С чем у вас ассоциируется слово клик? У большинства, скорее всего, с тыканьем мышкой в компьютерную ссылку. А на самом деле клик — старинное русское слово, имеющее поэтический окрас: лебединый клик, окликать. Происходит подмена: слово-шпион, так сказать, одевается в русскую одежду, а по сути является оборотнем и приводит к утрате исконных смыслов.
С этого примера начал свою встречу со студентами-филологами СФУ писатель Михаил Тарковский в День родного языка. Тема встречи была «Язык и Родина», и известный сибирский писатель говорил не только о красоте русского языка, но и об опасностях сегодняшнего дня.
За словами следует образ жизни
Заимствования — не новая проблема в языке. Но, по мнению Михаила Тарковского, она приобрела иные не только масштабы, но и качество. Строил Пётр Первый в России флот — в язык входили голландские словечки. Развивалась инженерия — появлялись германизмы. «Вторжения инженерные, кулинарные, портняжные, корабельные и т.д. не воровали ничего у русского языка. Они раздвигали немножко ряд русских слов и вставали между ними. А сегодня что?». И здесь как раз прозвучал пример со словом-шпионом «клик».
Или другой пример: есть у нас прекрасное слово гостиница. Но почему-то сейчас сплошь и рядом мы селимся в отели. Когда ты пользуешься такими словами, сразу чувствуешь себя современнее, «западнее». Хотя слово гостиница ничуть не хуже, даже намного теплее.
Когда такое колоссальное количество иностранных слов кишит в речи, на этих словах происходит «въезд определённого образа жизни и социальной психологии, которые ассоциируются у нас с англо-саксонским миром». А он в свою очередь претендует не только на предпочтение своих слов, но несёт с собой определённую идеологию. В этом и есть опасность.
И ткётся плат
Одна из трудностей убеждения за родную речь: красоту языка объяснить невозможно. Приводить примеры из литературы? Кому-то пример покажется красивым, кому-то нет. «Как вам вот эта строчка Батюшкова?» — спрашивает Тарковский.
Я берег покидал туманный Альбиона…
Благодаря перестановке порядка слов в строке (приём инверсии) возникает необыкновенно красивая и музыкальная интонация.
По мнению писателя, когда читаешь русскую классику, важно уметь за кажущейся трудностью восприятия увидеть эту красоту русского слова и русской души. Прочесть, отложить, вернуться к книге спустя время. Так «сплетаются в плат бесценный» переклички смыслов у разных авторов, произведений.
Тарковский пересказывает ещё одно стихотворение Батюшкова — «К Дашкову», где речь идёт о том, что пока лирический герой не перевяжет товарищам раны, не разделит их ратный труд, у него нет права воспевать любовь, пастушек и пирушки. «Это тоже относится к красоте русского языка, когда с помощью слова мы можем выражать сильнейшие и важные вещи, которые в твоём сердце происходят», — считает писатель.
Погружаясь в дорогие русскому сердцу произведения Пушкина, Толстого, Достоевского, Тютчева, мы в конце концов так пропитываемся духом русской культуры, что слова этих писателей становятся для нас символом Родины. Символом тех миров, которые стоят за нашими спинами в веках. «А когда вы становитесь взрослыми, с большим пробегом людьми, то вдруг обнаруживаете, что русская поэзия — как кислород».
«Та страна, что могла быть раем, стала логовищем огня…»
Бывает, что в стихах проступает не только красота языка, которую сложно объяснить, но и красота поступка. Тарковский прочёл стихотворение «Наступление» Николая Гумилёва, которое оценил и выделил из всех даже его пятилетний сын. Потому что у Гумилёва за каждым словом стоит готовность отдать жизнь за эти слова. И Есенин кровью писал стихи. В этом тоже красота помысла, замысла, судьбы.
Ещё Михаил Александрович поделился историей своего деда Арсения Тарковского: как он добился отправки на фронт, хотя его не брали по состоянию здоровья, работал военкором в газете «Боевая тревога» у Рокоссовского. Пропадал на передовой, однажды поднял роту в атаку и много ещё такого совершил, за что им гордишься.
Рассказывал писатель и как в зоне СВО читал стихотворение деда «Мундир воина», написанное в 1943 году, а в этот момент рядом произошло три прилёта. И мурашки по хребту побежали, но не от страха, а от того, что наверняка дед это слышит, и он за наших.
Также писатель представил студентам свою новую книгу «42-й, до востребования», над которой работал четыре года.