Я вылез на берег и, весь дрожа, стал вытирать руки, плечи синим истончившимся полотенцем, пока по озеру летела дымка тумана. Вода за мной уже успокоилась и превратилась в зеркало, в котором отражались только деревья и небо в плотных, розовых как пирожные облаках. Я сел на холодный песок, через который пробивались небольшие кустики травы.
В детстве я до обморока боялся этого озера. Оно находилось неподалеку от сельского кладбища, и с братьями мы выбирались сюда вечерами запалить костер, рассказать и послушать страшилки. Эти истории всегда были про утопленников и бродящих мертвецов, ни одна девчонка не оставалась в нашей компании дольше чем на одну историю. Да что там девчонки, я, даже умея плавать, каждый раз представлял себе руки, тянущиеся со дна проклятого озера к моим лодыжкам, и почти терял сознание. Истории были впечатляющие. Я пронес этот ужас до зрелого возраста.
Да и в целом, мне казалось, что я был трусоват: я боялся темноты, историй, отца с ремнем, змей и, конечно, этой темной воды.
А однажды страх просто ушел. Когда это произошло? Сразу после праздников в этом году, когда мне исполнилось 30. Проснулся и больше страх не чувствовал, так, словно можно способность к нему вытащить из тела, как удаляют зуб. Моя зубная фея постаралась очевидно во сне..
Сперва я не сознавал этого, но чувствовал внутри пустоту и оглядывался по сторонам с любопытством и незамутненным взглядом. Мир перестал быть таким пугающим, когда я понял, что уже не могу его бояться. Не потому что он стал лучше. Он не стал. Просто не умею больше бояться.
В новом для меня ощущении не было подросткового бахвальства, когда гуляешь с друзьями толпой по улицам родного города, сбежав почти неслышно из дома. Не было и наглой радости от ощущения, что ты не уязвим. Просто не было страха.
Первым делом я проверил всё то, что раньше вызывало пугающую оторопь: вещи, действия, людей. Я нырял в чертового озеро, я гонял на бешеной скорости, я ходил по сцене, я забирался крышу местного театра и сидел свесив ноги над площадью, я требовал уважения, я дрался. Я гулял по сельскому кладбищу. Ничего. Даже кладбище стало для меня просто производным от слова «клад». Это был восторг и прилив сил, но..
Но потом я взялся за остальные чувства. Как выяснилось, только азарт и раздражение остались, но вожделение, грусть и ярость пропали напрочь. Я словно потерял чувствительность.
Моя меня, конечно, бросила, смотря как я, по ее мнению, схожу с ума. Была еще веселая гипотеза, что я полюбил другую. Я видел, как моя девушка разворачивается и уходит, я слышал громкий хлопок древью и ее шаги по лестнице. Мне нечего было сказать, ведь я не полюбил другую, я и ней -то любви уже не чувствовал. И не боялся больше ее потерять.
…
Я всё еще смотрел на озеро, сидя на песке, когда взошло солнце и начало согревать ноги. Матушка сказала бы, что это спокойствие — дар Божий. Она назвала бы это смирением. Будь она жива, я бы поспорил.
Ведь я не чувствовал ничего, ни радости, ни грусти, мне казалось, я потерял что-то важное, и теперь либо я калека, либо бесстрашный супер-герой. Не знаю.
А рассвет был красивым.
Автор: Александра