Мне до сих пор нравится этот анекдот несмотря ни на что.
Приходит мужик к врачу, который в состоянии похмелья, и спрашивает:
- Доктор, как там мои результаты анализов?
Доктор говорит:
- У Вас рак.
Мужик в шоке.
- Вы же в прошлый раз говорили, что камни!!!
- И под каждым камнем - рак!
До сих пор смешно. Самые глупые анекдоты - самые смешные.
Еще приходит в голову как прихожу я в клуб анонимных ракоголиков и говорю:
- Здравствуйте, меня зовут Дмитрий и у меня рак.
- Здравствуйте, Дмитрий.
Впрочем, это уже было в "Бойцовском клубе", правда, про рак яичек и там взрослые мужики обнимались и плакали из-за беды, которая с ними приключилась. Я пока не плачу, но у меня и не яички.
Я бы сказал, что страх заболеть раком меня преследует всю жизнь, но это не правда. Правда по рак, но неправда про страх. Скажу по-другому. Рак преследовал меня по отцовской линии и, учитывая то, что мои дед и отец умерли от рака, другой судьбы я себе не ждал. При большом желании можно было себя слегка успокоить, памятуя о том, что дед пил и курил до самой смерти, а отец хоть и не пил последние двадцать лет, до этого ни в чем себе не отказывал и спас его только наркологический диспансер. А вот курить не бросил.
Деда помню плохо. В семью он был как-то не вхож, считался человеком не очень общительным и все мои воспоминания из детства связаны с тем, что однажды я встретил его на улице и он отсыпал мне пригоршню лесных орехов. По рассказам моей матери, был он человеком нелюдимым и постоянно варил манную кашу. Так себе характеристика.
Поэтому когда он попал в больницу с раком кишечника, меня это не очень-то и тронуло. Но мне и было тогда лет тринадцать, что взять? Зато помню как однажды утром отец зашел на веранду дома, мать встретила его в дверях и он сказал: "Ну все, умер". Или как-то так. Я был в комнате, но все слышал через окно, видел отца, его состояние, реакцию и матери и все что я сделал - засмеялся. При этом я настолько не ожидал от себя самого подобного и был этим шокирован, что повалился лицом на кровать чтобы скрыть свой смех.
Много лет впоследствии я думал об этом и лишь во взрослом возрасте нашел какую-то статью, где было написано, что смех - это вполне естественная реакция некоторых людей на какое-то потрясение. Вроде как организм сам себя защищает от стресса и дабы не пострадать от негатива, добавляет немного позитива. Это меня успокоило и думать о такой своей странности я перестал. Тем более, подобных постыдных эпизодов в моей жизни больше не было.
Не помню сколько лет было деду, нужно при случае посмотреть даты на могиле. Но что-то в районе 70. Вполне себе такой возраст, когда, в общем-то, пофиг от чего умирать. Лишь бы побыстрее и, по возможности, без страданий для себя и окружающих.
Мой отец пережил своего отца примерно на 15 лет. Тут уже на могилу ходить не обязательно, я отчетливо помню дату его смерти и что прожил он всего 57 лет. Рак, разумеется. Мне был тогда 31 год и смерть близкого уже не вызывала у меня смех. Только горечь утраты и обычные человеческие слезы.
После смерти отца я настолько часто думал о том, как это все стремительно с ним случилось, что не мог найти себе места. История его смерти едва ли была бы кому-то интересна кроме близких людей, а ее они знали и так. Я же ежедневно прокручивал в голове воспоминания о последнем месяце его жизни и неизвестно сколько бы еще это продолжалось, но однажды я сел и написал в коротком рассказе все, что происходило. Как он жил и как он умер. После этого меня отпустило. Сейчас текст безвозвратно утерян ввиду вирусной атаки, которая была примерно десять лет назад, повредившей документы не одному мне. Да и документы, скажем так, поважнее чем мой.
За год до смерти отец начал худеть. Полным он никогда не был, конечно, но последние изменения видели все. Осунулся, щеки впали, скулы стали более отчетливыми. Быстро уставал, часто говорил, что ему нужно вернуться домой, полежать и все пройдет. Все это время рак пожирал его желудок. По врачам он никогда не ходил и его медицинская карточка на за всю жизнь была тоньше чем у большинства за первые десять лет. И жить он привык один, равно как и распоряжаться своим здоровьем. Поэтому наши пожелания сходить и обследоваться, как правило, игнорировал.
За месяц до смерти он сделал себе татуировку на плече. Это к вопросу о том, насколько человек знал о своем состоянии и был готов. Не знал и не был. В последний месяц были больницы, реанимации и даже родственница, имеющая, якобы, связи, на Самом Верху и пытавшаяся его рак излечить мановениями рук и приговариваниями "Боженька, миленький, а вот Павел". Миленький боженька прибрал в царствие свое и Павла и, чуть позже, саму родственницу.
Наверное, благодаря тому, что я в свое время написал этот рассказ, названный мною "4х4" (это был метастазирующий рак желудка четвертой стадии), все события до смерти отца как сейчас передо мной. А было это почти восемнадцать лет назад. Но речь не об этом.
После смерти отца я окончательно удостоверился в том, что онкология имеет наследственные корни и никуда мне от нее не деться. Конечно, лучше позже чем раньше и я искренне верил в то, что это если это и случится со мной, то я уж как минимум должен своего отца пережить. Однако, это случилось в 47, на десять лет раньше.