— А разве это не ты меня такой сделала? — сквозь слезы прошептала дочь. Она решила во что бы то ни стало вылечиться, но, увы, было уже слишком поздно...
С детства Фрея грезила стать художницей. Она рисовала везде: на обоях, в тетрадях, на асфальте. Краски для нее были не просто инструментами, а проводниками в мир, где царила гармония и красота. Она часами могла рисовать, перенося на бумагу свои мечты и красочные миры бурной фантазии.
Но родители не разделяли ее увлечение.
— Это не работа! — твердили они, навязывая дочери "практичную" профессию врача. Фрея, под гнетом родительского авторитета, отложила кисти, упрямо шагая по проторенной колее.
Мечта о художественной карьере угасла, оставив после себя лишь горький осадок. Рисование стало забытым хобби, а краски засохли в тюбиках. Некогда было рисовать и некогда было жить. Фрея делала только то, что хотели родители. Они считали, что так будет лучше.
Но время шло, несбывшиеся надежды позабылись полностью. Фрея, измученная рутиной и непониманием, свернула с верного пути. В погоне за сомнительными приключениями, Фрея стала наркоманкой. Наркотики стали ее зыбким убежищем от серой реальности, даря иллюзию спокойствия и контроля.
Однажды под очередным приходом, она услышала отчаянный крик матери:
— Посмотри на себя! Кем ты стала?! — Эти слова прошлись по душе Фреи, словно острое лезвие.
Впервые за долгое время Фрея взглянула на себя со стороны: изможденная, с потухшим взглядом.
И в тот момент вспышка гнева и обиды вырвалась из нее:
— А разве это не вы меня такой сделали?!
Она захлопнула дверь и, не оглядываясь, ушла из дома. В тот момент что-то в ней сломалось во второй раз.
Вдали от гнета и упреков, Фрея начала долгий и тернистый путь к исцелению. После лечебницы она поселилась в бабушкином доме, где тишина и покой дарили ей надежду на новую жизнь.
Пересматривая свои старые картины и рисунки, Фрея будто заново проживала те беззаботные летние каникулы в деревне, где она больше всего любила рисовать. Она наткнулась на рисунок лошади, которую рисовала на закате, сидя на лугу. Фрея застыла на месте, глядя на рисунок, которому было очень много лет. И пока она смотрела на лошадь, вспоминая приятные и теплые летние вечера, лошадь в этот момент ожила. Ее грива развевалась на ветру, а глаза светились живым огнем. Но вдруг, вместо радости, Фрея ощутила ужас.
Лошадь заржала, оскалилась, из ее ноздрей вырвался дым, а из глаз посыпались искры. Копыта со всей силы застучали по столу.
Страх сковал Фрею. Но ее пугала не лошадь, нет. Осознание того, что она не вылечилась, вот что ее пугало. Все это время она продолжала быть зависимой. После ссоры с родителями и ухода из дома не было никакой лечебницы, не было никакого выздоровления, были новые сильные наркотики, новые компании. А в бабушкин дом она приехала, чтобы забрать вещи, которые можно продать. Картины, которые она пересматривала, она также хотела продать.
Образ ожившей лошади стал жутким символом ее зависимости, тлеющей в глубине сердца.
Слезы отчаяния хлынули из глаз. Фрея, рыдая, упала на пол.
Никогда больше вместо кошмарных видений на ее бумаге не расцветут волшебные миры, рожденные ее чистой и исцеленной душой...