Ирину Яковенко в нашем городе знают многие. Общественный деятель, представитель Алтайского края в Общественной палате РФ, в прошлом – основатель фитнес-студии, сегодня – руководитель краевого реабилитационного центра «Журавлики». А еще – жена и многодетная мама, участница благотворительных проектов, модель на неделях высокой моды в Москве. Когда встречаешь эту активную девушку, даже сразу не замечаешь, что передвигается Ирина на коляске.
Текст: Оксана Макрушина, фото предоставлены героиней публикации
Мы обратились к Ирине с просьбой об интервью как к бизнесвумен. Оказалось, уже полтора года она трудится в краевом бюджетном учреждении. Но предпринимательский дух и жажда созидания, если они в человеке есть, прорываются и находят применение на любой должности. Поэтому этот текст – о женском подходе в бизнесе и общественной деятельности, о неравнодушии и невероятной энергии.
«Главной целью была безопасность клиентов»
- Ирина, готовясь к нашей встрече, прочитала в одном из прошлых интервью, что ваш муж продал машину, чтобы вы смогли открыть фитнес-студию.
- Верно. Я этой идеей просто заболела. Мужу ничего не оставалось, кроме как поддержать меня. Бизнес-идея родилась 8 лет назад. Моему среднему ребенку было полгода. Я полетела в Екатеринбург, поступать в университет, потому что в Барнауле на тот момент не было доступных вузов, готовых взять меня на обучение. В Екатеринбурге я увидела студию EMS-тренировок и подумала: «О, это то, что нужно нашему городу!». Не найдя ничего подобного, решила открыть студию в Барнауле. Начала изучать оборудование из разных стран, его безопасность, сертификаты качества. Единственный производитель, за оборудование которого я готова была отвечать головой, – немецкая компания.
- Расскажите, в чем особенность EMS-тренировок?
- На вас надевается специальный костюм с электродами. К каждой группе мышц прилегает электрод и заставляет мышцы дополнительно стимулироваться во время упражнения. Это не ленивые тренировки, как многие считают. На них нужно попотеть еще в 10 раз больше, чем в обычном зале. Профессиональные спортсмены во всем мире при подготовке к соревнованиям используют такой вид тренировок. Многие наши клиенты говорили, что после занятия начинают болеть те мышцы, о существовании которых они даже не подозревали. Сейчас, уже даже не имея отношения к этому, я пою оды EMS -тренировкам.
- Что было самым сложным при развитии бизнеса?
- Найти людей, на которых можно положиться. Мы привезли из Тюмени опытного тренера, который специализировался на EMS-тренировках. Он проработал 2 месяца и просто не вышел в один из дней на работу. У нас полная запись на 20 тренировок, а тренер взял и уволился. Мужу пришлось тогда спешно включаться в процесс, обучаться, чтобы самому вести занятия. А позже мы узнали, что тот тренер открыл точно такую же студию, только на более дешевом оборудовании. Причем ситуация повторилась дважды: второй наш тренер тоже послушал на планерках разговоры о развитии студии, изучил наши маркетинговые стратегии и запустил подобный бизнес.
К сожалению, они не справились, их студии долго не проработали. Здесь все же очень важно качество услуги. Не просто – привез оборудование, нашел любого тренера, и готово. Важно отношение, важен комфорт, важна безопасность. Для меня самым главным критерием была безопасность клиентов. Может, потому, что я знаю цену здоровью. Я хотела не просто человека «похудеть» или рельеф его телу придать – целью было подарить здоровье, выносливость, улучшить качество его жизни.
- Почему пришла идея закрыть студию?
- Не закрыть – продать. Бизнес хорошо развивался несколько лет. Появлялись студии в других городах, открытые по нашей франшизе. Потом у нас родился третий ребенок, я с головой ушла в материнство, общественную деятельность. Хотелось участвовать в создании доступной среды, помогать людям с ограниченными возможностями здоровья. Это занимало много сил, на студию времени не оставалось. Проект работал достаточно автономно, но, безусловно, без энергетических вложений собственника сложно развивать бизнес. Мы с мужем подумали, что будет неплохо, если еще какие-то ребята со свежим взглядом подключатся, нашли партнеров.
