Друзья, я давно слежу и иногда помогаю проекту «Сдай педофила». Считаю его одним из самых важных некоммерческих проектов в стране, а Анну, создательницу, человеком, который уже сделал для детей больше, чем многие чиновники вместе взятые. Почитайте ее историю, она сама по себе тянет на роман или сериал. Гарантирую, вы не сможете оторваться. А каждая история, которую расследует Анна, — это очередная сломанная детская жизнь. Оригинал истории вы можете прочесть на личной странице Анны, здесь по согласованию с ней, привожу цензурированную версию.
Да, и не сомневаюсь, что в комментарии быстро набегут хейтеры и сами педофилы и сочувствующие тоже.
«Темой педофилии я занимаюсь с 2011 года, с третьего курса университета. Но началось всё гораздо раньше и предистория на мой взгляд важна, по этому начнем «от морковкиного заговения».
Я из Воронежа. Когда я была подростком, лет в 15 я пошла заниматься в кружок игры на гитаре в Воронежском дворце творчества детей и молодежи, куда меня позвала подруга. Это не были занятия по классической гитаре. Скорее рок-кружок, в котором тусили подростки от 12 до 18 лет и учили друг друга исполнять всякие популярные в рок-тусовке песни. Преподавателем нашим был Максим Маркин, на тот момент не намного старше нас - парень 23 лет. В Дворец педагогом его устроила мама. Забегая вперед скажу, что Максим оказался педофилом и совратил более 35 мальчиков, но тогда мы этого всего не знали. В кружке я прозанималась три года, а в 17-18 лет я из него ушла, потому что поступала в институт после колледжа (тогда брали сразу на третий курс) и одновременно с этим где-то я попала в молодежное движение «Наши», куда меня позвали друзья. Кружок продолжил существовать без меня и без большинства ребят, с которыми я там тусила, потому что они тоже вместе со мной ушли в «Наши», а работа в движении одновременно с универом не оставляла места для музыкальных увлечений.
Мы постоянно готовили какие-то акции, еще учились параллельно по вечерам до десяти вечера в корпоративном институте движения, где преподавали социологию, политологию, историю, психологию массовых акций и много чего еще. Знаю, что многие сейчас скажут - «Фууууу, ты была нашисткой!» - но мне вообще не стыдно за тот период моей жизни, потому что всё, чем я там занималась - и сейчас бы с удовольствием повторила.
Мы помогали ветеранам, которых тогда еще много было в живых, убирались у них в квартирах, ходили для них за продуктами, приводили их в школы, чтобы они рассказывали детям о Великой отечественной войне. Это были настоящие ветераны которые по настоящему плакали и говорили детям - «никогда больше!», и никаких «можем повторить!» тогда и рядом не стояло. Мы закрашивали свастики на стенах домов и в подъездах (в тот период в Воронеже и вообще по стране были сильны ультра-националисты и скинхеды), мы собрали на проспекте 7000 человек на антифашистский митинг, где люди стояли с флагами всех стран и народов после того, как в Воронеже скинхеды жестоко убили африканского студента Анхелеса и потом создали совместно с иностранными студентами и представителями малых народов России проект «Уроки дружбы», и ходили вместе с ними по самым отбитым школам и техникумам и вместе рассказывали детям и подросткам, подверженным в силу социальной неустроенности и неблагополучия ультра-националистическим идеям, о культуре разных стран и народов.
