Семь стариков и одна девушка. СССР, 1968. Режиссер Евгений Карелов. Сценаристы Евгений Карелов, Альберт Иванов. Актеры: Светлана Савёлова, Валентин Смирнитский, Борис Чирков, Борис Новиков, Николай Парфёнов, Алексей Смирнов, Анатолий Адоскин, Александр Бениаминов, Евгений Весник, Георгий Вицин, Юрий Никулин, Евгений Моргунов, Анатолий Папанов, Нина Агапова и др. Премьера на ТВ: 16 марта 1969.
Режиссер Евгений Карелов (1931—1977) поставил 9 полнометражных игровых фильмов, четыре из которых («Третий тайм», «Дети Дон-Кихота», «Служили два товарища», «Я – Шаповалов Т.П.») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
К сожалению, судьба исполнительницы главной роли в этом фильме — Светланы Савёловой (1942—1999) – сложилась весьма драматично. Вскоре после премьеры «Семи стариков и одной девушки» она попала в аварию, изуродовавшую ее лицо. Ее перестали снимать в кино, и она потихоньку пристрастилась к спиртному…
Как писала киновед Ирина Гращенкова, в комедии «Семь стариков и одна девушка» иронично обыгрывалась тема «старости как дряхления равнодушной души, а не физического состояния человека. Однако для раскрытия ее сценаристы… не дали достаточно драматургического материала. Этот недостаток не удалось преодолеть ни живой музыкой…, ни ансамблем комических актеров первой величины» (Гращенкова, 2010: 218).
В самом деле, авторы фильма задействовали в сюжете фильма и взятую напрокат у Леонида Гайдая «тройку» (Георгий Вицин, Юрий Никулин, Евгений Моргунов), и Фантомаса, и обаяние Светланы Савёловой… Но комедийной цельности, присущей, к примеру, кареловским «Детям Дон-Кихота», на мой взгляд, не получилось.
Впрочем, у этой комедии и сегодня масса поклонников, которые вспоминают эту работу Евгения Карелова с чувством ностальгии:
«Один из немногих по-настоящему стильных фильмов эпохи социализма. Уж не знаю, чья заслуга — постановщика, художника или всех вместе, но вы посмотрите на декорации, в каких еще фильмах того времени это увидишь. На девушках, всего лишь шагающих мимо, как фон, просто-таки французские плащики. А зонтики! Главная героиня в трико — для конца 60-х — это нечто. Очень аккуратный фильм, без лишнего, но модерново! Он всегда стоял особняком и сейчас как-то выделяется. … Красивое кино, глаз отдыхает на экране» (Патр).
«Уже наверное в сто первый раз смотрю фильм, и всегда с таким наслаждением. Действительно, отдыхаешь душой ни какого напряга, … все модерн, современно даже по сейчашним меркам. Фильм снимали на века» (Татьяна).
«Я тоже всегда любил этот фильм. … Фильм выделяется помимо прочего еще и хорошо продуманной цветовой гаммой. Авторы как бы хотели подчеркнуть — это уже другое время, оно должно быть более ярким, чем представляли на экране до этого» (Юрий).
«Удивительный фильм! Настолько он выбивается из общего числа других, не менее смешных, советских комедий своими красками, декорациями, легкой абсурдностью происходящего. … действие происходит в каком— то альтернативном Советском Союзе, даже сложно сказать в какое время» (Тимоти).
Но есть, разумеется, и зрители, которым эта лента абсолютно не нравится:
«Блестящие актеры, такие яркие краски, а скучно ужасно. Временами методы Лены мне напоминали гестаповские. Злая улыбка, окрики...» (Бетти).
«Недавно показали снова этот фильм, и мне он ужасно не понравился: сюжет слабый, декорации аляповатые да и замечательные актеры не вытаскивают этот "шедевр"» (С. Малышев).
«Я не совсем понимаю — как Юрий Никулин (в составе знаменитой троицы) согласился сниматься в этом фильме? Ведь он даже в "Кавказской пленнице" поначалу не хотел сниматься, боясь самоповторения. Но там-то троица была "при делах", а в "Семи стариках..." она смотрится как инородное тело» (Игорь).
