Страстной бульвар, который был разбит в начале XIX века, а название своё он получил по Страстному монастырю, разобранному в 1937 году.
Это начало отрывка из первой книги о Москве серии odinmirage - продолжим рассказ о коротком, но очень интересном бульваре Москвы.
В 1820-х годах бульвар представлял собой узкую аллею между Тверской улицей и Петровскими воротами. Вначале она шла вдоль стены Страстного монастыря, на месте которого сейчас расположена Пушкинская площадь. В конце современной площади виднеется красочно украшенное огромными афишами здание бывшего кинотеатра «Россия», а сейчас Театра Мюзикла. За ним и примыкающим к нему зданием через Нарышкинский проезд и начинается пышная зеленая часть бульвара.
А в прошлом на месте этих пышных деревьев от Нарышкинского проезда и до сада у дома 15 была Сенная площадь, на которой два раза в неделю с возов торговали сеном, соломой, углём и дровами.
В 1872 году владелица особняка по адресу Страстной бульвар, 9, Елизавета Алексеевна Нарышкина, решила покончить с таким безобразием под своими окнами и на месте площади на свои средства разбила сквер. В благодарность Городская дума назвала сквер Нарышкинским, а в 1937 году его присоединили к Страстному бульвару, и получился короткий, но широкий (самый широкий на Бульварном кольце – 123 метра) и уютный бульвар, на котором к настоящему времени сформировался великолепный сквер из больших деревьев с раскидистыми кронами, которые хорошо видны на фото рядом с крышами домов, окаймляющих бульвар.
В начале зеленой части или сквера бульвара стоит памятник поэту Александру Твардовскому. Помните его фронтовую поэму «Василий Тёркин»?
Поэт родился и вырос в маленькой деревеньке под Смоленском, а писать маленькие заметки в смоленские газеты он начал еще в 14 лет.
Памятник расположен здесь не случайно. Неподалеку на Малой Дмитровке, дом 1, строение 1 находилась редакция журнала «Новый мир», руководителем которой поэт был почти 20 лет. Кто помнит перестроечные годы, тот без труда вспомнит название журнала и даже его внешний вид. Тогда он передавался из рук в руки и зачитывался до дыр. Это было первое издание, опубликовавшее А. Солженицына в бывшем СССР задолго до перестройки. Помните знаменитый рассказ «Один день Ивана Денисовича», вышедший в журнале тиражом почти 100 000 экземпляров?
Твардовский задал определенную этическую планку в журналистике. Не случайно принятой в то время мерой стойкости и порядочности журналистов стал «один Твард». Кто не забыл шрифт «Нового мира», может узнать его в выбитой на памятнике надписи.
Как метко заметил в своей книге «Пешком по Москве» Михаил Жебрак, «в Москве много монументов, прославляющих государственных деятелей, но вокруг Пушкинской площади собрались писатели и музыканты».
Не считая памятника самому Александру Сергеевичу, можно вспомнить памятник Сергею Есенину на Тверском Бульваре или Муслиму Магомаеву и Низами Гянджеви в сквере около Леонтьевского и Елисеевского переулков.
На Страстном бульваре в его короткой зеленой части три таких памятника – кроме Твардовского, увековечена память Сергея Рахманинова и Владимира Высоцкого.
Посередине зеленой части бульвара под ветвями окружающих деревьев уютно и задумчиво сидит на стуле Сергей Рахманинов, именно так его изобразил в бронзе скульптор Олег Комов.
Этот памятник тоже территориально привязан к творческой биографии того, кому он посвящен. Рахманинов преподавал в женской гимназии, располагавшейся по адресу Страстной бульвар, 5. В этом же доме композитор и музыкант проживал с 1905 по 1917 годы. Композиция памятника подчеркивает профессиональную принадлежность Рахманинова – он в строгом костюме и внимателен, видимо, слушает концерт в воображаемом зале. Отдельно выделены руки и длинные пальцы, привычные к клавишам фортепиано.
Рахманинов родился в 1873 году в дворянской семье под Новгородом Великим в Старорусском уезде, окончил Московскую консерваторию по классу фортепиано, рано приобрел в России известность как композитор, пианист и дирижёр.
Для него все складывалось весьма успешно в Москве, пока в 1897 году не произошел неожиданный провал премьеры Первой симфонии Рахманинова в столичном Петербурге. Ни публика, ни организаторы, включая дирижера, не были готовы к новаторской музыке молодого композитора, но на него это оказало настолько удручающее впечатление, что Рахманинов ушел в глубокую депрессию и вынужден был лечиться у врача-психиатра, которому композитор и посвятил свой второй концерт, когда вернулся к творчеству.
В январе 1918 года музыкант покинул Россию и больше в нее уже не вернулся. Осев сначала в Скандинавских странах (Швеции и Дании), он был вынужден, чтобы рассчитаться с долгами и обеспечить семью, отойти от сочинения музыки и вернуться к интенсивной концертной деятельности.
Покорив Европу, он перебирается в США, где популярность Рахманинова как пианиста стала огромной. Здесь он давал десятки концертов за сезон до самой своей смерти в 1943 году.
Несмотря на славу, общался Рахманинов за рубежом исключительно в среде русских эмигрантов, окружив себя людьми и предметами, напоминавшими о родине. За все годы в эмиграции у него почти не было друзей-иностранцев за исключением Фредерика Стейнвея – главы фирмы «Стейнвей и сыновья», производителя знаменитых на весь мир роялей.
Дойдя до конца бульвара и повернувшись в обратную сторону, видишь потрясающую картину – монумент Владимиру Высоцкому с гитарой за спиной, раскинувшему руки, как для полета, на фоне колонн главного здания бывшей усадьбы князей Гагариных, а потом Ново-Екатериниской больницы.
Нахождение здесь этого памятника тоже закономерно. Рядом находятся Каретные переулки, увековеченные в песне Высоцкого: «Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном». Здесь он жил ребенком и подростком, учился в школе.