Мы собрали митинг молчания на первую годовщину теракта в Беслане и несколько тысяч человек несли свечи, плакали и своим звенящим молчанием, где звонил только колокол, сказали «нет» терроризму. А еще там было много классных людей, невероятная школа жизни и навыки антикризисного менеджмента в экстремальных ситуациях, навыки убеждения других людей в необходимости защищать свои права и активно выражать свою позицию, о чем сейчас в нашем государстве нет и речи. Лично я научилась отвечать в 18 лет более чем за тысячу человек в междугородних поездках, контролировать толпу людей и обеспечивать их безопасность, договариваться с полицией, заказывать и оплачивать транспорт, организовывать колонны из людей и автобусов так, чтобы всем было безопасно, никого не сбила машина, все приехали и уехали домой в том же бодром и здоровом виде, чтобы никто не напился, никого не затоптали, никто не остался один в незнакомом городе. А еще тогда же я научилась не спать по двое суток, потому что участники мероприятия это могут делать в дороге, а руководители и организаторы нет, пока не убедятся, что все закончилось хорошо и все приехали целыми и невредимыми. Но самое главное, чему научили меня в «Наших» и за что я лично благодарна Васе Якеменко - это полное отсутствие какого-либо пиитета перед властью и чиновниками, перед звёздами, перед кем-угодно медийным. И самое главное он абсолютно, на органическом уровне отучил (во всяком случае меня) их бояться и как-то заискивать перед ними. Он всегда говорил: «Вы должны уметь добиваться только ответа «да» и никакого другого, иначе даже не начинайте. Вот это мне в последствии очень помогло много раз и в остаивании своих прав, и в защите прав детей, и в коммуникации с чиновниками и правоохранительными органами. С меня абсолютно не облезет позвонить, если нужно хоть ночью депутату Госдумы, генералу, написать известному человеку, если это поможет спасти кому-то жизнь.
Помню, что окончательно страх и благоговение перед известными и сильными мира сего у нас отбил лагерь Селигер, где каждый день приезжали и выступали столько известных и власть имущих, что ты на второй-третий день полностью перестаешь обращать на это внимание и относиться, как к чему-то особенному. Однажды очень сильно на нас обиделся лидер «Наутилуса» Бутусов, потому что он ходил по десятитысячному лагерю, а к нему даже никто не подходил за автографом или сфоткаться. Ну естественно, потому что за день до него был то ли Эдвин Мартон то ли группы Агата Кристи и Би-2, а до этого восемь губернаторов, один из которых оступился и прямо в дорогом костюме четенько интегрировался в тину и камыши, а второй упал попой в потухший костер, когда присел на брёвнышко сфоткаться со своей делегацией (это кстати был наш, Воронежский губернатор), а я потом еще умудрилась у него взять визитку с личным мобильным, а потом добилась, чтобы он включил меня в совет по делам национальностей в облдуме, как руководителя проекта «Уроки дружбы», просто написав ему смс. А на следующий день приезжали Иванов и Медведев. Тогда было еще не ясно, кто из них будет президентом, но уже было ясно, что один из них. Помню, в тот год мы еще потеряли ночью в лесу Вассермана, который ушел зачем-то в деревню и заснул под сосной, и по рациям нашей внутренней коммуникации раздавалось - Вассерман пропал! - Да не, вот он, под сосной спит! - Почему он там спит? Тащите его сюда!
Или еще был случай, в другой год за день до приезда Путина у площадки «Инновации» оторвался тросс и улетел огромный дирижабль, призванный собирать воду на высоте в пустынных регионах и мы звонили в МЧС,а те в Минобороны, и в итоге в воздух подняли два истребителя и сбили дирижабль ракетой воздух-воздух, потому что он залетел в квадрат, где представлял опасность для авиации. И это было феерично. А еще из кустов выпадали ФСОшники, которые сидели под ёлками и охраняли вертолетную площадку, куда приземлялись правительственные вертолеты. И к ним мы тоже научились относиться с иронией. Как и к указаниям службы протокола президента - «перед приездом первого лица убрать с палаточных растяжек все сушащиеся носки и трусы». В общем это была хорошая школа жизни. А ушла я из «Наших», когда на мой взгляд движение свернуло совсем не туда и стало подвергать опасности жизни активистов. Как раз после этого я узнала, что тот мой преподаватель из кружка - педофил.