Киновед Александр Федоров
Сердце Бонивура. СССР, 1969. Режиссер Марк Орлов. Сценарист Андрей Шемшурин (по одноименному роману Дмитрия Нагишкина). Актеры: Лев Прыгунов, Борис Чирков, Тамара Королюк, Иван Переверзев, Виктор Коршунов, Пётр Глебов, Майя Булгаков и др. Премьера на ТВ: 21 октября 1969.
Режиссер Марк Орлов (1925—2000) поставил два десятка телефильмов и сериалов, среди которых наибольшую известность получили «Сердце Бонивура» и «Петербургские тайны».
Телефильм «Сердце Бонивура» был снят в рамках приключенческой «историко— революционной темы», где идеологические акценты были расставлены ясно и четко, а сам Бонивур в исполнении обаятельного Льва Прыгунова был показан идеальным положительным героем, сражающимся с врагами не менее положительных большевиков.
Поклонников «Сердца Бонивура» немало и сегодня:
«Один из любимых моих фильмов! Давно его не показывают по— нашему телевидению, наверное, не те сейчас времена, а жаль посмотрел бы с удовольствием, этот потрясающий до глубины души фильм, с участием замечательного актёра Л. Прыгунова в роли Бонивура! Одним словом Классика Советского кинематографа!» (Александр).
«Смотрел этот фильм в далёком детстве, очень интересный фильм, отличная игра актёров, действительно — звёзды, играют естественно» (Владимир).
Но немало у этой ленты и противников:
«Да уж, смотрели всё это. И только сегодня узнаёшь, что Бонивур был обычный бандюган, нанятый большевиками для установления советской власти на Дальнем Востоке. Обычный уголовник, который бесчинствовал со своими братками» (Алден).
«Я этот фильм не смогу, наверное, больше смотреть из-за прочитанного интервью Прыгунова "Я был ярым антисоветчиком". В детстве, помню, большое впечатление произвел этот фильм — рыдала навзрыд в конце и потом все мечтала пересмотреть. А после этого интервью, боюсь, буду видеть на экране не отважного Бонивура, а актера Льва Прыгунова, ненавидящего в душе своего героя и насмехающегося над ним» (Элль).
Киновед Александр Федоров
Следствие ведут знатоки. СССР, 1971—1989. Режиссеры Вячеслав Бровкин, Юрий Кротенко, Виктор Турбин, Геннадий Павлов. Сценаристы Александр Лавров, Ольга Лаврова. Актеры: Георгий Мартынюк, Леонид Каневский, Эльза Леждей и др.
Режиссер Вячеслав Бровкин (1925—2016) поставил 27 телефильмов и сериалов, но самым из известным из них стал именно сериал «Следствие ведут знатоки».
Режиссер Юрий Кротенко ставил в основном фильмы-спектакли (всего у него их было 13), но самой известной его работой также стал сериал «Следствие ведут знатоки».
Режиссер Виктор Турбин (1913—1984) подключился к сериалу «Следствие ведут знатоки» только в 1981 году и в этом проекте снял только два телефильма («Из жизни фруктов» и «Полуденный вор»). Всего на его счету десять фильмов-спектаклей.
Режиссер Геннадий Павлов (1932—2001) поставил 22 фильма, в основном это были телевизионные фильмы-спектакли. Он подключился к проекту «Следствие ведут знатоки» и снял только две истории: «Он где-то здесь» (1982) и «Мафия» (1989).
Режиссер Василий Давидчук поставил 12 фильмов (в основном фильмов-спектаклей). В «Знатоках» он снял только одну серию («Бумеранг»).
Участие в растянувшемся почти на два десятка лет детективном сериале принесло фантастическую популярность актерам Георгию Мартынюку (1940—2014), Леониду Каневскому и Эльзе Леждей (1933—2001).
Исследователь детективного жанра – кинокритик Всеволод Ревич (1929—1997) писал о феномене фильма «Следствие ведут знатоки» так: «В основе, всех пьес Лавровых лежат горькие драмы, возникшие из-за нешуточных нарушений официальных и моральных установлений нашего общества. Будничность их весьма небуднична, в реальной жизни такое случается не всякий день. К счастью. Поэтому было бы неправильно заявлять, что Лавровы рисуют широкую социальную панораму. Но, с другой стороны, они стараются в каждом своем новом «деле» затронуть новую сферу, а потому в целом общая картина нравов и вправду получается довольно многоцветной — торговых тружеников сменяет художественная интеллигенция, коллектив водителей такси — школьники из неблагополучных семей... Конечно, повторю, угол зрения специфичен и в силу тематики высвечивает теневые стороны повседневности, ее болячки, ее затруднения, что, впрочем, и придает «Знатокам» открытую публицистичность и сильное воспитательное воздействие. Разговор ведь идет о печальных вещах. Откуда у нас берутся преступники? Какие факторы их формируют? Что заставляет людей, зачастую ни в чем не нуждающихся, обладающих известным положением и совсем не глупых, превращаться в мошенников? Социальные ли условия или мало еще изученные особенности психики?
