С восьмого по одиннадцатый класс Марк учился в кадетском корпусе, и возможности общаться с Диной практически не было. Они могли бы переписываться, но зачем? Он не видел в этом смысла, и она всё прекрасно понимала.
К тому же в кадетском корпусе им разрешали пользоваться телефонами в специально отведённое для этого время, и Марк не собирался тратить его на младшую сестру друга.
И всё же он думал о Дине. Не часто, но думал.
На место её детской привязанности пришло разочарование как в нём, так и в себе: как я могла влюбиться в такого? В такого пустого и серого, как ноябрьское небо.
Именно ноябрьское, потому что небо в ноябре казалось девочке особенно холодным и надменным.
Марк приезжал домой только по праздникам и летом на два месяца. Он менял подружек, не задумываясь над тем, что может причинять им боль; им и Дине, которая была в курсе его образа жизни и предпочтений. Да, она разочаровалась в нём, но ей всё равно было больно.
Он прекратил общение с Жанной, искренне веря, что так будет лучше для неё, учитывая то, что случилось. Спросить, что она думает по этому поводу он просто не догадался в силу возраста. Периодически он думал о Дине, не понимая, почему его так злит и расстраивает тот факт, что она считает его поверхностным и неспособным на настоящие чувства.
На первом курсе Марк познакомился с Олей, и отношения с ней продлились почти четыре года, три из которых они занимались тем, что пытались сохранить хоть что-то от прежних чувств. Три года ссор, расставаний, упрёков, оскорблений и недоверия. Пару раз Оля изменила ему в очередной период расставания, но Марку было всё равно. Он тоже обманывал её, причём делал это чаще, чем она. К тому же у него был футбол, которому Марк посвящал большую часть времени (и который Оля просто ненавидела, как и его друзей), а остальное не имело для него особого значения. Ему было девятнадцать, и предполагалось, что у него должна быть девушка, ну, как у всех из команды. Собственно, для этого он и встречался с Олей.
— Поражаюсь твоей жизненной философии, — сказал ему однажды Денис, — как можно быть таким пофигистом?
— А как можно быть таким замороченным, как ты? — ответил Марк, — ещё успеешь заморочиться. Расслабься.
Но верил ли сам Марк в это? Ведь он знал, какой жестокой и непредсказуемой может быть жизнь.
Марк не стал рассказывать Денису о том, как закончились его первые в жизни серьёзные отношения. Он до сих пор помнил, какой ужас испытал, когда Жанна сообщила ему о том, что «кажется беременна».
— Кажется? — переспросил Марк, моментально осознав весь ужас случившегося, — то есть, ты не уверена, да? Успокойся, давай сначала всё выясним.
Но Жанна его не слушала.
— Мама меня убьёт, — твердила она, глотая слёзы, — она меня убьёт. Убьёт.
— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Марк, холодея от ужаса при одной только мысли о том, что может стать отцом в четырнадцать лет. Он не хотел этого. Он был не готов к этому. Собственно, как и Жанна.
— Слушай, я тебя не брошу. Мы справимся.
Он хотел обнять девушку, но вдруг понял, что не может сделать этого. Не то, что бы он боялся прикоснуться к ней, нет, просто не мог себя заставить, для него это стало чем-то запретным. И ещё до того, как Марк набрался смелости поговорить с мамой Жанны, до того, как выяснилось, что Жанна не беременна, он уже точно знал, что вместе они больше не будут.
Во время разговора с мамой Жанны Марк молча принял всё: её угрозы и оскорбления, её пощёчину, а потом ещё одну и ещё, её попытки убедить дочь в том, что он принудил её к близости (нет, нет, нет, — твердила Жанна, — я сама, он не настаивал, он не настаивал… не настаивал).
После того, как Жанна позвонила Марку и сказала о том, что всё в порядке, Влада спросила у него:
— Теперь ты понял, что за любой поступок нужно будет отвечать?
— Понял, — ответил Марк. Ему было запрещено выходить из дома, общаться с друзьями и пользоваться интернетом. Понимая, что виноват, Марк принял это так же молча, как и оскорбления мамы своей бывшей подружки. Данил попытался его защитить, но Влада очень резко с грубо пресекла эту попытку.
— Я понимаю, что ты хочешь участвовать в его воспитании, — сказала она, — и ты участвуешь. Но вот конкретно сейчас не лезь, хорошо?
— Я не уходил от ответственности, — сказал Марк, пытаясь хоть как-то оправдаться за свой поступок, — если бы Жанна…
— И что бы ты сделал? — перебила его Влада, — ты — тринадцатилетней подросток. И не говори, что тебе уже почти четырнадцать. Тебе не восемнадцать — это главное. Ты учишься в школе.
— Ты так говоришь, как будто мы это планировали. Я же…
— Марк, — с угрозой в голосе перебила его Влада, — лучше молчи. Я понимаю, что вы это не планировали.
— Извини.
— Извини? Как думаешь, смогли бы вы воспитать ребёнка? Два несовершеннолетних… — она заставила себя замолчать.
Ответить ей «но ничего страшного же не случилось» у Марка просто язык не поворачивался. Он понимал, что не имеет на это права.
— Я не знаю, что сказать, — тихо произнёс он, — извини.
— Извини? И это всё, что ты можешь сказать в своё оправдание?
А что ещё он мог сказать? Марк не знал.
— Ну… вообще, я предохранялся.
Какое-то время Влада молча смотрела на него, потом устало отвела глаза в сторону.
— Ну, здорово, — сказала она просто потому что-то нужно было хоть как-то отреагировать на его слова, — но я думаю, что в тринадцать лет… хотя… Ладно.
Они с Данилом посмотрели друг на друга. Мужчина первым отвёл глаза в сторону.
За неделю терзаний и страхов Марк многое переосмыслил и многое понял, но, как это обычно происходит, было уже слишком поздно.
— Марк, я всегда считалась с твоим мнением, но на этот раз ты перешёл все мыслимые границы, — сказала Влада, — через две недели начинается приём документов на поступление в кадетский корпус. Мы будем поступать. Если ты плохо сдашь…
— Мы будем поступать?
— Ты будешь поступать. Если ты плохо сдашь вступительные экзамены и не поступишь по конкурсу, я заплачу любые деньги, я найду способ… но ты будешь там учиться. Без вариантов. Хочешь ты этого или нет — ты будешь там учиться.
— А если я откажусь? — спросил Марк, — если буду делать всё, чтобы меня исключили, что тогда? Откажешься от меня?
Влада покачала головой, удивляясь, как можно быть настолько наивным и не понимать очевидных вещей.
— Такое чувство, что тебе не тринадцать, а семь.
— Что это значит? — раздражённо поинтересовался он.
— Ты только что сказал, что многое переосмыслил, многое понял. Сильно сомневаюсь, что ты будешь сознательно делать себе хуже.
— А если буду?
— Это слишком низко для тебя, Марк.
— То есть, у меня нет выбора? — поинтересовался он, испытывая настолько глухое отчаяние, что даже на споры сил не было. Он понимал, что никакие аргументы не убедят её дать ему ещё один шанс.
— У тебя был выбор всё это время, но ты им не воспользовался, — ответила Влада. От прежней растерянности не осталось ни следа. Теперь она говорила уверенно и твёрдо.
— Это был твой выбор, малыш, не мой.
Вы прибыли, цена поездки составит… — сообщило приложение в такси. Марк потянулся к ремню безопасности…
(продолжение👇)
_______________________________________
🔗Ссылка на подборку «Пустота: сны об одиночестве»