Спуск с борта северного распадка оказался относительно комфортным. Курумы перемежались раздувами, которыми тех удобно обойти. В понижениях был уже надежным покров. Низкорослые ерники слегка путали ноги и ходу почти не мешали. Если ноги поднимать.
Собаки гоняли выводки куропаток, из-под одного можжевелового куста, под другой. На строгие окрики Валеры оглядываясь. Снова гнали - шумные птицы провоцировали, нет-нет, да и выглядывая из-за кустов. До этого хитро, на их взгляд, заложив вираж, в попытке сбить собак с толку.
По мере снижения началась полоса густых кустарников. Подстриженных, как по уровню, поземками. Не лосями. Тогда как следы лосей уже встречались на раздувах и песках русла ручейка.
Что можно было объяснить: летом лосю хватало трав и кустарничков, а к переходу на древесные корма ивняк хоть и не был пока скрыт, но лось с открытой местности уходил. От преследования волками, зверевшими к началу зимы, или от ветров, поскольку лось не пушист.
Через стену этого высокого ивняка Валера и прорвался в первый же приток основного ручья, складка которого угадывалась ниже.
В тундре была обильна шикша, попадались подушки голубики. За преградой ерника кусты голубики ковром покрыли берега. Крупная ягода уже опадала, где не была объедена. Голубику ели все, и соболь. Помет которого был заметен на плоских камнях.
Следом ручья ход стал быстрее. По твердым снежникам. Моховой подушке. По камням. А временами можно было идти руслом, наступая в намытый песок. По мере спуска по ручью песчаные намывы стали чаще и Валера наступал рядом с лосиными следами. Когда ручей слился с главным, русло просело и стало каменистым. Вода заблудилась меж камней.
С основного русла ручья открылись его верховья – там было мало тундры – перевал оказался невысоким и поросшим редкими невысокими хвойными. А через долину этого ручья, севернее, начиналась безлесная поверху возвышенность, подковой идущая к белой горе, видимой со всех перевалов. Которая сейчас лишь угадывалась в дымке. .
Северный ручей был полноводнее среднего. Долина его казалась просторней, потому что редким был лес. Но как-то вдруг наши ходоки погрузились в темноту ельника. И так же неожиданно вышли на свет, в простор лиственничников, с успокоившейся рекой.
На невысоких берегах ручья, уже сложенных торфом, меж сплетенными корнями дерев и трав, оформилась лосиная тропа. Которая терялась на дресве. Лоси предпочитали ходить поймою, переходя реку по перекатам, не поднимаясь на коренной берег. По которому следовала уже медвежья тропа. С частыми метками и прикусами на заметных деревьях. С шерстю в смоле меток. С четкими печатями их когтистых следов.
Первая изба, была поставлена Григорием и Витей у первой же ямки, в первом же крутом повороте. Сруб терялся под кедрами. Подъем был в обход скалы, не полόг, и не крут. Но, кажется, длинён.
Площадка под избой была тесной – строители сохраняли кедр. И была чистой от подроста. Лес они не ленились доставлять издали и снизу. Материал на убранство сох под навесом. Потолок засыпан, а крыша крыта капитально, с берестой. Двери навешаны без петель - внизу ось двери входила в выбранное стамеской гнездо, сверху в паз и замкнута плашкой. Рядом был срублен амбарчик, на высоких ногах, шатром.
От перевала до избы было километров десять. С учетом, что под гору охотник будет катиться, а в тундрах дичи зимой не много, два десятка км. от предыдущей избы – нормально.
Валера испил чаю при аккуратном кострище, раздал собакам сухарей, пока им варилась пустая каша. Чуть сдобренная затем постным маслом. Ночевал он у костра, временно настелив пиленых досок. На рыбалку не было сил с вечера и времени с утра.
В дороге до следующей избы Валера считал пόеди лосей, на глаз оценивая % повреждений ивняка. Приняв за учетную полосу ширину 20 метров. В руслах притоков оставлял груз и делал радиальные заходы, туда - по одному берегу, обратно по другому. когда на км. от устья, когда дальше. Здесь и пόеди оценивал и кучки помета считал - его не смывало половодьем. Кучка равнялась лёжке. Это на будущее, сколько их за зимний день могло быть, неизвестно.
Вторую избу, на высоком глинистом берегу, аккуратно крытую, но требующую многих трудов, Валера прошел ходом, решив спуститься по основной речке еще км. на десять. С краткими радиальными заходами.
Следующий ночлег он устроил километрах в полуста от перевала. Наловил хариуса, себе на уху, и сдобрить кашу собакам.