Вскоре поняли, что совсем по-разному с ними видим развитие студии и приняли решение ее продать. К тому моменту я уже возглавила реабилитационный центр, и времени на студию не осталось совсем. Взгляд на этот проект у меня потух окончательно. Мы вложили в него очень много сил, энергии, любви. Особенно любви. У нас были самые лучшие клиенты! Нет ни одного, про кого я вспоминала бы с мыслями «Этот лучше к нам не ходил бы». Поэтому хотелось, чтобы наше дело просто имело продолжение.
- Будучи женщиной-предпринимателем, сталкивались ли вы с гендерными сложностями?
- Может, у меня был бизнес не того масштаба, но я разницу в отношении ко мне и коллегам-мужчинам не ощущала. Хотя в моей отрасли мужчин было гораздо больше. Через полгода после открытия студии мы приняли участие в Global Fitness Forum, конкурсе стартапов. Вошли в тройку лучших, и я была единственной девушкой среди финалистов.
Однако из-за того, что я имею особенности передвижения, мне приходилось решать проблемы, с которыми сталкивается далеко не каждый предприниматель. Перед открытием студии нужно было узаконить вывеску, сделать на входе пандус и многое другое. Чтобы получить подпись какую-нибудь, приходила в администрацию района или комитет, а нужный мне кабинет на втором этаже находится. Звонила сотрудникам и просила спуститься ко мне. Надо сказать, ни разу не встретила отказ.
«У меня настройки предпринимателя»
- Полтора года назад вы возглавили реабилитационный центр «Журавлики». Что проще оказалось – работать на себя или руководить бюджетным учреждением?
- Я впервые тружусь в госучреждении. Должна теперь приходить и уходить в определенное время. Задач столько же, сколько было в предпринимательстве, даже, может, в разы больше. Здесь я, к примеру, не могу просто распоряжаться бюджетом, заделывать какие-то дыры. Надо проводить торги, согласовывать все суммы. С отчетностью у меня нет проблем, я понимаю: порядок нужен, дабы исключить коррупционную составляющую. Но на это уходит много времени. Вот у меня сломался дверной замок. По торгам за 250 рублей я его покупать, естественно, не буду. Поэтому ко всем закупкам и торгам подхожу ответственно. Понятно, что все подобные ситуации спрогнозировать невозможно, но решения всегда есть.
- О чем подумали, когда вам предложили занять эту должность?
- Я сначала-то, конечно, отказалась. Казалось: не смогу работать в таком графике. Когда ты предприниматель, ты сам планируешь день. Куда рабочие процессы вставишь, куда семью. С одной стороны, это легче. С другой, все риски абсолютно на тебе, и ты не можешь отключиться ни на минуту. У меня до сих пор это сохранилось.
Я отношусь к «Журавликам» как к своему личному проекту. На выходных, на каникулах, ночью – я могу думать о работе, забывая, что мои сотрудники к такому не привыкли. У меня вообще не было представления о том, что, если я в воскресенье пришла на работу, то в будний день потом отгул положен. А что, так можно было? Или пишу в час ночи главному бухгалтеру и только наутро понимаю, что надо как-то пыл свой поумерить. У меня остаются настройки предпринимателя, хотя я работаю в бюджетной сфере.
- Эти «настройки» помогают вам или, скорее, мешают?
- Они помогают учреждению (смеется). Я сосредоточена на том, чтобы вывести центр на максимальный кпд. Честно говоря, я рада, что пришла в «Журавлики». Такого опыта колоссального не получила бы нигде. Благодарна Наталье Владимировне Оськиной, министру социальной защиты края, что предложила мне эту должность. Я в себя настолько не верила, как она в меня.
Сейчас мне так нравится решать задачи, про которые я сначала думала: «Это невозможно. Невозможно – за такие деньги, в такие сроки, такими силами». Через неделю после моего назначения мы начали строительство индивидуального теплового пункта, и нужно было проложить теплотрассу к нему. У меня нет профильного образования, пришлось вечерами дома с головой уходить во все эти чертежи, законы, разбираться досконально. Сейчас нам предстоит большой ремонт фасада старого корпуса, будем утеплять его.
- Что для вас стало открытием с приходом на новую должность?
