Сериал "Слово пацана. Кровь на асфальте" захватил с первого эпизода. За вечер мы ударно посмотрели четыре вышедших серии и далее с нетерпением ждали появления каждой новой. "Слово..." так увлекло, что возникла мысль по горячим следам пересмотреть, посмаковать лучшие сцены и детали. Возможно, на мое восприятие повлияло и то, что в далеком 89-м я, как Вова Адидас, вернулся из Советской Армии и погрузился в гражданскую жизнь.
Удивительно, но прошло совсем немного времени, и сериал словно испарился из головы. Посмотрел, понравилось - и все, проехали. Как же так, думал я, такое сильное первое впечатление и такое быстрое охлаждение?
Далее поделюсь соображениями, которые отражают мое личное мнение без претензий на объективность и тем более - на истину в последней инстанции.
Для начала вспомним, что блестящую карьеру соавтор сценария и режиссер Жора Крыжовников начинал с комедий, рассчитанных на самого массового зрителя. Такие ленты я называю "кино прямого воздействия" - то есть набор сильнодействующих средств, которые должны произвести эффект здесь и сейчас. Зритель смеется - успех. В зале тихо - провал, и тут не оправдаешься отговорками про глубину авторского замысла и особое видение художника. Либо сработало, либо нет - такой метод Жора освоил с первых шагов в кино.
Еще одна мысль. Жора принадлежит к поколению, родившемуся и выросшему в эпоху пост-модернизма, для которого характерны - влияние классических образцов и стилей, обилие отсылок, цитат, заимствование изобретенных ранее художественных средств и приемов. Наверняка, Жора и соавторы отлично знакомы с классикой криминального жанра и знают, как эффективно применять его самые апробированные рецепты.
И когда две эти мысли вступили в синтез, я понял, почему так легко и быстро выветрился из головы сериал, поначалу показавшийся чуть ли не шедевром. Кстати, многие таковым "Слово..." и считают.
На мой взгляд, "Слово пацана" - не глубокое произведение, не "портрет поколения", не панорама жизни уходящей в небытие страны. "Слово..." - эффективный фильм прямого воздействия, придуманный и снятый "с холодным носом", трезво и расчетливо. Жора выдал отличный коммерческий продукт, но не более того - повторюсь, это мое личное мнение.
Давайте для примера разберем пару-тройку сюжетных линий.
Почему именно паренек по прозвищу Ералаш становится первой жертвой? Авторы даже не озаботились "объяснить" смерть Ералаша логикой сюжета. Его убивают без всякой причины, просто взяли и убили. Почему? Зачем? Ответ, на мой взгляд, лежит на поверхности.
Ералаш прописан таким трогательным ради сильнодействующего сюжетного хода. Убили бы не милого мальчика, а отчаянного хулигана, эффект был бы слабее. Нам нарочито показывают, какой он добрый и хороший, чтобы "жальче" было. Самим авторам он не сильно нужен как персонаж, зато его беспричинная гибель - удар по нервам зрителя, чтобы дыхание перехватило от жалости.
Ералаш живет с бабушкой, без родителей. Это тоже просчитанный эффект. Представьте, что место бабушки занял бы отец, суровый работяга с завода - сцены с ним не были бы такими эмоциональными.
Заботливая бабушка куда выигрышнее. Какие трогательные отношения у нее с Ералашем! Помните, как тот тратит первый криминальный "гонорар" не на себя, а на бабулю. А как бабушка хлопочет с бульоном для внучка, и какие душераздирающие (хоть и четко скалькулированные) сцены следуют, когда вместо больничной койки она находит Ералаша на столе в морге!
Смерть невинного ребенка - крайне сильный прием (вспомните знаменитую предсмертную фразу Доминика "Лапша, я поскользнулся" из "Однажды в Америке"). Грех не воспользоваться.
А вот прекрасная девочка Айгуль, чистая, талантливая, красивая, учится в музыкальной школе. Когда она связывается с "пацаном" Маратом, нетрудно догадаться, что ничем хорошим это не кончится. Разумеется, ее насилует нехороший браток из конкурирующей банды, Айгуль не выдерживает стыда и кончает собой. Холодный расчет этой линии налицо. Ее искусственность лично мне совершенно очевидна.