И вот потом, возвращаясь к теме педофилии, весь этот опыт очень мне помог научиться прошибать головой стены. Не обращая внимания ни на кого, кто пытается помешать. Как раз за несколько месяцев до моего увольнения из «Наших» к нам в штаб прибежали дети из кружка Максима. И от них мы узнали, что он набрал в объединение вместо нас не подростков, а совсем маленьких мальчиков, от 9 до 11 лет и прилюдно их развращал, даже целовал взасос. Девочкам, которые прибежали, тоже было по 12, и они сказали что Макс их выгнал, потому что они в лицо сказали ему, что он педофил. Позже выяснилось, что мальчиков этих он не только совращал, но и делал всё остальное, при полном попустительстве родителей. Родителей вообще не смущало, что к ним домой заявляется взрослый мужик в их отсутствие и бесплатно занимается с ними якобы гитарой, обещает сделать из них звезд мирового масштаба и звонит их детям по ночам. Не смутило и после того, как всё вскрылось, не смотря на то что я, к которой дети пришли за помощью, пошла лично к родителям двух мальчиков и предъявила доказательства.
Вот этот момент и можно считать началом моего проекта по борьбе с педофилами, хотя я сама тогда еще об этом не подозревала. Тогда я лишь сильно разозлилась на мамашек, отказавшихся писать заявления и на своих друзей, которые в один голос отговаривали писать заявление меня под соусом, что «не всё так однозначно, Максим хороший человек, не лезь не в свои дела и не рушь чужую личную жизнь». Не смотря на адское сопротивление моего окружения и системы и два разваленных по коррупционным причинам уголовных дела я добилась третьего, дошла с этим до Путина и подняла на уши федеральные СМИ, убила на это 7 лет жизни и спустя 7 лет Максима таки посадили на 13,5 лет. Правда он успел совратить и искалечить судьбы еще многих детей, и сел уже за них, а не за мальчиков из нашего объединения.
И вот тогда мне стало интересно, почему такое стало возможным. Что все знают что человек педофил, дети об этом буквально всем говорят и просят о помощи, а всем кроме меня все равно или очень страшно. Я стала эту тему исследовать в универе. Писала упорно все курсовые и диплом на эту тему, встречая дикое сопротивление со стороны преподавателей и научного руководителя («Тема не исследована, да что ты в этом понимаешь, ничего не выйдет, возьми тему попроще»), а в итоге то, что я написала научрук назвал кандидатской и заставил сокращать на 70% работу, потому что «Комиссия тебе не поверит, девочка в 19 лет не может разработать научную криминалистическую методику по выявлению половых преступлений в отношении несовершеннолетних». А девочка (ну то есть я) слала всех по Васиным заветам в сад, переводила через онлайн-переводчик зарубежные исследования, изучила сленг и методы действий педофилов, внедрилась в их сообщества и форумы от имени педофила и к концу исследования выявила еще около 80 педофилов со всей страны с личными данными, лицами и айпи-адресами и бегала-добивалась возбуждения уголовных дел. Когда я еще не закончила универ, по моей информации задержали самую крупную на те годы группировку педофилов «Феликс», создавшую свою сеть в 11 регионах страны. Через год моей работы их главари лежали мордами в пол в разных городах, а через два получили сроки от 6 до 25 лет лишения свободы. Некоторые из них уже освободились и точат на меня зуб.
Поскольку в моем личном окружении никто меня не поддерживал я завела блог в ЖЖ, изначально в целях личной психотерапии и в поисках поддержки от других людей. Пыталась донести как много вокруг сексуального насилия над детьми и на сколько в нашем обществе это слепая зона. Рассказывала и о педофилах, и об их сайтах и форумах, и об их символике, и о манифестах, которые они пишут, и о своих перепетиях с полицией. Пока это всё было анонимно, я не признавалась, кто я такая. Мой ник был АгатаКристи. И долбилась за помощью ко всем топовым блогерам, просила о репостах и как могла привлекала внимание к теме. В итоге через полгода мои посты через день висели в топе ЖЖ где-то между Навальным (признан в РФ экстремистом и террористом) и Потупчик и никто не понимал, кто за мной стоит. Но все почему-то думали, что кто-то конечно же стоит, потому что по другому не бывает в мире некоторых людей. Некоторые бывшие коллеги по «Нашим» думали, что я проект Навального, а некоторые оппозиционеры думали, что я - проект Кремля. И все были уверены, что это какая-то куча денег. А я в тот момент жила в одной комнате с бабушкой и в квартире с сильно пьющей мамой и просила у бабушки деньги на сигареты, проезд и доширак.
