...Англо-саксонские державы, не входящие в Евросоюз, но без которых последний ничего не мог бы предпринять, видят У как пешку на мировом шахматном поле... Если их интерес требует пожертвовать этой пешкой ради более важной ставки, они сделают это без колебаний...
Уважаемые читатели. Хочу предложить вам аналитический материал, опубликованный на сайте Centre Français de Recherche sur le Renseignement (CF2R) — французской организации, которая занимается исследованиями и анализом вопросов разведки, безопасности и геополитики.
ПЕРЕЖИВЕТ ЛИ ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ ЭТУ ВОЙНУ?
Вышеуказанный заголовок может показаться немного абсурдным... Европейский союз за последние почти два года доказал, что эта война, наоборот, укрепила решимость его двадцати семи членов действовать сообща под руководством Брюссельской комиссии.
В этом тексте мне хочется показать, что это лишь видимость. И проходящее время начинает её развеивать. Война подрывает единство двадцати семи. Вопрос о выживании Союза в его нынешнем виде может встать уже в 2024 году.
Подведем итоги: в начале прошлого года российская армия осуществила свое вторжение. Москва бесстыдно нарушила "всеобщие ценности", которые Европа считает священными: уважение к международно признанным границам, право народа на самоопределение и осуществление демократических свобод. В всплеске единогласного негодования двадцать семь осудили "необоснованную агрессию" войск, направленных Путиным, нанесли "санкции" такого масштаба, что его (Путина) экономическая деятельность казалась обреченной на скорый крах, и предоставили правительству Киева массовую военную помощь.
Чтобы продемонстрировать свою непоколебимую решимость, европейские правительства обещали, что их поддержка продлится "столько, сколько потребуется", пока захватчики не покинут украинскую территорию. Весь Запад, от Токио до Вашингтона, был затянут той же волной негодования. По аналогии с Евросоюзом его правительства решили наказать Россию и поддержать Украину.
В течение последующих месяцев после вторжения российской армии казалось, что западный импульс будет неудержимым: сочетание торговых санкций против агрессора и поставок оружия в адрес агрессора обещало быструю победу. Очевидное моральное превосходство Запада и безвозмездные действия должны были привести на свою сторону почти всё мировое сообщество. Россия, изолированная, обедневшая и разбитая, скоро сдалась бы...
Почти через два года оказалось, что события не развивались по ожидаемому сценарию. "Санкции" не привели к краху российской экономики; поставленное оружие оказалось бессильным против тщательно организованной обороны; всемирное сообщество народов, вместо того чтобы признать моральное превосходство и безвозмездность Запада, дистанцируется от него. Но эти неудачи, кажется, не впечатляют Европейский союз: Брюссельская комиссия,
поддерживаемая большинством государств-членов, отказывается идти на компромисс в отношении применения всемирных ценностей. Россия их нарушила. Она должна быть наказана. Европейский Союз ужесточает свои санкции, поставляет новое оружие киевскому правительству и продолжает заявлять, что продолжит это делать "столько, сколько потребуется".
Можно считать, что его настойчивость свидетельствует о моральной твердости, достойной похвалы; я опасаюсь, что это всего лишь упрямство, обреченное рухнуть под весом реальностей.
Первая реальность, которая беспокоит Европу, - это война в Палестине. Она приносит неожиданное освещение войны на Украине. В обоих случаях, действительно, народ борется за свою суверенитет: на нашем континенте украинцы борются против российского господства; на Ближнем Востоке палестинцы отвергают израильское удушение.
