Первым делом мы свернули в кинотеатр. Тяжелую дверь нам приоткрыл швейцар. Ого, швейцар в кинотеатре. Неужели и в 1913 году на пороге «Художественного», в самом центре Арбатской заставы, двери в мир искусства приоткрывал посетителям задумчивый седоусый швейцар?
Текст: Павел Васильев, фото: Александр Бурый
И сразу, знаете ли, нахлынули воспоминания. Пусть не 1913 года, а этак 80-х годов прошлого века, когда очереди в кассы здесь были в порядке вещей, а большая рисованная афиша у входа считалась лучшей и, главное, единственной рекламой фильма.
Нет, теперь, сорок лет спустя, здесь все по-другому. Никакой очереди нет. Просторно. Залов – сразу несколько. А раньше был один большой зал, билеты в который можно было купить в партер, а можно и на балкон – редкость по тем временам.
Не скажу, что мы так уж любили «Художественный». Пожалуй, в «Октябрь» в студенческую пору ходили чаще. В «Художественном», приди ты за полчаса, запросто мог бы остаться и без билета. А в школьные годы кинотеатр казался мне далеким от дома, целых три остановки на метро, а потом еще пересадка… Да и цены были повыше, чем на окраине, у нас дневной билетик стоил 25 копеек, а тут 30, а на отдельные ряды и все 40 – кому это может понравиться в седьмом классе?
И все же здесь, на Арбатской, «Художественный» оставался заметной культурной точкой для нашего поколения, составлял компанию «Октябрю», кинотеатрам «Повторного фильма» и «Наука и знание» – своим ближайшим географическим соседям.
Так вот, теперь, после капитального ремонта, в «Художественном» совсем по-другому. Не скажу, что лучше или хуже, а именно по-другому, иначе… Фойе торжественно и красиво. Гардеробная. Барная стойка. Легкий аромат кофе. Плывущая откуда-то сверху музыка. Тут даже библиотека имеется! И в целом – дизайн… Нарядно.
Но главное – здесь показывают кино.
Наши окраинные кинотеатры превратились теперь в некие районные центры, где есть кафе, фитнес, косметика, продуктовые магазины, туалет, но кино почему-то пока так и не показывают, хотя вроде бы обещают когда-то со временем показать.
А тут – кино показывают, в репертуаре не два фильма, как обычно случалось в наше время, а сразу пять, есть что выбрать. Вон стайка девушек сдала в гардероб шубы и куртки и чинно следует по лесенке на второй этаж…
10 ноября 1909 года газета «Русские ведомости» сообщила читателям: «Сегодня в 5 часов пополудни последует открытие «Художественного электротеатра» на Арбатской площади. Грандиозная программа исключительно из новостей. Концертный оркестр под управлением г. Лескес».
Главная же новость заключалась в том, что впервые в Москве было выстроено здание специально под кинотеатр.
Летом 1913 года под руководством Федора Шехтеля, одного из ведущих архитекторов Москвы, здание было перестроено и приобрело современный вид.
Годом позже в столице появились дожившие до наших дней кинотеатры «Колизей» на Чистых прудах и «Форум» на Садовой-Сухаревской.
К этому времени в Москве уже более 80 кинотеатров.
Интересно, сколько действующих осталось теперь?
Швейцар прощается с нами и советует «не забывать», мы обещаем.
* * *
Метель на Арбатской площади не утихает… Знакомый пейзаж. Стоим и любуемся, вспоминаем… Влево и вправо – бульвары Гоголевский и Суворовский. Впереди старый Арбат и Новый Арбат. К Кремлю устремлены улицы Знаменка и Воздвиженка… Церковь на пригорке… Шесть дорожек, шесть направлений. Куда?
И тут жена предлагает посетить Военторг.
Пусть новое здание, но все же на старом месте… Сто лет не были… Зайдем, сравним, полюбуемся…
Военторг прежний в нашей семейной истории на почетном месте.
Мы там купили… свадебные туфли.
Или босоножки?
Красоты необычайной и в самый раз по ноге.
В эпоху дефицита приобрести обувь на свадьбу в Военторге, где продавались товары не только военные и не только военным – равносильно чуду!
Самое сложное было уговорить продавщицу отложить товар, пока мы сгоняем за деньгами, ведь денег с собой у нас, конечно же, не было. Пара в ассортименте единственная! 35-й размер! Уговорили.
И вот мы на Воздвиженке, идем мимо великолепного замка Арсения Морозова, который знаменит помимо прочего и категоричной оценкой матери хозяина: «Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва знает!»
И так мы, знаете ли, увлекаемся деталями воспоминаний, жена, оказывается, детали этой покупки помнит, словно покупала вчера, что ничего не замечаем, просто подходим к Военторгу и толкаем дверь… Метет к тому же…
И оказываемся одни. В полной такой тишине.
У лестницы, ведущей вверх, тоже пустой абсолютно.
Так… Где же покупатели? Продавцы? Отделы где? Что так тихо кругом?