Когда в блоге в ЖЖ накопилось нескольких сотен тысяч подписчиков, ЖЖ грохнул мой блог. Вы не поверите, но повод был феерический - якобы в моем блоге они усмотрели пропаганду педофилии. Хотя естественно, всё было наоборот. А блоги открытых педофилов никто не блокировал. Видимо так и не выяснив, кто стоит за проектом, устроили интригу в трех соснах и решили избавиться от неподдающегося идентификации и контролю блогера. Ну, я два дня попереживала и переместилась в твиттер. Там я начала с сотни подписчиков, но писала уже под своим именем и меня заметили журналисты и общественные деятели и стали репостить. Тогда твиттер еще не был помойкой и глубинным интернетом. И это реально был хороший инструмент продвижения и коммуникации с лидерами общественного мнения напрямую. А стесняться меня, как вы уже помните, отучили. И там я тоже писала всем, кому могла.
В итоге в твиттере я познакомилась с тогдашним вице-президентом компании REG. ru Филлипом Гросс-Днепровым, который был крупнейшим доменным сквоттером в стране, в то время владел хостингом сайтов примерно трети рунета. И он стал помогать мне закрывать педофильские сайты и форумы. Он мог часто это сделать напрямую, одной кнопкой, или связаться с коллегами, если сайты педофилов не на его хостинге/серверах проживали и методом убеждения заставлял их эти сайты блочить. Так мы закрыли более 150 русскоязычных педофильских сайтов, где педофилы обсуждали свои грязные фантазии и продавали друг другу детскую порнографию, и добились еще нескольких десятков уголовных дел.
Потом меня заметил Владимир Соловьев (ага, не пугайтесь, тогда он еще не сошел с ума, ну или во всяком случае у него был какой-то интерес в освещении моей темы) и я очень часто стала появляться в его эфирах на радио и рассказывать как есть о происходящем беспределе с правоохранительными органами и вообще о своей борьбе. Он даже ролики в нашу поддержку записывал. Он же меня познакомил с тогдашним руководителем новостной службы ВГТРК Женей Ревенко, с Аркадием Мамонтовым, который много тогда снимал про педофилов документалок (до сих пор помню, как он мне пожал руку так крепко, что чуть не сломал). Потом в твиттере я познакомилась с Женей Поповым, потом Эдуард Петров написал из «Честного детектива», потом посыпалась вся редакция праймового вещания НТВ и с 2012 по 2017 год ни одного фильма про педофилов и ни одного ток-шоу на федеральном телеке не обходилось либо без моего непосредственного участия в создании, либо моих интервью либо участия в их производстве на уровне консультанта вплоть до вычитки и редактуры режиссерских логлайнов на предмет ляпов, фантазий и мифов и с моими заметками, а как оно на самом деле. Вот, например, фильм Эдуарда Петрова про сеть «Феникс». Вот фильм Аркадия Мамонтова «Дети». Вот фильм «Редакции» про трагедию с 5-летней девочкой в Костроме. Соловьеву я тоже иногда писала логлайны к радио-эфирам по своей теме. И вы не поверите это всё было бесплатно. Мне тогда в голову не приходило что за это можно попросить денег. Это был чистый энтузиазм, чтобы только они всё показали и рассказали как оно бывает на самом деле.