… Лавровы учат строгому соблюдению норм социалистической морали, их зрители проходят своего рода юридический университет, профессорами в котором выступают прежде всего три центральных персонажа, те самые «Знатоки», — слово, составленное их насмешливыми сослуживцами из начальных слогов — фамилий — ЗНАменский, ТОмин, КИбрит. Но знатоки они без кавычек — действительно знатоки, обладающие компетентностью, аналитическим умом, преданностью делу, убежденностью в его необходимости.
Может быть, первейший успех Лавровых, который они по справедливости должны разделить с артистом Георгием Мартынюком, связан с созданием образа Пал Палыча Знаменского. Пал Палыч — еще один герой нашего времени, именно нашего. Он интеллигентен в лучшем смысле слова, он наследник гуманных традиций замечательных русских юристов, рожденных действительностью и прославленных литературой. … Знаменский Г. Мартынюка всегда сдержан, всегда серьезен, иногда даже слишком, он с неудовольствием смотрит на дружескую пикировку своих коллег. И вместе с тем ему нельзя отказать в легкой ироничности к самому себе тоже. Следователь «по штату» должен вести себя образцово, и его ироничность придает этой образцовости некоторую перчинку. …
Второй центральный персонаж цикла — инспектор уголовного розыска Александр Томин — Шурик, как его называют приятели. Это тоже человек отменных душевных качеств, и многое из того, что можно сказать про Знаменского, относится и к Томину — та же человечность, то же расположение к людям. Постоянное общение с отбросами общества не убило в нем этих качеств. Но в то же время Томин — прямая противоположность Знаменскому: человек взрывного темперамента, артистичная натура, постоянно подтрунивающий над собой и над окружающими. Если неторопливый Знаменский лучше смотрится за следовательским столом, то Томин ни минуты не может усидеть на месте. Он талантлив знанием самых разнообразных людей, он может вести беседу на равных в самых разных, порой несопоставимых аудиториях, при выполнении задания он может стать неотличимым от «окружающей среды». …
А вот третья треть знатоков, судебный эксперт Зинаида Кибрит, сыгранная Эллой Леждей, — образ, по— моему, не очень удавшийся создателям картины, во всяком случае, проигрывающий в сравнении с двумя другими. … Что можно сказать о Кибрит? Что она прекрасный эксперт, эксперт—виртуоз. «Зиночка, ты гений». Но ведь это не свойство характера, а профессиональная выучка…
Развиваясь и обогащаясь от серии к серии, а иногда повторяясь, тройка знатоков — это, так сказать, постоянная составляющая цикла. Что касается переменной, в частности, преступников, то здесь авторы находились в более сложном положении — все, что они хотели о них сообщить, они должны уложить в часовую, максимум двухчасовую программу. А ведь в каждой серии у них появляется не только новая сфера быта, но и новая этическая проблема. Исполнение гражданского долга, пробуждение голоса совести, плоды бездуховности, просчеты семейного воспитания, выпрямление согнутых или даже сломанных душ, — но, похоже, я перечисляю основные темы советского детектива вообще. А чтобы их конкретизировать, неизбежно придется обратиться к материальным «носителям» этих проблем, то есть опять-таки к человеческим образам. Подтверждается правота одного искусствоведа, категорично заявившего, что характер — сам по себе проблема. Многочисленность таких характеров—проблем и делают цикл незаурядным явлением в нашем искусстве» (Ревич, 1981: 146-153).