В уголке притаился солдатик. Или даже курсант. По всей форме. На посту он. За порядком следит. Чисто выбритый. И тоже с недоумением на нас смотрит. И помалкивает. Задаю служивому глупый вопрос:
– А что, магазина… Военторга здесь больше нет?
– Нет, – отвечает служивый. – Давно уже нет. Банк есть.
Ну, знаете… Как там у классиков? «Таких ударов великий комбинатор не испытывал давно»!
Это уже потом, скрываясь от ветра и обходя здание, мы отметили, что подземный гараж охраняет постовой с собакой, что курить у здания нельзя и что, кроме нас, тут и нет никого, за исключением припаркованных плотно иномарок. И что новый Военторг больше не Военторг, а могучая крепость, далекая от обычных людей, никак не связанных с финансами.
Вот тебе и босоножки, вот тебе и воспоминания сорокалетней давности…
– Давно мы тут не были, – замечает жена. – И правильно. Что нам тут делать?
* * *
Кисловские переулки – отдельная история. Их четыре – Малый, Средний, Большой и Нижний. Такая своего рода трапеция…
Когда-то, в Средние века, в местной слободе занимались соленьями и моченьями. Огурчики, капуста, яблоки, грибочки, ягодки, квасы, наливки и прочие деликатесы Древней Руси на кремлевский стол! Не всех сюда пускали на проживание, а только искусных, проверенных, умелых.
Теперь здесь тоже места избранные. Теперь тут мир искусства – актерский факультет ГИТИСа, известная музыкальная школа, а рядом, в Малом Кисловском переулке, популярный Театр имени Владимира Маяковского.
Но тропки кисловские заметены сегодня прилично, не сразу видно, где просто сугроб, где лед под снегом. Поэтому мы выбираем Большой Кисловский, в нем новая плитка расчищена хлопотливым работягой-трактором.
Жена предполагает, что чистота в Большом Кисловском именно потому, что рядом тот самый банк, куда мы и забрели не подумав. Для банкиров и их машин стараются, считает моя жена, исполненная классовым гневом. И я ее понимаю. Нелегко женщине, когда большой универсальный магазин превращают в банк, ничего не выдав взамен. Конечно, кисловато на душе.
А впереди уже Большая Никитская… Справа, пониже, Зоологический музей и первая тяговая подстанция столичного метро. Слева на горочке – консерватория и памятник Петру Ильичу Чайковскому.
Когда-то здесь ходил троллейбус №8, конечная – «Зоопарк», улица тогда звалась улицей Герцена.
Ну а мы ныряем в Газетный переулок, сохраняя почти прямую линию маршрута и прячась заодно от февральского ветерка.
По традиции заглядываем в первую арку слева. Как не заглянуть! Усадьба Сергея Александровича Меншикова, внука сподвижника Петра… Классицизм… Усадьба в полном порядке. Как может быть иначе, если сейчас тут квартируют столичные чиновники, ведающие жилищным городским фондом. Не хухры-мухры. Дворик прибран.
Газетный переулок, бывшая улица Огарева, почила в долгом ремонте. Здесь будет интересно годика через два-три. На ремонте и солидное здание МВД (помните, у Юлиана Семенова роман «Огарева, 6»?), как и здание Центрального телеграфа… За МВД, ныне Следственный комитет РФ, волноваться не приходится, тут все в порядке. Вот что будет с Центральным телеграфом после ремонта, сказать не берусь…
Зато служит по назначению небольшая церковь, где в советские времена тоже звонили по разным городам и весям, была в ней Междугородная телефонная станция, и было там суетно, весело и бестолково. «Магадан на проводе, пройдите во вторую кабинку! Во вторую, я говорю, куда вы прете, гражданка… Прет как на буфет…».
Здесь мы перекусываем в общепите с грозным названием. Мол, очень вкусно, и точка, даже без запятой… И конечно же, вспоминаем, что в 80-е тут было кафе-стекляшка на куриных ногах, где однажды повезло с вкуснейшей жареной картошкой с грибами. Как оно называлось? Кажется, просто – «Кафе».
– А помнишь, сколько телефонных будок стояло рядком у Центрального телеграфа? 11 штук!
– Главное, двушку иметь в кармане. И лучше не одну.
* * *
Тверскую мы форсируем подземным переходом. Раз уж пошла по прямой линии наша прогулка февральская, что сворачивать, куда и зачем?
Раз – и мы в родном Камергерском переулке, бывшем проезде Художественного театра. Нынче он уже и не такой родной… Во-первых, театр стал уж очень чужим, очень модным. Современным очень…
А во-вторых, памятники… Пусть меня простят архитекторы и скульпторы всего мира, но с памятниками Камергерскому решительно не везет. Сначала тут был выставлен на всеобщее обозрение Антон Павлович Чехов. Он притаился в уголке – изломанный, исхудавший, страдающий. Это не памятник писателю, а памятник болезни. Невозможно смотреть. Сразу где-то внутри тебя болит и колет. Как хорошо, что Чехов этого не видит!