Некоторое время я еще продолжала жить в Воронеже, потом мне позвонил Соловьев и спросил, где я сейчас.Я говорю: «В Воронеже!» Он: «А почему ты в Воронеже? С твоим проектом же нужно быть в Москве!» Я сказала, что он конечно прикольно придумал, но у меня нет ни шиша денег. Ему просто в голову не пришло это, потому что он о таких вещах вообще не задумывался. Он сказал: «Ладно, разберемся, собирайся приезжай». И позвонил Васе Якеменко, который тогда руководил Росмолодежью и сказал, что нужно мне помочь, и что «эта девочка стоит всех твоих нашистов вместе взятых». Ну и позвонил мне Вася и сказал что денег даст. Так я переехала в Москву. Сначала жила в съемной комнате с тараканами и алкашами по соседству в Перово. Потом я переехала в гостиницу, а потом к дальней родственнице. Поиски нормальной квартиры заняли три месяца.
Всё это время я продолжала вести блог и выявлять педофилов, писала тонны заяв и получала десятки отказов в возбуждении уголовных дел в месяц. В какой-то момент вообще оказалась на улице, но меня на два месяца пустила пожить бесплатно в свою квартиру подписчица, с которой мы даже не были знакомы. Она уехала работать на выборы в Екатеринбург и сказала, что я могу пожить у неё в квартире в Мытищах. Пока я жила у Тани, я смогла спокойно найти жилье в Москве, квартиру, где и прожила следующие 4 года. За это время Васю выгнали с поста руководителя Росмолодежи, но как раз появились государственные гранты, на которые мы стали подавать заявки и несколько лет, хоть и не сказать чтобы сильно, но вполне приемлемо, нам помогало государство. Я смогла создать общественную организацию, наняла и обучила сотрудников и мы открыли горячую линию.
Примерно в те же годы, мне тогда было 22, я стала общественной помощницей Павла Астахова, когда он был уполномоченным по правам ребенка. Это была история совершенно безденежная и бесплатная, но Астахов всегда мне помогал разруливать те кейсы, где пробуксовывала правоохранительная система и отвечал мне днем и ночью. Однажды мы с его помощью и МИДа даже в Латвии посадили семью беглых педофилов-нудистов, которые с рождения развращали своих собственных детей, и реально спасли детям жизнь, потому что полиция Липайи нашла эту семейку совершенно голыми в начале мая ночью на острове без тепла в +11. Фамилия их была Михалкины. Кому интересно можете погуглить, об этой семье потом сняли много новостных сюжетов и в РФ и в Латвии. Ну и еще эта корочка мне сильно помогала в коммуникации с полицией и следственным комитетом, они стали меня побаиваться. Одно дело какая-то ноу-нейм общественница, другое - помощница уполномоченного при президенте. Стали более серьезно относиться, а я этим воспользовалась и наладила нормальную коммуникацию с большинством региональных уполномоченных по правам детей, с некоторыми дружим и на ты до сих пор, и они никогда мне не отказывают в помощи по старой памяти, и с правоохранительными органами в многих регионах.
И вот после дела Михалкиных, которое прогремело на всю страну, даже на две страны, мне стали серьезно угрожать педофилы. Они поняли, что у меня есть какой-то вес и что я - реальная для них угроза, а за Михалкиных они обиделись особо, потому что эта семья поставляла педофилам тонны детской порнографии. Педофилы создали чат и стали планировать моё устранение. Я в этот чат пролезла с педофильского профиля, который был моим альтер-эго в их тусовке много лет, и в прямом эфире наблюдала, как меня планируют убить. Да, там 80% были просто ненормальными, но было и несколько реально отбитых маньяков-шизофреников, один из которых начал каждый день звонить на нашу горячую линию и рассказывать моему оператору, как именно они меня будут убивать.
Мои заявления в полицию ни к чему не приводили. В районном ОВД только смеялись и говорили, что в интернете - это не угрозы, вот если я тебе сейчас в глаз ткну (тут мент прицеливается мне в глаз острым карандашом), то вот это будет угроза. Тогда и приходи.