Кинокритик Виктор Демин (1937—1993) отмечал, что «цикл «Следствие ведут Знатоки» начинался как чисто приключенческий. В каждом выпуске мы видели изнуряющий поединок у письменного стола в кабинете следователя. Преступник вилял, изворачивался, его оружием были овечья шкура, мнимое алиби, липовые накладные. Представитель закона Знаменский (Г. Мартынюк) играл в другую игру — на его стороне были моральная безупречность, безоговорочная логика, ну и еще чудесные помощники, сродни сказочным умельцам: инспектор Томин (А. Каневский) с легкостью меняет обличье, говорит на любом жаргоне, проникает незамеченным всюду куда надо, а эксперт Кибрит (Э. Леждей) по былинкам, крупинкам, по обломку пломбы в зубе может восстановить случившееся давным-давно и тщательно сохраняемое в тайне. И правда восторжествует: в накладных откроются подчистки, шантажиста поймают с поличным, простодушного седенького старичка изобличат как матерого махинатора, а иностранный агент, решивший отсидеться в уголовной камере, будет безошибочно отделен от обыкновенных воров и хулиганов.
Структура этой передачи, однако, оказалась нестойкой. Сначала цикл складывался как цепь новелл. Потом новеллы стали разрастаться, так что отдельная история уже не умещалась в рамки одного вечера. … А перерождение налицо. Неуклонно, с некоторыми рецидивами, но затем с еще более стремительными скачками вперед происходит разрастание частных, бытовых, домашних сцен у отрицательных персонажей. Попытки такого же «оживляющего» подхода к персонажам положительным были непродолжительны и теперь решительно оставлены. Более того, сама роль троицы знатоков, ведущих расследование, с очевидностью выхолащивается, становится служебной, функциональной. Уже не допрос главное, не поединок следователя и преступника, не столкновение закона с хитростью его нарушителей. Допрос теперь — или начало всему или конец. Главное — то, что предшествует допросу или следует за ним, чем он отзывается там, среди таящихся от правосудия. И вот что характерно: если в сценах на Петровке, 38 авторы избегают обыденной прозы, заставляя следователя, эксперта и оперативника держаться каждую минуту будто на сцене, в свете софитов, то противная сторона действует в плотном слое снижающих бытовых подробностей, щедро наделяется богатым набором характерных деталей поведения и самочувствия. Оно, впрочем, и понятно: «как надо» в данной системе изображения не допускает вариантов, а вот «как не надо» может быть сколь угодно разнообразным.
Злодеи, если к ним присмотреться, оказались куда сложнее, чем были поначалу. Маски людей, стоящих на страже закона, так и остались масками, а преступники постепенно разжились вторым, третьим планом чувствования и поведения. Для тех, первых выпусков «Знатоков» годилась однозначность пешки на расчерченных квадратах. Теперь самое интересное — что они, злодеи и их приспешники, вовсе не пешки. По сюжету их час уже пробил, но они, не зная этого, делят похищенное, готовят новые дела, прячут концы, развлекаются, философствуют. Все они окажутся рядом перед лицом правосудия, но, пока до этого не дошло, сценаристам мало протокольных констатации: «знал», «участвовал», «прятал»... Они не жалеют времени и сил, чтобы открылась истинная суть каждого, те подспудные человеческие побуждения, которые из одного сделали матерого преступника, из другого — приживала, лакейски угодливого перед снисходительным хозяином, а третьего вообще толкнули в этот круг случайно, по слабости душевной, и страшнее смерти пугают его теперь глаза дочери, от которой больше не скроешь правды... Следственное дознание потеснилось перед дознанием психологическим. … Произошел перекос, едва ли не катастрофический для многосерийной передачи. Осознанно или нет, но в ответ на социальные запросы зрителя изображение злодеев в «Знатоках» стало интереснее — живее, многомернее. А «наши», — представители доброго начала, остались на том же уровне, что и были. Дела, с которыми сталкиваются знатоки, стали куда серьезнее и заковыристее, а сами они с прежним дежурным бодрячеством стремятся ко всему подобрать простейший ключик в виде двух— трех расхожих банальностей. И подбирают — вот что всего огорчительнее.