- Пока не стала работать в этой сфере, не знала, какая поддержка бюджетных организаций у нас идет от государства. Каждого руководителя учреждения стараются услышать. Да, не по щелчку пальца, не так быстро, как у собственника бизнеса, но выделяются средства.
Что касается рабочих моментов, я не привыкла, что нужно переспрашивать насчет решения какой-то проблемы. Если поставлена задача, как она может быть не выполнена к определенному сроку? В бизнесе сотрудники это понимают более четко. Здесь же контроль со стороны руководства нужен постоянный. Я на планерках говорю своим коллегам: «Если не получается что-то, придите ко мне, сделаем вместе. У нас должна быть командная работа».
- Какой вы руководитель, по-вашему?
- Пока не могу проанализировать, насколько хорошо у меня получается управлять центром. Количество людей в подчинении другое, число задач другое, масштабы другие – у нас два больших корпуса и два филиала.
Что точно могу сказать – я всегда открыта для диалога. До меня к директору центра можно было заходить только в определенные часы. Не осуждаю никак, просто такие были правила. Теперь же все двери открыты – для сотрудников, родителей наших ребятишек. Стараюсь помочь коллегам даже с какими-то личными проблемами, потому что работник, у которого голова болит о домашних делах, не будет эффективен.
А в случае с родителями моя главная задача – показать, что они и их дети в безопасности. Не придется кричать, плакать, добиваться наших услуг, хорошего отношения. Достаточно просто обратиться к нам, и мы поможем.
- Расскажите подробнее о деятельности центра?
- Наш реабилитационный центр – для детей и подростков с ограниченными возможностями здоровья. Причем до 18 лет мы берем абсолютно всех ребятишек на реабилитацию. С 18 до 44 лет принимаем только людей с инвалидностью.
Все дети края могут заниматься с нашими специалистами: логопедом, психологом, дефектологом. Есть также кабинет Монтессори, кабинет творчества. В стационаре проводится хорошая медицинская реабилитация: есть тренажерный зал, специалист по адаптивной физической культуре, бассейн, грудничковое плавание. Все это – на минуточку – бесплатно.
Я восхищаюсь людьми, которые работают у нас в центре. Это великолепные педагоги, специалисты с огромным опытом. Сейчас, правда, столкнулась с проблемой – не могу найти массажиста с медицинским образованием. Представьте: большинство специалистов в городе имеют опыт работы, сертификаты – а образования нет.
«Доступная среда – она для всех»
- Вас в городе знают как активистку, общественного деятеля. С какими проблемами чаще всего боретесь?
- Да, я участвовала в различных проектах, привлекала коммерческие организации, общественность к важным вопросам – доступной среды, доступной медицины. В медицине пока не получилось взаимоотношения наладить. У нас в городе есть поликлиники, в которых пандусы завалены снегом, и люди не могут ими воспользоваться. Либо подъемник установлен, но не обслуживается. Далеко ходить не надо: я так и не добилась, чтобы в детской поликлинике на Никитина заработал уже установленный подъемник. Я могла бы со своими детьми ходить в эту поликлинику, но вожу их на другой конец города, в «7-ю детскую» на Попова, где есть нормальный пандус.
Доступная среда – она же не только для людей с ограниченными возможностями здоровья, она для всех. Для беременных женщин, для мам с детскими колясками, для детей, которые только научились ходить и не могут физически подняться по неудобным ступенькам, поэтому мамам приходится тащить их на руках. А еще для людей с тяжелыми чемоданами, тех, кто ногу сломал и временно потерял работоспособность.
У человека мозг устроен так, что мы выбираем путь, безопасный и наиболее простой для себя. Я как-то стояла около вуза, в котором училась, РАНХиГС, и смотрела, кто из студентов за 15 минут спустится по ступенькам, а кто по пандусу. Как думаете, сколько человек, абсолютно здоровых молодых людей, лестницу выбрали? Ни одного.
- Как вы добиваетесь того, чтобы вход в какую-то организацию стал доступным?