Ситуация переставала быть забавной и мне стало реально страшно. Я попросила о помощи Астахова. Он к своей чести тут же позвонил министру внутренних дел Колокольцеву и тут же возбудили уголовное дело, а меня взяли под гос защиту (и сделал заявление на России 24 о том, что его помощнице угрожают убийством).
Четыре месяца примерно искали угрожавших мне педофилов, а все это время я и моя помощница ходили с охраной, состоящей из четырех вооруженных мужиков из СОБРа. Нельзя было подходить к окну, нельзя было выйти без охраны даже в ближайший ларек за сигаретами, о всех своих перемещениях нужно было предупредить за сутки, нельзя было встречаться с друзьями или приглашать кого-то в гости. По сути это как домашний арест. Мы думали что сойдем с ума, но продолжали работать. Полиция пыталась нам запретить в целях безопасности пользоваться интернетом, но мы отстояли своё, объяснив, что педофилы этого и добиваются, чтобы мы замолчали, и этого никогда не будет.
Спустя 4 месяца в Казани задержали главаря угрожавшей мне педофильской банды, этапировали его в Москву, провели экспертизу и выяснилось что он невменяемый маньяк. Его положили в психушку на принудительное лечение, но через два года выпустили, сочли что он излечился. И он кинулся угрожать уже другим людям. Фамилия его Радзиевский, тоже можете погуглить. Говорят, в прошлом году он умер.
Потом было еще много всего. Я принимала участие во всяких рабочих группах по законопроектам против педофилов и некоторые из моих инициатив были приняты, но ни с Яровой, ни с Мизулиной я в итоге не сработалась. Удивительно и совершенно случайно у меня получилось добиться от Путина создания во всех городах-миллионниках в системе МВД спецотделов по расследованию преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних. После моего разговора с Путиным меня вызвал Колокольцев и я ему предложила, но уже через два года эти отделы где-то стали расформировывать, а где-то они есть и сейчас (в Москве вообще лучший!!!) и протащить законопроект, запрещающий СМИ публиковать информацию о личных данных жертв педофилов и любых данных, способных раскрыть личность потерпевших (школа, двор, город если он небольшой, подробные описания сексуального насилия). До этого журналисты, особенно НТВшнтки, любили тыкать детям камерой в лицо и с видом напускного сочувствия вынимать из детей душу. Это вообще без всяких связей получилось. Мне просто надоело, как журналисты издевались над детьми, и я понимала, что многие дети боятся рассказать о насилии именно потому, что боятся огласки. Я выписала с сайта депутатов Госдумы всех, у кого профиль работы связан хоть как-нибудь с темой семьи и детства или с законотворчеством в сфере СМИ, уголовного права и уголовного процесса, написала сама законопроект и отправила 80 депутатам обычной почтой в конвертах. И через месяц, когда я тащила на третий этаж шесть пакетов из супермаркета мне позвонила Алина Кабаева. «Привет, это Алина Кабаева. Прочитала ваши предложения, не могли бы вы завтра в Думу подъехать?». Мы встретились. Она сказала, что ей очень отзывается эта тема, что за ней самой, когда она еще была подростком бежал по пустырю какой-то маньяк и только умение быстро бегать её спасло, потому что он даже в подъезд за ней зашел, а её мама ей не поверила, сказала что в Советском Союзе маньяков нет, а она врет, потому что не хочет идти вечером на тренировку. И Алина взялась за дело, и за пол года Дума приняла этот закон. Но на этом наши законодательные достижения кончились.