Что же такое суверенитет народа? Он имеет две неразрывные составляющие: с одной стороны, право жить свободно, не подавляясь иностранным правительством; с другой стороны, обязанность не наносить вред безопасности других, в первую очередь своих соседей. Для Украины Европа хотела знать только о праве; она отвергла все российские возражения относительно обязательств Киева перед ней. Но в отношении палестинцев стоп! Их право на свободу может, по мнению Европейского союза, осуществляться только в том случае, если они сначала примут тщательные обязательства по отношению к безопасности своего израильского соседа. Два веса, две меры! Таков был крик правительств всего мира. Но Европа продолжает, безразлично, требовать двух несовместимых применений одного и того же всемирного принципа. Она приходит к абсурдным выводам: она решительно осуждает каждого убитого гражданина, погибшего от российской ракеты, как "военное преступление", но находит много оправданий для массовых бомбардировок переполненного города Газа израильской армией. Она не видит, что ее международная политика теперь отмечена, в глазах всех, красноречивой предвзятостью, очень далекой от гуманитарной справедливости, которую она пропагандирует. Ее дело ослаблено даже в глазах европейской общественности.
Вторая реальность, которая подрывает поддержку Европы Украине, - это продолжение боев. Начало войны могло создать иллюзию, потому что победа казалась одновременно простой и неминуемой. Все двадцать семь хотели взять в ней свою часть. Теперь, когда победа над Россией кажется далекой и трудной, когда её стоимость резко возрастает, когда она подстрекает внутренние разногласия в каждой из наших стран и, наконец, когда она вызывает критику со стороны остального мира, декор единства во имя всемирной цели трескается. Собственные интересы каждого из наших государств выходят на яркий свет, и они начинают расходиться.
Приведем несколько примеров истинных мотивов участников игры.
Англо-саксонские державы, не входящие в Евросоюз, но без которых последний ничего не мог бы предпринять, видят Украину как пешку на мировом шахматном поле. Они хотят сохранить свою всемирную гегемонию, завоеванную более двух столетий назад. Их забота не о судьбе этой отдаленной страны, а об их соперничестве с Москвой и Пекином. Если их интерес требует жертвовать украинской пешкой ради более важной ставки, они сделают это без колебаний. В настоящее время колебания Вашингтона относительно суммы финансирования правительства Зеленского ярко это иллюстрируют. Конфликт в Палестине их гораздо больше волнует.
Польше свойственна более узкая забота. История научила её не доверять своим двум могущественным соседям, Германии и России, особенно когда они союзничают. Она всегда стремилась избежать их объятий. Лучший способ, как ей кажется, быть защищенной другой державой, ранее Францией, Соединенными Штатами в наше время. Украина, в сущности, мало интересует Польшу; о ней остаются только плохие воспоминания. В настоящее время она ссорится со своим соседом настолько, что закрывает общую границу для украинских товаров. Всё, что хочет правительство Варшавы, - это своя собственная безопасность. Если Вашингтон гарантирует ей это, она молча откажется от Киева.
Швеция и Финляндия преследуют цель, которая мало что имеет общего с польской. Их поведение кажется неожиданным. Вот две нации, которых их нейтралитет защищал от больших европейских конфликтов, первая - на протяжении двух столетий, вторая - более недавно. Зачем, черт возьми, они отказались от выгодного статуса, чтобы торопливо броситься под опёку американцев, как только началась эта война? Несмотря на тревожные заявления, ни одна из них ни в малейшей степени не была подвергнута опасности вторжения России. Их невысказанное беспокойство направлено куда-то ещё... Знаете куда? К Латвии и Эстонии, когда-то в их зоне влияния, но перешедших в сферу влияния Москвы в XVIII веке. Крах советской империи возродил древние связи между обоими берегами Балтики. Швеция и Финляндия хотят сохранить их. Здесь заканчивается их амбиции; они присоединились к НАТО, чтобы защитить свое восстановленное двадцать лет назад преимущество. Судьба Украины касается их только в той мере, в какой она может служить примером для двух балтийских наций. Их помощь Киеву страдает от этого: в текущих обстоятельствах она скромна, и никакое увеличение не входит в повестку дня. Оба правительства ждут, когда станет ясным, каковы намерения Путина.
Чтобы не утяжелять эту статью, ограничимся упоминанием диссонантного поведения Венгрии и Словакии, которых история научила учитывать полезность щадить Россию. Перейдем к самому интересному случаю - Германии.
С тысячелетней историей этот великий народ получил от истории высокое призвание: упорядочить, по мере возможности, хаос Центральной Европы, раздробленной как рельефом, так и присутствием народов, столь же слабых, сколь и враждующих. Германии не всегда это удавалось, иногда из-за собственных разногласий, иногда из-за вторжения внешней силы, привлеченной легкой добычей. Так, Турция смогла подчинить себе часть Центральной Европы почти на пятьсот лет; Россия сделала это в свою очередь с 1945 по 1991 год.
С тех пор, как истёк этот срок, у Германии нет внешнего конкурента, и все маленькие народы, которые живут посередине нашего континента между Балтикой и Средиземным морем, охотно принимают германское господство, которое, через Европейский союз, приносит им мир и процветание. Война на Украине, к сожалению, поставила берлинских лидеров перед выбором, который они внимательно обходили двадцать лет: каковы границы Центральной Европы? Насколько законно германское господство? С какого момента оно нарушает сферу влияния другой большой державы? Вот серьезные вопросы, которые ставит Украина. Справедливости ради, прошлое учит нас, что только население, живущее на западной части Украины, относится к Центральной Европе, но его трудно оторвать из остальной части. Осознав туманное положение Украины, Германия могла бы выбрать путь осторожности. И она выбрала этот путь до 2022 года. Внезапное изменение политики заставляет ее теперь идти наоборот. Поддерживая кандидатуру Киева на вступление в Европейский союз, она решила расширить свое господство далеко за пределы Центральной Европы, на российскую землю, почти до Дона.
Выбор канцлера Олафа Шольца и его кабинета имеет три страшных последствия. Во-первых, он отрезает Германию от России и особенно от ее огромных природных богатств, от которых немецкая экономика извлекала изобильную пользу; во-вторых, он заставляет Берлин подчиниться тесному покровительству Вашингтона, чья военная мощь единственна способна противостоять московской; наконец - изменение, пока ещё незаметное, но ускоряющееся - он отдаляет Берлин от Парижа и других столиц Западной Европы.
Никогда, в самом деле, шесть основателей общего рынка не предполагали, что однажды правительство Германии загонит их так далеко на восток. Разрыв с Россией уже дорого им обходится. Для финансирования европейской помощи Украине Комиссия Брюсселя требует увеличения их взносов в будущие общие бюджеты. Им всё чаще приходится задаваться вопросом, почему их народы должны поддерживать войну, которая к ним не относится. В самой Германии всё большая часть общественного мнения требует отказаться от политики, которая кажется ей продуктом высокомерия её элит. Не в первый раз германские правители, увлеченные иллюзиями своей силы, ведут свой народ и всю Европу за собой, в рискованное приключение.
Мне кажется полезным, чтобы закончить, сказать несколько слов о Комиссии Брюсселя. Можно задаться вопросом, почему она с таким упорством пытается толкать двадцать семь к политике поддержки Украины, единственным ограничением которой является отправка европейских солдат на фронт на Донбассе. Ответ прост: руководство Комиссией перешла к немке, которая инстинктивно разделяет амбиции и иллюзии своего народа. С нетерпением и грубостью она тянет Союз в направлении, желаемом этим правящим классом. Она не видит, что выходит за пределы своей миссии, которая состоит в медленно выстраиваемых компромиссах, и рискует разрушить хрупкое равновесие интересов, составляющее Европейский союз.
Ни его основополагающие ценности, ни совместные интересы его государств-членов больше не вдохновляют Союз. Вот почему он может скоро исчезнуть, по крайней мере, в его нынешней форме.
МИШЕЛЬ ПИНТОН, выпускник Политехнической школы и Принстонского университета. Был одним из сотрудников Валери Жискар д'Эстен в Министерстве экономики и финансов, а затем на посту Президента Республики. Член-основатель, а затем генеральный делегат UDF (1978-1983), Мишель Пинтон также был депутатом Европарламента и мэром города Фельетен (Крез).