- Бывает, через прокуратуру приходится решать вопрос, бывает, собственники бизнеса идут навстречу. В Барнауле есть салон красоты Birds. Низкий поклон его руководству. Когда я впервые к ним приехала, спуска с бордюра там не было, я не могла зайти внутрь. Собственница добилась того, чтобы перед входом в салон переложили плитку, убрали бордюр и сделали удобный скат. Всем теперь советую этот салон и продолжаю благодарить предпринимателей, которые понимают важность доступной среды.
В большинство заведений я зайти не могу или захожу с трудом. Возьмем кофейню «Центральная» – место притяжения барнаульцев. Там в принципе есть доступная среда – имеется специализированная парковка для людей с ограниченными возможностями, которая, кстати, в 80% случаев занята водителями без инвалидности. Но это ладно, раньше в 100% случаев занимали. Вот я припарковалась, из машины вышла, а на высокий бордюр подняться не могу, ската нет. Обошла вокруг, добралась до пандуса. Он выложен скользкой плиткой, зимой подняться невозможно. Недавно просила прохожего мне помочь: он поскользнулся, вцепился в меня, я в поручни ледяные голыми руками… Но туда я хотя бы могу попасть, в большинство заведений – вообще без вариантов.
- Насколько в нашем крае люди с ограничениями по здоровью включены в общественную деятельность?
- Честно? Мне бы хотелось, чтобы их было гораздо больше. Последние года 2-3 я тише стала с этой темой. Мне кажется, надоела уже всем. Во-первых, мы субъективно судим обо всем. Если бы о каких-то вещах говорила не только я, обществу было бы понятно, что это нужно не только мне. Во-вторых, возможно, где-то я ошибаюсь, и нужно сделать по-другому. А больше никто не говорит – как сделать. Если бы больше людей были включены в процессы законотворческой деятельности, больше говорили: «Это не должно быть так». Говорите, люди, я с удовольствием отойду на второй план.
- Вы входите в состав Общественной палаты РФ. В общественной работе больше женщин, чем мужчин?
- Нет! Хотя я тоже раньше так думала. В Общественной палате Российской Федерации у нас процентов 70 мужчин. Знаете, это другого качества мужчины. Они не эгоцентричны совершенно, более эмпатичны, по-другому относятся к женщине, вкладывают много сил в воспитание детей.
«Загоревшись идеей, работаю сутками»
- Насколько для вас важна поддержка семьи в том, чем вы занимаетесь?
- Ну, мне с этим очень повезло. Семья привыкла, что меня может «кидать» в разные стороны. Меня ни разу никто не останавливал, не отговаривал от решений. Хотя мама, муж, дети, конечно, беспокоятся о моем здоровье – ругают, когда забываю отдохнуть, поесть, сижу по 20 часов в сутки за работой. Когда идеей загораюсь, усталости не чувствую, меня ничего не останавливает. Например, мне нужно было в командировку в Москву. Я днем отработала в центре, вечером приготовила детям и мужу поесть, собрала чемодан, подготовилась к деловой встрече. В 6 утра выехала за рулем в аэропорт. Перелет в Москву, там мероприятия. Ночью обратно прилетела домой, успела принять душ и снова на работу. Все это сидя. Спать я легла через двое суток.
- Откуда же вы на все это берете силы?
- Частый вопрос. Наверное, я знаю, как может быть, когда зона твоей жизни – диван или больничная кровать на протяжении нескольких месяцев. И как бы ты ни хотел, сколько бы энергии, ума, желания не было, ты просто не можешь ничего сделать. Я знаю, как это, когда просто не можешь выйти из дома, потому что нет доступной среды. В моей жизни после травмы были серьезные операции на позвоночнике, когда я не знала, проснусь ли после наркоза. Все эти воспоминания заставляют меня лучше сделать, чем не сделать.
Жизнь – она не бесконечная. Энергия не бесконечная. Наступит тот день, когда я не захочу выходить из дома. Наверное. Пока мне это незнакомо (улыбается). Иногда, конечно, бывает лень, неохота, хочется остаться дома. Сейчас я стала себя слушать. Если стоит выбор: идти на увеселительное мероприятие или нет, разрешаю себе остаться дома с семьей. Но если речь о чем-то важном, и я могу изменить ситуацию к лучшему, отказываться нельзя. До тех пор, пока могу, я делаю.