Потом время изменилось и политика государства развернулась по отношению к общественным, и особенно правозащитным организациям на 180%. Если раньше считалось, что хорошо, что мы помогаем государству увидеть бреши и закрываем их своей работой, подсвечивая проблемы и помогая людям, то потом планы у них изменились. Стали продвигать фейк про то, что НКО не нужны и всё врут, что государство прекрасно справляется с проблемами населения и мы стали очень неудобны многим. В Администрации президента у нас появились враги которые закрыли многим и лично мне любую возможность получения грантов, а мне вообще в лицо было сказано, что проблемы педофилии в стране нет, а детская порнография - это вообще неплохо, «вон в Японии же легализовали!» Ну и по сути выгнали меня отовсюду и внесли в черные списки.
Когда я стала собирать донаты, на меня натравили хейтеров, чтобы у людей пропало к нам доверие. Это былазаказная травля длиной примерно год. Что только не делали - писали, что я спала с Астаховым, потому что не может «дура из Воронежа с дипломом затрапезного ВУЗа стать помощницей уполномоченного при президенте», и гранты я пилила, несмотря на то, что наши отчеты аж Счетная палата проверяла и не нашли до чего докопаться, и мошенница я, каких свет не видывал, и никаким детям я на самом деле не помогаю, и диплома у меня нет, и горячая линия фейковая, и про обращения я, мол, вру. Причем травлю заказали через Соловьевскую сетку. Меня костерили 24/7 друзья Соловьева - Михаил Шахназаров, Иллас Меркури, Карнаухов и иже с ними. И даже сам Соловьев репостнул какую-то гадость про меня. Я написала ему на мобильный: «Как так то Владимир Рудольфович? Вы же своими глазами видели, как начинался мой проект, видели гигабайты моих переписок с педофилами, дружили с Филлипом Гроссом, который стал соучредителем нашего центра, и он был вообще-то вашим близким другом! (Филипп умер от ковида в 2021 году), ролики в нашу поддержку записывали!» На что Рудольфыч отморозился, сказал что он понятия не имею о чем я, что никаких постов он про меня не писал, а его телеграм-канал ведет не он. Пост, правда, из его канала сразу после этого исчез, но его братия не перестала меня травить. Плюс натравили ботов - в телеге приходило по 500-700 комментариев в минуту с предложениями мне самоубиться, издевательствами над моей внешностью, жуткими отфотошопленными моими фотографиями, где они делали из меня урода, а самое обидное, что втянули в это нескольких моих друзей, убедив их в том, что я всё делаю неправильно и порчу их репутацию, и вот это было на самом деле больно. Они добивались, чтобы я сама поверила в то, что я мошенница, что моя работа никому не нужна и хотели, чтобы от меня отвернулись даже мои самые близкие люди. Мне пришлось столкнуться с предательством и здорово проредить круг общения. Мне постоянно рассказывали, как я неправильно живу, что не то делаю, не с теми общаюсь, не такое жилье снимаю, не то ем и не так сплю. Публично обсуждалось на многотысячную аудиторию всё - от моей внешности до содержимого моей тарелки, если я постила какую-то еду. Один раз даже горошины в тарелке пересчитали, - ну больше то докопаться было не к чему. Мне пришлось обратиться к своим друзьям из органов. Я наивно думала что они помогут мне дать ход моему заявлению на друга Соловьева, Михаила, за клевету. Они тоже так думали. Люди-то при больших погонах. Не все в системе мудаки и не смотря ни на что, меня поддерживали более 70 сотрудников органов из разных регионов. Один из них даже пошел лично говорить с начальником ОВД, куда я написала заявление. А тот сидит белый, как лист бумаги, и говорит: «Вот и что мне делать? Тут вы пришли за Анну просить, и я вас понимаю и знаю что вы правы, и вы сильно старше меня в звании, но до вас звонили из АП и сказали дело ни в коем случае не возбуждать». Но в итоге, как я поняла, на каком-то супер-высоком уровне удалось отменить заказ на травлю и заставить этих шавок замолчать. И даже проблеять что-то отдаленно похожее на извинения.
