– Браслетик хочу! – Оксана щекотала сонного Степана веточкой укропа, он чихал, но глаза не открывал. – Пошли в магазин!
– Давай завтра, – повернулся на другой бок.
– Обещал! Пошли! – стала его трясти за плечо.
Степан, конечно, был терпеливым, но это нытьё надоедало.
Ему нравилась Оксана: в ней была и чувственность, и нежность, и безбашенность и лёгкость. Она любила наряжаться, подбирать украшения, выходить в свет, сплетничать… Словом, Степан считал её настоящей женщиной. Такой, какой ему хотелось обладать. Заботиться. Баловать.
– Пошли! Просыпайся! – она вскочила, стала собираться.
Степан прикинул, что у него минут тридцать есть, не вставал – пусть наряжается. Идти никуда не хотелось. Субботу ждал, чтобы тупо лежать до двенадцати. Потом не спеша то ли позавтракать, то ли пообедать. Смотреть боевик. Главное, ничего не делать и никуда не бежать.
Походы по торговым центрам его выматывали, вытягивали энергию. Он заболевал на первом этаже, впадал в ступор – на втором, умирал – на третьем. Оксана, пользуясь его обморочным состоянием, скупала всё подряд.
– Смотри, какая шапочка! – хорошенькое личико сияло восторгом. – Куплю?
Степан кивал. Прошло то время, когда он вместе с ней восхищался всякой ерундой. Ему нравилось смотреть на детскую непосредственность девушки, дорвавшейся до игрушек. Он был далёк от психоанализа, не делал предположения типа “в детстве не видела ничего хорошего”, “не доиграла”. Он был доверчиво-расточительный, тем более что деньги имелись.
Но всё стало приедаться, что ли. Оксане было нужно всё! Косыночки, сумочки, кофточки… Каждую субботу она тянула его “гулять”. Это понятие связывалось у неё только с посещением магазинов.
… Степан вяло поднялся. Оксана была готова к выходу. На стульях валялись вещи. Заметив его взгляд, она прощебетала: “Вернёмся – уберу”.
– Конечно, не мне же это делать, – проворчал Степан, подумав, что, наверное, стареет: девушка не радовала, покидать дом не было желания.
Оксана, уловив настроение парня, молчала, чтобы не раздражать. Терпела до входа в центр. Не выдержала:
– Смотри, какие плащи! – широко распахнув наивные глаза, она ринулась в отдел.
– Ты ж хотела браслет? – Степан ухватил её за рюкзак. Она обиженно оглянулась.
– Я только посмотреть…
Купили и плащ, и браслет, и какие-то милые безделушки.
– Уходим. Я устал, – было душно, пахло синтетикой, духами, чужими людьми, кофе, фастфудом…
– Давай вернёмся? Купим колечко к браслету? – она повисла у него на шее. Оторвал от себя. Непонятная волна раздражения накрыла его, в глазах потемнело.
– Уходим.
– Стёпушка! Ты же добренький!
– Добренький?! – он взорвался. – Я сейчас покажу тебе, что такое доброта!
Он схватил её за руку и потащил в продуктовый отдел.
Стал ходить между стеллажами, разглядывая покупателей. Заметив щуплую старушку в аккуратном пальто, драповом, выцветшем, наверное, ещё с советского периода, быстро направился к ней. В корзине сиротливо лежал плавленый сырок “Дружба”.
– Дай телегу, друг, – Степан остановил парня, вручил ему сто рублей.
Идя за старушкой, складывал в тележку всё, на что та смотрела. Пожилая женщина иногда брала что-нибудь, прищурившись, рассматривала срок годности, потом цену, вздыхала и ставила на место. Степан обязательно это подхватывал.
Пенсионерка выбрала самый дешёвый батон, ускорила шаг, заняла очередь в кассу. Степану пришлось поторопиться – грузил уже всё подряд, стараясь максимально заполнить тележку.
– Извините, – обратился к старушке. – Вы не торопитесь? Пропустите меня, пожалуйста.
Она покосилась на гору продуктов, молча отошла.
Кассирша огрела его взглядом, поджала тонкие губы и стала нервно “отпикивать” товар. Степан нагрузил шесть пакетов. Пошёл к выходу. Вызвал такси. Дождался старушку. Посадил в такси. Пакеты поставил в багажник.
– Друг! Проводишь даму до квартиры, ладно? – вложил в ладонь деньги.
– Здоровья вам, матушка! – он помахал испуганной старушке рукой. Она молчала.
Степан повернулся к Оксане:
– Я не знаю, доброта это или нет, но это правильно. Справедливо.
Девушка хлопала длинными ресницами.
– Ты что, её знаешь?
– Я тебя знаю. Очень хорошо знаю.
Он достал из камеры хранения сумки и сумочки Оксаны, поставил возле её ног.
– Гуляй дальше, – Степан хотел сплюнуть, но сдержался. - Добренький…