Во-первых, браток не представлен нам любителем девочек возраста Лолиты. Да, неприятный тип, но это еще не резон насиловать несовершеннолетних. Во-вторых, по тем временам у него "шикарный прикид" и модная тачка. Думается, он бы легко утолил желание с доступными и искушенными женщинами. В-третьих, братва, живущая по понятиям, хотя бы декларативно такие девиации у "нормальных мужиков" не поощряла, насколько я слышал. И, наконец, главное - на дворе 89-й год, беспредел 90-х еще не наступил. Еще действуют советские законы, и насилие над малолетними - тяжелейшая статья, с которой на зоне принимают весьма специфически.
Неужели браток, осознавая все риски, не мог сдержать похоть? Все просто. Его поступок не обусловлен жизненной или драматургической правдой - он нужен сценаристам и режиссеру для сильнодействующего поворота сюжета.
Можно вспомнить сцену изнасилования Деборы из "Однажды в Америке" - Лапша брутального овладевает ею прямо в машине, в присутствии водителя. Только у Леоне, в отличие от Крыжовникова, изнасилование - не эффективная подпитка зрительских эмоций. У Леоне ему предшествует романтическая сцена, где Лапша снимает целый ресторан на двоих, цитирует Священное Писание, рассказывает Деборе, как думал о ней долгие годы в тюрьме. А когда она отказывает ему, Лапша не может сдержать звериный инстинкт и грубо насилует ее. Это не только кульминация сюжетной линии, это и мощный "штрих к портрету" Лапши. Человека, который теряет все самое дорогое и в итоге проводит тусклую жизнь, наполненную сожалением и болью. Поэтому "Однажды в Америке" - шедевр мирового кино, а "Слово пацана" - крепкое коммерческое зрелище и не более того.
Давайте вспомним финал Вовы Адидаса. По многим фильмам вам наверняка знаком сценарный ход, который я условно назову "последнее "прощай".
За героем идет охота, взволнованные зрители буквально кричат ему: Беги без оглядки! Однако герою позарез нужно напоследок повидать любимую, сходить на могилу друга, "выпить чашечку кофе" в любимом баре - и, само собой, его настигают пули конкурентов или полиции.
Вот и Вове Адидасу, уже практически сбежавшему из города, непременно нужно объясняться с отцом. Напомню, Вова - десантник-афганец, прошедший двухлетнюю школу выживания. Никакой проблемы поговорить с отцом по междугороднему телефону из безопасного далека нет.
Вернее, ее нет в реальной жизни, а в сериале есть. Не придет Вова к папе на юбилей - не будет драматичной сцены, саспенса и ударной трагической развязки. Слишком уж хорошо работает прием "последнее "прощай", чтобы рачительные авторы им не воспользовались.
Попробуйте сами проанализировать "Слово пацана" и, возможно, вы со мной согласитесь.
Если юная братва дарит маме Андрея "Пальто" украденную шапку, куда она в этой шапке пойдет? Конечно, в школу: ее вызвала учительница, у которой шапочку-то и подрезали.
Если в финале Андрей бежит на рынок за цветами и тортиком для мамы, то что с ним случится? Естественно, в миллионном городе его опознает мужик, у которого пацаны украли видак. Потому как это очень драматичный ход под финал, знакомый нам по куче фильмов - вроде уже почти happy end, ан нет, не будет у этой истории счастливого конца!
Почему мы это знаем? Не потому, что мы такие умные. И не потому, что в нас умирает талант великого драматурга. Мы с вами смотрели много фильмов - поэтому и знаем наперед, что случится с героями Крыжовникова.
Вот почему сериал "прямого воздействия" производит такое мощное первое впечатление - в нем использована масса проверенных, десятилетиями опробованных приемов мирового кино. Сконструирован сериал грамотно и профессионально, но голый профессионализм умеет впечатлить, но не всегда может удержать.
Это, повторюсь, личное мнение. Кто-то считает "Слово..." шедевром, я - нет. Для меня "Слово..." - крепкий продукт: посмотрел, получил удовольствие и благополучно забыл. Пересматривать его я точно не буду.
P.S.
Я не читал книгу, по мотивам которой снят сериал. Поэтому не могу сравнивать, что пришло из литературного первоисточника. Да и не вижу в этом необходимости. Зрителям предложен кино-продукт, и я, как один из них, сужу о фильме Жоры Крыжовникова, каким его увидел. Жора снял его таким, значит, судить надо именно его версию. Что и делаю.