В тот же год моя бабушка сломала шейку бедра и мне пришлось забирать её из Воронежа, оплачивать лечение, ухаживать за ней, искать сиделок, искать деньги на сиделок, деньги на памперсы и пеленки и два года тащить на себе не только проект «Сдай педофила», но и лежачую бабушку. Хейтеры даже до этого докопались и не считались ни с чем. Называли мою бабушку «несчастной старухой», писали, что я на самом деле за ней не ухаживаю и даже написали на меня заявление в соцзащиту такого адового содержания, что те приехали сразу с газелью эвакуировать мою бабушку, забрать ее у меня и пытались вынести мне ворота. А когда зашли и увидели бабушку в прекрасном состоянии, помытую, накормленную, ухоженную, с сиделкой и со мной рядом, то были в шоке. А моя мама, я забыла сказать, умерла еще в 2012 и у нас сгорела квартира. Астахов, кстати, помог тогда с ремонтом и бабушке было где жить последние 10 лет, пока я ее не забрала.
Пока шла вся эта травля, я не могла морально даже начать просить о помощи людей на проект, потому что в каждый мой пост про сбор пригоняли стадо хейтеров. Но проект я бросать не хотела. Я продала машину и 80% средств вложила в проект (это было еще до бабушкиного перелома), а потом влезла в кредиты, которые за полтора года выросли до миллиона с копейками. Только я начала приходить в себя, началась война* (комментарий автора канала: согласно статье 207.3 УК я вынуждена пометить, что это СВО) , мне вообще целый месяц жить не хотелось и казалось, что всё в момент обесценилось и обессмыслилось. Кому нужны наши дети, какие педофилы, какая благотворительность, когда тут такое происходит? Но потом пришла в себя и продолжила.
Было принято много сложных решений, но я решила остаться и сохранить проект. Выучилась на психолога, получила пять дополнительных квалификаций, связанных с терапией травмы, травмой сексуального насилия, из проекта пришлось уволить всех сотрудников на зарплате, квартиру в Воронеже после смерти бабушки я продала и большую часть вложила в образование, потому что в Москве с проданного в провинции жилья можно купить разве что один квадратный метр или входную дверь. Я потратила на второе высшее и повышение квалификации больше полумиллиона рублей, погасила часть кредитов и всё. Деньги кончились.
Сейчас на горячую линию я отвечаю сама, лично. На неё поступает около 2000 звонков в год. На онлайн-приемную в ВК отвечаю тоже я. Еще я консультирую за деньги, как психолог, и это прямо большое стало подспорье, но есть еще и проект, а в сутках не 48 часов, а всего 24. Я сама прошла психотерапию. Сейчас у меня около трёх-четырех консультаций в день как у психолога, а по линии «Сдай педофила» в день у меня от одного до шести звонков часто без выходных, выключаю только на большие праздничные дни или когда совсем помираю. Плюс ежедневные созвоны с оперативниками из регионов, часто допросы у следователей по делам, которые мы сопровождаем, консультации с адвокатами, еще довольно часто я оказываю бесплатную психологическую и юридическую помощь жертвам педофилов и их семьям на протяжении всего уголовного дела до суда и это никогда не заканчивается. Помимо этого пытаюсь заниматься просветительской деятельностью и рассказываю людям о том, как происходит следствие по таким делам, куда обращаться, как правильно говорить с детьми. А, забыла сказать что в 2015 году у меня вышла книга, если кому надо - скину почитать.
И вот сейчас, если говорить о проекте, у меня основная проблема - это закрыть старые долги по кредитам, - сейчас долг, благодаря донатам, сократился уже довольно сильно, вместо миллиона это уже 696 637 рублей, а вторая - организовать регулярные сборы донатов на проект так, чтобы собиралось хотя бы 100 тысяч в месяц. Этого минимально хватит на операционные расходы проекта и хоть какое-то поддержание штанов».
Друзья, подписаться на регулярные донаты можно в ВК-группе «Сдай педофила». Помочь можно так же переводом на карту проекта, все данные указаны в описании ТГ-канала Анны.