Для снегохода река казалась проезжей. Валера еще не знал, что при некоторых усилиях непроезжей тайги для снегохода нет – снега равняют хлам и склоны, льды укрывают реки, а мороз крепит болота. Проходы в завалах пилятся. На крутые ручьи стелется мост. При боковых уклонах снизу нартника кладется отбойник. От наледи есть берега, елки, терпение и мороз.
Результат похода и оценки поедей, зимнего помета, а также высота повреждений ивняков говорила о том, что лось присутствовал на реке всю зиму, начиная с малоснежья.
Снесено было до усыхания около половины ивняков. Которые дали прирост из под корня. Остальная половина выкинула длинные побеги от первой же живой почки. Что запас кормов, ориентировочно, за это лето увеличило в полтора раза. Однако побеги из-под корня, скорее всего, не будут доступны лосю в этот сезон, но подойдут под морду лося в следующем. Итого, эта зимовка будет стабильна. На ближайшие два сезона.
И, учитывая запас доступного лосю веточного корма на 1 км речки в 1,5 тонны, а на 1 км притока в 0,5 тонны. Принимая во внимание доступность половины наличного корма. И потребность одного лося в корме (~7,5 кг за сутки) из расчета 5 месяцев кормления (стационарного кормления, на зимовке). Валера предположил наличие на этой реке не более 25-30 зимующих лосей. Или, проще, по 1 лосю на 1 км береговой линии (с притоками).
Цифру нельзя было экстраполировать на другие распадки. Тем более и точности при таком наскоке не добьешься. Однако планы уже можно строить. Сравнив и сделав скидку на потравленость пастбищ других распадков.
Например, по среднему распадку, можно было уже предсказать, что он имел мало приручьевых ивняков, по причине сомкнутости тайги, и соответственно, был менее привлекателен для лося.
Волк в этой формуле Валеры отсутствовал. (И я его в этом поддерживаю – у лося есть свои механизмы избежать волка. По малому снегу - колючий валеж в сопках и длинные ноги, бьющие во все стороны с силою паровоза. В глубоких снегах стремление в группы и организация пастбища под свои нужды, натаптыванием троп. И кормлением в пути, скусывая минимум, что давало возможность ходить своими тропами всю зиму. Постепенно усложняя их сеть. Легко избегая, этими замкнутыми тропами, волка. Или затаптывая его в корыте тропы).
Однако в формуле нашего героя отсутствовал и человек. Который вносит в зимовку катастрофические изменения, разгоняя группы, заставляя лося тратить энергию, тогда как зимой ему нужен покой, и минимум корма, обеспечивающего этот покой…
(Кроме того, в заметках Валеры я не нашел пробных площадок, заложенных в пихтарниках, а это основной корм зимы, и лось, бывало, ломал вполне взрослые пихты, чтобы добраться до мягкого и сытного деликатеса. Кора же игнорировалась вполне обоснованно, как корм скорее весеннее-осенний).
…..
Еда рассвело, Валера, направился на юг, в свой, средний распадок. Перевал через цепь сопок был лесист, долгая вершина оказалась безводной, а южный склон неожиданно сырым, с угнетенными деревьями и частыми плешинами. Глинистыми обрывами. Редкими гривами с кедром и обильной пихтой у подножия.
И как-то сразу спуск оборвался в болото. Топкое уже с первых шагов. Здесь, по краю болота, на песках, впервые попались следы оленя. Группа дикарей не была большой. А при переходе через сопку были редки следы лося.
Испив чаю, Валера приподнялся в сопку и отправился краями, ее и болота, на запад, где через десяток километров вышел на берег своего, среднего ручья. Здесь речка делала зигзаг, затормозив в торфяниках. До третей (по счету от перевала) их избы оказалось еще км. пять.
Выйдя на знакомый «перекресток» рек Валеру посетило чувство дома. Он перенес через ручей груз, добыл из-под елки удочку, вырезанную Морозовым, и натаскал хариуса. Пуская наживку вниз по течению. Чему мешал ветер. Так, что пришлось на лесу защепить веточку. Рыбу он ловил больше собакам, нежели себе. В это время небо стало мутным, начал пролетать дождь.
Далее чищеной тропой ходоки поднялись к избе.
Ночевать было ни к чему. С задачей бы поспешить – оценить наличие лося в южном распадке. И удобство перехода в него из среднего. Потому, сварив кашу, остудив ее под берегом, накормив кобелей, наевшись жареной рыбы и, напившись чаю в запас, отправились они вверх по ручью. Который так хвалил Морозов. В сторону южного распадка. Которым, в свою очередь, восхищался заготовитель Серега.