Перечитываю сейчас интервью Карлоса Кастанеды. Реакция у нас на него в среде людей моего, среднего возраста примерно такая: ну конечно, мы читали, а что такого особенного он сказал, все же ясно - понятно и даже не интересно, не ново. По мне, так странная реакция. Прочитать впервые такие вещи, которые не изложены нигде и ни у кого и так вот реагировать. Есть еще реакция эзотериков: гипнотерапевтов - регрессологов и всякой такой среды. Она несколько иная. Они Кастанеду перечитывают, кто пять раз, кто десять, стараются разобраться, согласовать это со своими знаниями, но выхлоп как-то не очень. Они (не только лишь все©, вот привязалось-то) совершенно не понимают, например, что такое точка сборки, не понимают, что такое второе внимание и т.д. И от этого плодят свои бредовые интерпретации. А я это и раньше понимала. А сейчас перечитаю интервью и еще кое-что поняла.
Не стесняюсь сказать, для меня Кастанеда был отчасти набором звуков и слов. Я очень хорошо поняла все, что касается пути Воина света, мне прям это стало удаваться, и удается до сих пор. Я очень хорошо вникла в идею перепросмотра жизни, но, как обычно, по-своему, потому что я и гимнастику-то делать не могу, нудно, а уж по алгоритму вертеть головой и вести список перепросмотренных событий прошлого - нет, невозможно. Я вообще к традиции нагвализма и не нагвализма - других толтекских духовных и шаманских традиций, о которых пишет, например, Мигель Руис, отношусь как к знанию прошлого, которое открыли не с целью следовать за традицией, а с целью переформатирования в какое-то общее знание, современную практику, сообразующуюся с нашими жизненными условиями и духовным содержанием. Я кое-что взяла у Мигеля Руиса, да и вообще, он очень зачетный рассказчик, кое-что взяла у Карлоса Кастанеды и адаптировала это под себя. Одна художница, уже спустя время после общения со мной, сказала, что я произвожу впечатление человека с чистым прошлым, разобравшимся во множестве эмоциональных связей, человека, без груза прошлого, очищенного от этого эмоционального багажа, с чистым настоящим. Но это я своими словами, она как-то по художественному прекрасно и тонко это высказала. Я была ей бесконечно благодарна, я увидела, что мой внутренний путь Воина приносит результат, он не всем виден, но некоторым да. Это было вдохновляюще для меня.
Что поняла? Что Кастанеда извивался как уж на сковородке не только в своих книгах, но и в интервью, думаю, это было вызвано рядом причин: его западным мировоззрением, его академическим образованием и его образом жизни, а кроме того, двумя следующими, не столь очевидными: желанием нравиться, присущим, надо сказать, нам всем и желанием донести учение Дона Хуана. Для этого он и ввел призму критического анализа.
Давайте почитаем фрагмент интервью для журнала "PSYCHOLOGY TODAY" взятое Сэмом Кином (1976)
Кастанеда: ... Я пришел к пониманию магии в терминах идеи Талкотта Парсонса о глоссах. Глосс — это совместная система восприятия и языка. Например, эта комната — один из глоссов. Мы насобирали вместе наборы изолированных восприятий — пол, потолок, окно, светильники, ковры и т.п., чтобы создать общность. Но мы должны были быть обучены складывать мир вместе таким способом. Ребенок разведывает мир с малым количеством предвзятых мнений, пока его не учат видеть вещи тем способом, который отвечает тем описаниям, с которыми каждый соглашается. Мир является соглашением. Система глоссинга кажется похожей на нечто вроде хождения. Мы должны учиться ходить, но раз мы учимся, мы подвергаемся синтаксису языка и режиму восприятия, который в нем содержится.
Кин: То есть магия, как и искусство, обучает новой системе глоссинга. Когда, например, ван Гог порвал с художественной традицией и нарисовал "Звездную ночь", он в результате сказал: вот новый способ взгляда на вещи. Звезды живы и вращаются в своем энергетическом поле.
Кастанеда: Отчасти. Но есть различие. Художник обычно просто переделывает старые глоссы, которые подходят для его членства. Членство состоит в том, чтобы быть экспертом по тем смысловым намекам, которые содержатся в культуре. Например, мое первоначальное членство, как весьма образованного западного человека, было в интеллектуальном европейском мире. Невозможно выйти из одного членства, не будучи введенным в другое. Можно только переделывать глоссы.
Кин: Дон Хуан ресоциализировал или десоциализировал Вас? Обучал ли он Вас новой системе значений или только методу срывания старой системы, так что Вы могли бы видеть мир как восхищенное дитя?
Кастанеда: Дон Хуан и я не согласны с этим. Я говорю, что он реглоссировал меня; он говорит, что он деглоссировал меня. Обучая меня магии, он давал мне новый набор глоссов, новый язык и новый способ видения мира. Однажды я почитал дону Хуану немного из лингвистической философии Людвига Виттгенштейна, и он рассмеялся и сказал: "Твой Виттгенштейн слишком туго затянул аркан вокруг своей шеи, так что не может никуда идти".
Кин: Виттгенштейн — один из немногих философов, кто мог бы понять дона Хуана. Его замечание, что есть много различных языковых игр — наука, политика, поэзия, религия, метафизика, каждая со своим собственным синтаксисом и правилами — могло бы позволить ему понимать магию как альтернативную систему восприятия и значения.
Кастанеда: Но дон Хуан считает, что то, что он называет видением, является постижением без всякой интерпретации; это чистое, желающее познавать, восприятие. Магия является средством для этого. Чтобы разрушить уверенность, что мир — это способ, которому вас всегда учили, вы должны научиться новому описанию мира — магии — и затем удерживать старый и новый вместе. Тогда вы увидите, что ни одно описание не является конечным. В этот момент вы проскальзываете между описаниями; вы останавливаете мир и видите. Вы оставлены наедине с чудом; настоящим чудом видения мира без интерпретации.
Вкратце здесь описано то, что происходит с видящим. Если по сути, Кастанеда оставляет за собой право быть прагматиком, человеком западной цивилизации. И вообще, эти философствования больше удел мужского ума. Я, как женщина, скажу так: конечно, Дон Хуан его деглоссировал. Его обучение тому, как и что называется в видении, то есть понятиям, давалось лишь для удобства, из-за личного занудства Кастанеды и потому, что учение надо было передать. Но это не реглоссирование. Потому что когда ты видишь, тебе не вкладывают понятия в голову, ты видишь и пытаешься сам придумать, подобрать эти понятия. Я по мере развития видения поняла, что вижу то же самое, что и все видящие. Интерпретации хромают, это связано с уровнем развития видящего, но видение не хромает, оно может быть частично закрыто. Но то, что видно в мире невидимом, уж поверьте, видно всем и одинаково. Так что мир видящих - это по сути остановка мира, остановка социального договора, это видение мира без интерпретаций.
Во второй части расскажу немного о тенсегрити (имею в виду систему упражнений Кастанеды), о точке сборки и дальше посмотрим)))