возрасте 2,5 лет сын пошёл в детский садик, я вернулась на работу, а через полгода обнаружила, что снова беременна. Неожиданно, конечно, было. Только, кажется, отдохнула от пелёнок-распашонок, в люди вышла, а тут снова такой бэби-сюрприз.
Призналась Владу, что так и так – проблема у нас. Только муж пожал плечами:
– Не вижу никакой проблемы. Вот лично я всегда хотел, чтобы у меня был брат или сестрёнка. Думаю, и Стёпа обрадуется. Опять же, хорошо, когда разница в возрасте у детей не очень большая.
В общем, я настроилась, что буду рожать, но о своём пикантном положении особенно не распространялась. Только начальнице сказала, чтобы вскоре мне снова придётся покинуть коллектив. Она у меня замечательная, и отнеслась к новости философски:
– Ну, так дети – главная работа женщины.
Зато свекровь была совсем другого мнения. Я до последнего не хотела говорить о своей беременности, но от приглашения на дачу отказаться не удалось. Не так часто нас Анна Михайловна звала, и из отказа могла бы устроить скандал.
Хотя я надела просторное платье, свекровь всё-таки заметила мой небольшой животик. Хорошо, что Влад со Стёпой возились около мангала, и не слышали, как покрасневшая от злости Анна Михайловна стала отчитывать меня как женщину с низкой социальной ответственностью:
– Света, что это такое? – указывала она наманикюренным пальчиком на мой живот. – Ты что, опять беременная? Тебе что, способы предохранения не известны, или кроме того, как размножаться, ты больше ничего не умеешь? Прямо как кошка, вечно с брюхом. Влад-то в курсе?
– Конечно, Анна Михайловна, – отвечала я, стараясь сохранять спокойствие. – Мы вместе приняли решение.
Свекровь покраснела ещё больше:
– Плохое решение вы приняли, но я надеюсь, что ещё есть время передумать? Зачем вам ещё один сопливый ребёнок? Одного, что ли, мало? Эгоисты, вот вы кто с Владом! Нет бы, обо мне подумать, а вы взялись плодиться бездумно. Из-за ещё одного спиногрыза вы же чуть ли не нищими станете.
Последнюю фразу разъярённой матери услышал Влад, и стал её урезонивать:
– Мама, ты чего? Зачем ты так говоришь? Ты, вообще, в своём уме?
Анна Михайловна набросилась на сына:
– Я-то в своём уме, сын, а вот ты почему не головой думаешь, а тем, что ниже пояса? Бросил мать без поддержки на старости лет. На работу меня отправил. Между прочим, я тебя растила не для того, чтобы ты свою жену и сопливых детей содержал. Ты обязан в первую очередь заботиться обо мне, своей матери. Я-то надеялась, что когда твоя жена на работу выйдет, ты мне снова помогать будешь, я уволюсь и буду спокойно свой век доживать. Без всяких нервных клиенток, забывчивых мастеров и прочих неприятностей. А теперь мне что прикажешь делать: и дальше что ли, в этом аду работать? В моём возрасте такие испытания для нервов на пользу не идут!
Влад постарался перевести всё в шутливый разговор:
– Мама, ну, про какой ты возраст говоришь! Тебе же 53 года всего. Ещё вполне можешь мне брата или сестру родить!
Анна Михайловна шутку не одобрила, и раскричалась:
– Не мели ерунду! Бред какой-то: братик, сестрёнка. Точно, сын, ты не в себе! Мне уже 53, а я из-за вашего неумения пользоваться контрацептивами должна горбатиться на работе. Вот если бы ты был нормальным сыном, то давно мне что-то вроде пособия стал выплачивать. Так нет! Бросил меня на произвол судьбы.
Влад тоже стал злиться и о чём-то догадываться:
– Мама, то есть, ты нас на дачу пригласила, чтобы поговорить о твоём, как ты говоришь, пособии? Ну, а я-то думал, что ты, наконец, решила отношения налаживать. Всё-таки, мы – семья!
Анна Михайловна кричала, не замечая слёз напуганного внука:
– Я хотела тебя, единственного сына, о помощи попросить! Напрасно надеялась. Теперь я ясно вижу, что помощи от тебя не дождусь. И вообще, забирайте своего сопливого и уезжайте отсюда. Мне больше с вами разговаривать не о чем.
Конечно, дважды нам это повторять не требовалось. Мы уехали. В машине я кое-как успокоила сына, а когда он задремал, чуть не расплакалась сама. Влад тоже был в шоке, но старался вести машину уверенно и ровно.
Всё общение с Анной Михайловной у нас прекратилось. Она даже не поздравила с днём рождения собственного сына. На выписку внучки из роддома тоже не приехала, хотя я ей сообщала и время и место.
Влад сильно переживал всю эту ситуацию, а потом, поняв, что, похоже, мама просто заблокировала наши номера, сказал:
– Ну, что же. Придётся принять мамино решение не общаться с нами. Пока она сама на связь не выйдет – я стараться и, например, звонить с других номеров, не стану.
Мне остаётся только поддерживать мужа, который выбрал меня и детей.