Внутри одного сериала на наших глазах, по сути дела, вызревает другой, с иными типологическими признаками. Этот новый сериал в соответствии с собственными художественными задачами уже стесняется издержек приключенческого беллетризма — слишком крутого напряжения интриги, «говорящих» улик, канонических сцен обличения и т. д. Похоже, что авторы намерены вести борьбу и с беллетристической, облегченной подачей характеров, что они не склонны чураться включения в сценарную ткань мотивов и тем, разрабатываемых в газетных и журнальных проблемных очерках... Здесь нет никакого греха, скорее, стоило бы приветствовать подобную эволюцию сложившегося когда— то жанрового образования. Только вот беда — Знатокам, какими они были раньше, решительно нечего делать в новоявленной структуре. Они созданы для игры по другим правилам и органически не способны открывать для себя в пестроте окружающей реальности что— то еще не до конца ясное, не ставшее аксиомой. Тогда, может быть, освободив эту замечательную троицу от непосильной для нее задачи, вернуть Знаменского, Томина и Кибрит к прямому их делу — к разгадыванию чисто приключенческих, «шахматных» казусов, — которое могло бы, я думаю, честно развлекать многомиллионную аудиторию с твердой периодичностью — если не раз в неделю, то хотя бы раз в месяц?» (Демин, 1981).
Зрители спорят о сериале «Следствие ведут знатоки» до сих пор:
«Лично меня в этом сериале привлекает вот что. Просматривая его, что называется, нон-стопом, то есть по одной серии за вечер, смотря его как один большой сериал, интересно следить за тем, как меняются интерьеры, мода (ведь актёров каждый раз обшивали по последней моде), то, за чем гоняются, дабы достать, люди. Вообще получается вроде энциклопедии. … И ещё об одном, на этот раз не очень приятном. Вольно или невольно, но Ольга и Александр Лавровы при помощи режиссёров постепенно "совершенствовали" отрицательных персонажей от серии к серии. Но вот уже с конца 1970-х годов в сериале начинает проглядывать полная безнадёга — у гидры преступности ЗнаТоКи отрубают голову за головой... но на их месте отрастают новые, ещё более зубастые и ядовитые. Отрицательные персонажи выступают со своей жизненной философией, отражая нараставшую в советском обществе позднего застоя и ранней перестройки атмосферу стяжательства, хапужничества, стремления "уметь жить". Конечно, в каждой серии добро торжествовало, Знаменский произносил назидательное слово, но... с каждым разом оно звучало всё более и более неубедительно. … В общем, хотели авторы того, или нет — то, что разъедало наше общество, от серии к серии нарастает. Положительный момент сериала — там практически нет ничего о "партии родной". Точнее, есть, но самую малость… И мы, между прочим, так и не узнали, состояли ли Знаменский, Томин и Кибрит в рядах КПСС. За что авторам особое спасибо!» (Слава).
«Очень люблю и весь сериал в целом… Между прочим, любопытно обратить внимание, как влияет эпоха на сюжеты фильмов. ЗнаТоКи расследуют дела, связанные в основном с хищениями социалистической собственности, как это тогда называлось, всякие экономические преступления. Убийств в сериале очень мало. И тем более никаких маньяков, серийных убийц... А если взять современные детективы, то какой же детектив без убийства?! В некоторых нынешних сериалах "про ментов" вообще сплошное "мочилово"» (Ольга).
«Главное — литературная основа авторов сценария Лавровых. Именно они связывают цикл отдельных своих пьес общим высоким уровнем, который делает этот цикл привлекательным до сих пор. Он показывает социальные проблемы в обществе, даёт реальные картины людей, обстановки и отношений, поэтому в нём нет обычной клубнички, необходимой для детектива — низкопробного жанра, оторванного от реальности, с условным вычурным сюжетом, основанного на низких страстях — сексе и насилии, который расцвёл сейчас пышным цветом. Нет расследований убийств, наркоторговли и т.п., излюбленных детективщиками. В СССР убийства были редким явлением, это сейчас они ежедневны и о них даже не сообщают. А тогда это было ЧП на весь город. Поэтому Лавровы, реально отражающие в своих пьесах действительность, большинство своих пьес строят на расследовании более распространённых преступлений той поры — воровства и махинаций. … Некоторые фильмы производят тягостное впечатление, но это скорее всего объясняется бедностью постановки, на которую телевидение выделяло явно мало денег. Съёмки ведутся на реальных улицах, причём не в самых лучших местах города, в каких— то бедных квартирах, кабинетах... Хотя сейчас это представляет большую ценность — городская жизнь снята без прикрас. Но всё же во многих случаях уж слишком бедно, даже не всегда типично для того времени» (Экибас).
«Что меня всегда умиляло в детективах тех лет, так это подбор артистов: как только интеллигентное лицо — так обязательно какая-нить сволочь:))) Но в данном случае, нельзя сказать, что идеология сожрала фильм, все-таки он живой и по-своему милый» (Катаринка).
Киновед Александр Федоров