Новые памятники выставлены в центре переулка. Пара Немирович-Данченко и Станиславский лично мне более всего напоминает собравшихся на рыбалку товарищей, ожидающих, очевидно, третьего, который запаздывает, где-то докапывая червей. Режиссеры закутаны в такие шарфы, что можно и в турпоход, причем в любую погоду. Меньше всего они похожи на режиссеров. Больше – на рыбаков, путников, странников.
Я давно заметил, что памятник сразу двум людям особенно сложен для исполнения. Но и одинокий композитор Прокофьев, самый «свежий» из памятников Камергерского, тоже несколько удивляет. Уж больно легкомысленный у него вид. И стоит он вдруг в самой середке Камергерского, словно только что вышел из парадного и замер, спрашивая себя: «А не забыл ли я ключ в двери? А утюг выключил?»
Раньше мы любили Камергерский за его книжные магазины. Знаменитая букинистическая Пушкинская книжная лавка. Магазин педагогической книги. Магазин медицинской книги. И пониже еще, уже через Пушкинскую, а ныне Большую Дмитровку, – «Подписные издания». А рядом, в Столешникове – букинистический о двух этажах!
Теперь в Камергерском два десятка разных ресторанчиков и один книжный. Вместо подписных изданий – рок-бар с ударной установкой.
И нет уже того самого пенала с пельменями, где было тепло, вкусно, недорого. Где официантов не было и все были – свои.
Нетерпеливым и голодным из очереди хозяйка весело отвечала: «Готовятся! Скоро подам… Что мне на кастрюлю прикажете сесть?»
* * *
На Кузнецком Мосту метель стихает. Мы идем вниз до Петровки. Вот такой здесь «мост», он наклонен вниз, словно сломался. Это уже после Неглинки Кузнецкий Мост устремится вверх, как и положено «сооружению».
Итак, мы идем вниз, и тут же вспоминаем, что вот здесь снимался эпизод из фильма «ТАСС уполномочен заявить», причем эпизод заграничный, ненашенский, а ниже справа вот этот знаменитый подъезд участвует в «Служебном романе» Эльдара Рязанова.
И вообще здесь каждый дом выстроен на совесть, имеет свою историю и свою судьбу.
И конечно же, здесь под ногами все прибрано и почищено – и у Петровки, и у Неглинки, и на Кузнецом, и у Большого и Малого театров.
И воспоминания здесь – иные, чем были до Тверской. Здесь они больше книжные и театральные. Показательно, что ни в ЦУМ, ни в Петровский пассаж, хотя они сохранили и приумножили свою торговую сущность, моя жена заходить не собирается.
Мы наперебой вспоминаем книжный рынок на Кузнецком и немножечко спорим по поводу тех старых цен. Вспоминаем и магазин «Атлас», где не раз покупали географические карты и атласы. Вспоминаем и идем в горку. Где-то здесь знаменитый «Яр» находился, Пушкин в нем поминал Дельвига.
* * *
В интернете популярны фотопрогулки по Москве. Они собирают читателей. Читатели, как правило, благодарят автора, который нашел старые фотографии города и сделал новые фото с тех же самых мест и с тех же самых ракурсов. Читатели охотно вспоминают истории своей жизни, уточняют и дополняют автора. Таких фотопрогулок по Москве в интернете – десятки, если не сотни.
Я и сам люблю эти сравнения. И знаете, что больше всего бросается в глаза? Не изменения в архитектуре. Не изменения в транспорте. Не новые плакаты, магазины и вывески.
Больше всего изменились сами люди. Точнее – их количество. На прежних фотографиях недавнего прошлого люди идут, гуляют, спешат, покупают, стоят в очереди, едят, смеются, плачут, бегут за трамваем, они живут на улицах города. Их много, их очень много.
На фотографиях нынешних, за очень редким исключением, людей на улицах Москвы мало. Даже на Арбате, в Камергерском, Столешникове, на Петровке и Неглинной, на Кузнецком Мосту их значительно меньше, чем на фото из прошлого.
В чем тут дело? Ведь людей в Москве стало больше, намного больше. И прогулки по городу вошли в моду, это тренд, как теперь говорят. Появились сотни доморощенных экскурсоводов, имеющих знания, силы, талант.
А на фото сегодняшнего дня людей на улицах, пешеходов, все равно меньше, чем было раньше… Намного меньше.
Пока я так размышляю у стен бывшего «Детского мира», жена вспоминает еще одну давнюю историю из 80-х.
– А помнишь, как ты покупал детскую ванночку в «Детском мире»?
– Нигде не было… Весь город обегал. Язык на плечо…
– Ну ты все же купил!
– А после меня ругали…
– Не ругали, а так… критиковали немного.
– Нет бы похвалить, что нашел.
– Это да, молодец… Но зачем ты ее домой на такси привез, так никто и не понял… Она же легкая!
– Но большая!
Очень вовремя приезжает на остановку у «Детского мира» синенький аккуратный автобус, следующий от Лубянки через весь город на юг.
Раньше отсюда в наши края никакого автобуса не было.
