Начало ---- > здесь
Часто бывало, что мест точно не было. Бездомных моряков было много. Говорят, что в те далекие семидесятые годы плавсостава ДВМП было больше десяти тысяч человек. И чтобы не остаться на улице зимой, ты продолжаешь сидеть в теплом фойе на мягком диване, не обращая внимания на увещевания гостиничной обслуги, что мест сегодня уже не будет точно. Опять ты им ласково улыбаешься и сообщаешь, что будешь сидеть на этом диване, пока место не появиться. Мол, тебе без разницы, где сидеть. На этом диване в тепле гораздо комфортнее, чем на пластиковом креслице морского вокзала. До двенадцати ночи тебя еще будут терпеть. А вот позже для обслуги гостиницы ты становишься проблемой. Они хотят спать. А чтобы спать спокойно, надо выпроводить всех посторонних на улицу. А как это сделать они не знают. Милицию то не вызовешь. Да и с моральной стороны проблема выгнать человека на мороз. И скрипя душой, они тебя селят на диван в зале на третьем этаже, где постояльцы смотрят телевизор. И уже за рубль, а не за тридцать копеек. И ты этому искренне рад.
Получив направление на заселение, ты его отдаешь горничной по этажу. Она дает тебе ключи от номера, если в нем никого нет. Номера обычно на четырех человек. Есть на трех, на одного и люксы, про которые я слышал, но никогда не видел. В номере большие деревянные кровати. Идеально чистое и выглаженное постельное белье. Очень хорошо, если окна номера выходят на южную сторону. Во-первых, солнечно, во вторых, не пугает выстрел пушки в двенадцать часов дня. Эта пушка стояла тогда на сопке как раз напротив гостиницы. И если ты живешь на пятом этаже, то холостой выстрел со ста метров бьет по ушам, как будто ты на поле боя. Как только ты получил крышу над головой, так сразу настроение поднимается. Великое дело, когда тебе есть, где жить. Это основа жизни. В гостинице была парикмахерская по женской линии, душевая в цоколе и буфет, который штука очень нужная. Он работал с семи и до десяти утра. Потом перерыв до двенадцати дня. Обед с двенадцати до трех. И ужин с пяти вечера до семи. Цены в буфете от ресторана. Горячие блюда только для денежных моряков. Для тех, кто долго на биче, есть очень вкусные слоеные булочки и кефир. Знакомство с соседями – постояльцами проходит быстро. Все в основном из плавсостава. Обстановка всегда вполне дружеская. Если нет выпить, мало денег, то обычное время провождение за картами, в тысячу. Если спешить некуда, то сон поутру продолжается до выстрела пушки. С вечера расписали тысячу, и проигравший до десяти утра спускается на первый этаж в буфет, чтобы купить на всех кефир и булочки. Легкий завтрак, не выползая из постели, круто. Он сбивает голод, и способствует легкому сну еще на час – другой. Пять этажей гостиницы забиты в основном плавсоставом. Многие, только что вернувшиеся с рейса, при деньгах. Что способствует веселому времяпровождению. Бичхолл для некоторых был омутом. Я знал таких ребят, которые по полгода ошивались в этой гостинице, пока не надоедали горничным и администраторам. И если быть объективным, то обслуга гостиницы относилась к морякам – постояльцам очень благосклонно. Если, конечно, те не путали берега и не скатывались в омут крутой пьянки. Что и говорить, пьяное веселье процветало в очень большом объеме. В гостиничном буфете продавалось и спиртное. На витрине оно не стояло, не рекламировалось. В наличие было только болгарское вино. Водки и коньяка не было. Покупалось оно через женщину – уборщицу из этого буфета фактически в неограниченном количестве. Вот решили с утра похмелиться. Всегда есть тот, кто быстро сбегает в этот буфет. Разлили, выпили, добавили и через полчаса в номере уже гуляет приличная компания. Когда постояльцы доставали горничных до предела, те шли в отдел кадров, чтобы инспектора быстро решили проблему. И те решали. Ведь все в шаговой доступности. Одна горничная, с глазами полными ужаса, жаловалась инспектору по рядовому составу, что один из ваших сошел с ума. Бродит по коридору с бешеными глазами и жует зубную пасту. Мой товарищ по «Сулейману Стальскому» на выходе из гостиницы сказал:
- Когда я заселялся, вот эти цветочки перед входом садили. Сейчас они уже завяли. А как им не завять то, если уже начало октября. Полгода на бичу. Даже не верится.
Он в апреле списался с судна. Домой на Запад не поехал. Гулял широко и весело во Владивостоке. После отпуска получил направление на «Комсомолец Уссурийска», который стоял в ремонте. Это судно под командованием капитана Косинца Петра Григорьевича было крутым. Ведь постоянно ходило по Югам. Через пару дней, за сон на вахте в машинном отделении, корефан был списан в распоряжение отдела кадров. Где протолкавшись с месяц, должен был уйти на Север на «Буреялесе», от которого тоже благополучно отстал. Вот с такими косяками и проболтался на берегу, в бичхолле почти семь месяцев. Пока, наконец, не ушел в моря, благодаря лояльности и хорошему отношению к нему инспектора Короба.
Продолжение следует...
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук