Другое дело Константин Гаврилович. Узнать подробную информацию о Ирине, для него не составило определённого труда. Тем более, что кое какая информация, уже ходит среди персонала санатория о ней, да и курирующий его врач, очень словоохотлив. Ведь она сама об этом спокойно напомнила Катьке. Для начала Кожемякин решил поинтересоваться у прикреплённого к нему врача, и этих сведений ему вполне хватило.
«- Лев Петрович, я хочу вас спросить об одном человеке…
- Охотно расскажу - соглашается Лев Петрович, - Не замужем, разведена то есть, хотя она у нас в санатории всего пол года работает…
- Это вы о ком? - удивлённо, интересуется Кожемякин
- Ну о том человеке, который вас интересует - отвечает Лев Петрович, - Она до этого работала в профсоюзном санатории а ещё раньше в городе таксисткой. По работе характеризуется положительно, не пьёт, но… курит естественно, абсолютно здорова. Кстати, они у нас проходят обязательный медицинский осмотр, ежемесячно…
- Ну это уж ваши подробности - недовольно перебивает Кожемякин, ему не приятно, что про него и Ирину, всем известно.
- Нет, почему? - продолжает врач, как будто не замечает раздражения Кожемякина, - Это очень важно! Мне бы хотелось, чтобы вы, уехали от сюда более здоровым, чем приехали, без всяких случайностей, мне ваше здоровье дорого.
- И своё место тоже - напомнил Кожемякин, холодным голосом.»
По поводу того что Ирина не пьёт, это вопрос спорный. Дискотека, халявное пивко, дальше ещё кое чего будет. Тут доктор даже немного смягчил анкету Ирины в лучшую сторону. Как видно про Ирину информации намного больше, даже слухов и сплетен, которых ходит по санаторию, и не самой хорошей. Другой вопрос, что с такой характеристикой, она, вот ни как не смогла б работать в такой организации. Уж больно анкетные данные у неё подпорчены. Курит, пьёт, мать одиночка, вполне возможно (со слов самой Ирины) ведёт разгульный образ жизни, путается с мужиками, слава Богу, что хоть здорова. Спасибо Советской медицине и ежемесячному медицинскому осмотру.
Но так или иначе, роман постепенно выходит на новый уровень. В санатории где работает Ирина и отдыхает Кожемякин, стали распространяться слухи о их встречах. Скорее всего, это моё предположение, эти слухи распускала отверженная Константином Гавриловичем ударница Социалистического Труда. Уж больно большой зуб она заимела на него, после его отказа. Поэтому Константину Гавриловичу и Ирине приходиться встречаться подальше от любопытных глаз, в самых отдалённых местах города и его окрестностях, там где их не достанет всевидящий глас работающих коллег санатория и отдыхающих.
«- Здесь вас никто не засечёт - успокаивает Ирина, Кожемякина, когда они вылезли из машины - А что это за санаторий? - интересуется Константин Гаврилович - А это бывший ханский дворец, -отвечает Ирина, - раньше здесь баи и гост парт-аппарат, а нынче простые дехкане попадаются, пойдёмте…»
Вот оно, первое, полноценное свидание! Вечер в кругу тружеников средней Азии и Закавказья, прошёл для Константина Гавриловича и Ирины, прекрасно. Песня на стихи Розенбаума «Вальс бостон», в исполнении какой-то певицы, на мой взгляд, унывное, убогое, исполнение наводит тоску и печаль. Полумрак, граждане в пиджаках и тюбетейках, гражданки в цветных халатах и платках, все располагает для романтического вечера. Гаврилович и Ирина, кружатся в медленном танце, среди «ударников» востока, не сводя с друг друга глаз. Вечер прекрасен и не забываем. Ирина нежно кладёт руку Кожемякину на плечо, прижимается крепче к нему и нежно смотрит ему в глаза, Гаврилович отвечает ей тем же. Вечер прошёл на ура. Кожемякин, открывает дверь «каблучка», вылезает из машины, подходит к Ирине. На его лице улыбка и счастье, он снова восполнил, что то давно забытое:
«- Спасибо Ирина -говорит Кожемякин, добрым, нежным голосом.
- Пожалуйста - также нежно, отвечает Ирина.
- До свидание - пожимая Ирине руку, продолжает Константин Гаврилович
- До свидание - отвечает Ирина.»
Кожемякин, не желая расставаться, немного топчется на месте, после чего пересиливает свои чувства и желания, нерешительной походкой идёт в свой номер. Ирина, проводив его ласковым взглядом, садиться в машину, после небольшого раздумья тоже уезжает домой.
Если Ирина шла напрямик, предложив себя для интимных услуг, ради интереса, чего-то нового или какой то выгоды. Ведь согласитесь, секс сорокалетней женщины и семидесятилетнего мужчины, это не обычное явление, даже в современном мире, где молодые девушки, ради роскошной и богатой жизни готовы на всё, ради своей мечты. То её оппонент Кожемякин делает всё более тактично, продуманно и красиво, заманивая Ирину в свои сети. Он не лапает её на первом свидание, не соглашается на её предложение, сразу затащив её в постель. Он делает всё как подобает настоящему мужчине. Он старается ухаживать за ней, ищет встречи с ней, даёт её понять, что она ему интересна. Он её как бы интригует её, заманивает, даёт ей узнать немного себя и почувствовать, что она желанная женщина для него. Он хочет чтоб Ирина сама захотела его.
Ирина ведётся на это. Она уже и раньше была готова, но столь неординарное поведение, представителя противоположного пола, ещё больше завораживает и подталкивает её к Кожемякину. Ей становиться интересно, ей хочется узнать что там будет дальше, увидеть тот закрытый для неё мир, в который она может попасть благодаря встречи с Кожемякиным. Она, попав в мастерски расставленные сети, добровольно соглашается на это. Да и выбора у неё не очень много, или ещё лет десять её будут тискать всякие подвыпившие мужики после дискотеки в подворотнях и квартирах, или попробовать завести роман с состоятельным но пожилым пенсионером, а там…, чем чёрт не шутит. По-моему, выбор для Ирины очевиден…, любовница старого обеспеченного пенсионера, или подстилка, для пьяных курортников и аборигенов на одну или несколько ночей.
Снова квартира Ирины. На диване развалился в одних джинсах её очередной ухажёр Борис. Лёжа на диване, он рассказывает Ирине, сидящей за столом и лузгающая семечки свою историю. На столе, за котором сидит Ирина, помимо семечек и шелухи на тарелках лежат остатки какой-то закуски, стоит пустая бутылка из под вина и стаканы. По-видимому, весёлое застолье уже подошло к концу, вино выпито, закуска съедена, любовные утехи остались позади, накатила грусть, хочется просто поговорить:
«- Сегодня останавливает меня гаишник, а я не выдержал, надоели они мне все, ну и говорю ему прямо, слышь, я знаю что ты на жигули собираешь, но не буду я в твоей сберкассе вкладчиком, понял ты!»
Свой рассказ, Борис подкрепляет неприличными жестами. Наверное, ей грустно и тоскливо, слушать такие истории, которые не раз она слышала за этим столом. Поэтому она уныло продолжает грызть семечки, покачивая головой в знак согласия и думая о чём то своем. В это момент звонит входной звонок. Ирина уделено встаёт и направляется к входной двери.
«- Кто это мог быть? - говорит она, проходя мимо дивана, на котором лежит ухажёр.
- Вот именно кто! - шлёпая её по заднице рукой, переспрашивает Боря.»
Ирина останавливается, подбирает свои трусы, лежащие на спинке дивана и направляется открывать дверь. На пороге стоит Кожемякин, собственной персоны. Как всегда красив, выбрит, подтянут, в черном, строгом костюме.
«- Это я, добрый вечер - робко говорит он, глядя на удивлённую Ирину.
- Здравствуйте - также удивлённо отвечает она, полностью открыв входную дверь.
- Без приглашения можно? - интересуется Константин Гаврилович. - Конечно можно - немного растеряно, отвечает Ирина.»
Они проходят в комнату, где Борис уже принял вертикальное положение, успел одеть рубашку пошитую из джинсы, очень модную в то время. Я просто уверен, что он также успел натянуть свои носки, сшитые из того же материала. Борис, закурив сигарету, рассматривает зашедшего следом за Ириной Кожемякина, который в руках держит свой дипломат. Ирина начинает убирать со стола грязные тарелки и мусор, оставленный после застолья, а Борис, сделав затяжку, недовольным голосом произносит Кожемякину:
«- Здорово. Ты кто такой? Контингент?
- Контингент - отвечает Кожемякин и обращается к Ирине, - Я сяду?
- Да, конечно, пожалуйста - унося тарелки, отвечает Ирина.
- Что значит сяду! - возмущается Борис, - Сесть с пустыми руками, сходу испортить компанию!
- Почему с пустыми? - поставив на стол дипломат и открыв его, интересуется Константин Гаврилович, после чего ставит на стол две бутылки коньяка. Боря сразу тянется к бутылкам, берёт одну в руки и удивлённо говорит:
- Ух ты, московский гость! Слушай, меня Борей зовут, а тебя?
- А меня, - присев за стол, отвечает Кожемякин, - Константин Гаврилович.
- Угу - промычал Боря и добавил, - Ну сейчас мы с тобой вмажем и будешь ты у нас просто Костя. Я вторую сразу открою, не возражаешь? Ну вдруг, она, вкусней…»
Если судить по повадкам, Борис ещё та гнида и халявщик. Как он ловко сообразил, что надо вскрыть сразу две бутылки, чтоб в случай чего, вторую «контингент» не унёс с собой. В приличном обществе, за такие поступки сразу морду били. Но это в приличном...
Пока Боря и Константин Гаврилович знакомятся, Ирина на кухни натягивает взятые с дивана трусы, потом заглядывает в полупустой холодильник, достать какой-то закуски из своих скудных запасов, после чего заколов волосы заколкой, возвращается в комнату. Боря разливает коньяк, Ирина ставит закуску, а Кожемякин произносит, видя, как ему наливают полный бокал:
«- Стаканами значит… Ну что ж, это тоже можно.
- Ну что, - налив себе тоже полный бокал, спрашивает Боря, - Потянешь?
- Рядом с тобой то, - уточняет Кожемякин, - Вряд ли»
Кожемякин, Ирина и Боря выпивают. Ирина только пригубила, Боря залпом осушил свой бокал, а Константин Гаврилович, медленно, не спеша, с трудом, но одолел свой полный бокал коньяка. После чего закусил солёным огурцом, принесённым Ириной из холодильника.
«- Извините, - робко, говорит Ирина, - ничего другого нет, я понимаю, вы к другому привыкли.
- Я ко всему привыкшей - пытаясь удержать коньяк в желудке, отвечает Кожемякин. Когда в желудке Константина Гавриловича всё улеглось, он обратился к Боре,
- А вы, Боря, собственно говоря, кто? - Я то, - вызывающе, ответил Боря, - а я, с этой бабой сплю!»
Такой ответ нисколько не смутил Кожемякина. А вот Ирину, такой ответ немного обеспокоил и встрепенувшись, посмотрев на своего ухажёра с брезгливостью, решила его немного приземлить и унизить при посторонних:
«- Да нет! Чагой то ты, Боря расхвастался? Спишь, громко сказано, так, подсыпаешь, у тебя ж таких как я россыпь!»
Видя что разговор принимает не очень хороший оборот. Да и кому охота выслушивать перепалку двух выслушивать любовников? Константин Гаврилович, решает её прекратить, в самом начале, произнеся руководящим голосом, не требующим возражений:
«- Эти ваши проблемы товарищи, вы решите без меня.
- А Костя прав! - соглашается Борис, - Чего нам проблемами заниматься? Наше дело, сейчас какое? Коньяк пьянствовать…»
В этот момент распахивается дверь в комнату и входит зять с гитарой, а на спине у него висит Нюра. Увидев незнакомца, Нюра спрыгивает со спины мужа и извиняется. А Борис слегка захмелевший радостно произнёс:
« А-а-а, интеллигенция, привет - радушно, произнёс захмелевший Борис.
- Борису привет! - отвечает зять Ирины.
- Молодёжь идите к нам - зовёт Ирина, зятя и дочь к столу.»
Когда все расселись за столом, Ирина решила познакомить Кожемякина со своим семейством:
«Константин Гаврилович, хочу вам представить, это моя дочь Нюра, а это зять мой Игорь.»
Нура и Кожемякин, встали, поздоровались, пожав друг, другу руки, во время её представления, то зять, демонстративно, так и остался сидеть на диване, глядя на Кожемякина, с ненавистью и злобой исподлобья, выражая этим свою презрительность к нему.
«- А это, - теперь, Ирина решила представить всем Кожемякина, - Константин Гаврилович Кожемякин, председатель… ой!, первый заместитель, председателя самого совета министров, вот.»
Во время представления, Гаврилович вытянулся, придал своему лицу важный вид и строгость. Выслушав речь Ирины, он поправил её:
«- Бывший заместитель, бывшего председателя.
- Но знакомство та не бывшие! - подняв бокал с наполненным коньяком, немного заплетающимся языком вставил Боря.
- А здесь поют! - пытаясь сменить тему, сказал Кожемякин, - Ирина, спой, а мы, будем подпевать.
- Подпевать, пожалуйста, - ответила Ирина, - но у нас поёт Игорь - и посмотрев на зятя, попросила его, - Игорёк, спой»
Игорёк, недовольным взглядом посмотрел на тёщу, взял гитару, и запел песню «Старательский вальсок» на стихи Александра Галича. Скажу за себя, песня так себе, в духе конца восьмидесятых, рубящих «правду» матку. Такую, очень обожают диссиденты и ненавистники Советской власти 70-80 годов. Тут как говориться дело вкуса. Весь смысл сводиться, к палачам начальникам, рвачам и прочей чернухи. Игорь поёт песню не моргая, глядя прям в лицо Кожемякина, выражая ему всем своим видом свою презрительность. Ему подпевает его жена Нюра, от песни закатившая глаза от удовольствия, погрустневший и захмелевший Борис. Даже Ирина, сначала с улыбкой начала подпевать своему зятю, но потом осеклась, поняв, что песня оскорбляет Кожемякина и ему подобных. Кожемякин молча дослушал песню до конца, после чего сказал:
«- Промолчи, первачи, палачи… Вот вы значит как нас любите.
- А за что вас любить! - всё также с презрением и вызовом, ответил Игорь, - Вы же нас в Афганистан загнали и колбасу всю нашу съели.
- Да, - произнёс Кожемякин, - это дело не поправимое…
- Ну чего ещё по стаканчику! - прервал наступившую тишину Борис, - А то мы рассоримся!»
Далее нам показывают поздний вечер, берег моря, пьяного вдрызг Кожемякина, который орёт Ирине что может нырнуть со скалы. Ирину, которая смеётся, и пытается снять Гавриловича с большого камня, на который тот залез. Потом, Кожемякин и Ирана едут до санатория на карете, запряжённую парой лошадей, Гаврилович при этом постоянно что-то орёт и размахивает руками, а Ирина смеётся и придерживает его, чтоб он не упал. Далее идёт первая попытка Кожемякина затащить Ирину в свою постель. Но Ирина отказывает. Да это и понятно, что может выйти с пьяным в говно бывшим замом министра? Одно огорчение и расстройство. Гаврилович это понимает и расстроенный уходит в свой номер.
«Как всегда, небольшое отступление! Немного размышлений…
Первое. Я думаю что нет смысла добавлять что-то в образ Ирины. Он и так понятен. Я не вижу в этой героине замученную жизнью и семейными хлопотами, усталую и одинокую, работящую на низко оплачиваемой работе женщину, которая сводит еле-еле концы с концами. Передо мной, мелькает, глупая, распутная, не умеющая вести хозяйства, пьющая и гулящая хабалка. Ей на всё плевать, для неё смысл жизни это отработать смену, после чего пойти напиться в дискотеку, чтоб после танцев её кто-то отымел, или хотя бы облапал в тёмном закутке. Всё! Это её верхняя планка.
Второе. Она плохая хозяйка, это видно по её холодильнику и квартире. Бардак, срач, разбросанные вещи и трусы, свинарник на столе, типичная квартира, типичной провинциальной женщины. Человек работающий на машине, в советское время, всегда мог иметь «левак», то есть левый заработок. Далее связи с кухней, в министерской столовке, уж что, что, а продукты, пускай и не всегда, но Ирине бы перепадали. Например. Она вывозит своей подруге Катьке сэкономленные на готовке продукты, а та в знак благодарности делится с ней, частью. На таких работах, работникам всегда выдают спецзаказы, и эти спецзаказы в разы лучше и качественней, чем у простых работяг, на простой фабрике или заводе. Так что, семейный достаток, Ирине не нужен от слова вообще. И это не вина государства, как нам хочет преподнести режиссёр и сценарист фильма, у самой героине нет желания жить лучше. Ей плевать на то, что в холодильнике нет еды, ей абсолютно наплевать где валяются её трусы, ей плевать, что дочь, эта взрослая кобыла, шастает со своим мужем где попало, но не работает и не учиться, чтоб потом пойти на работу.
Третье. Они, «интеллигенция», как назвал их Боря, осуждают власть, за то, что те всё сожрали, в особенности колбасу, но сами, сидят и ждут когда кто-то их накормит, работать походу им лень, в лом и падлу. А этот правдоруб Игорек, не хочет спросить у своей тёщи, которую он тоже похоже тоже призирает и ненавидит, кто выпил пивко на халяву, с подружкой Катей? Кто эта гнида, которая выпила народное, в два рыла и возможно именно те две банки которые предназначались Игорьку и Нюре? Кто? Рвачи, первачи, палачи или тёща? Эти, «интеллигенты» нового уровня, «обиженки», жертвы тоталитарной системы, мечтатели о свободе и лучших временах. «Интеллигенты» сидят на своей жопе и ждут… Ждут, когда на смену рвачам, палачам, первачам, придут другие и всё сразу измениться! Им кажется, что как только сменится эта власть, сразу откроются магазины всего и вся, и обязательно всё даром! Замете, если присмотреться, у этих «простых» людей, есть только одна претензия к власти, нет, точней две, что ИХ, загнали в Афганистан и отсутствие колбасы. Они не говорят об отсутствие образование, о плохой медицине, о невозможности найти работу. У них только одно мысли, это колбаса. Хотя по их сытым рожам и бодрому расположению духа не скажешь, что они голодают. Мое мнение, что этот диссидент, гитарист-самоучка, с перекошенным лицом и выражением что ему все обязаны, даже не служил в армии. Но надев тельняшку, и разучив несколько убогих песенок, таких же убогих бардов как и он, он, стал считать себя чуть ли не жертвой, Советского режима и борцом за правду.
Четвёртое. Опять видно, что не режиссёр, не сценарист, не знают, той обыденной жизни граждан, про какую они пытаются писать. В чём они хорошо осведомлены так это про отсутствие колбасы, призрению к власти и про войну в Афганистане. Поэтому они так ярко и красочно стараются показать молодых людей в таком образе, злыми, грубыми, призирающими свою страну. И как говорит Дмитрий Юрьевич Пучков (Гоблин). «Они не снимаю фильм про ту жизнь, они показывают себя в этом фильме (свободный мой личный пересказ)». И в данной картине с этим трудно не согласиться. Именно себя они показывают и именно свои глупые мысли, подслушанные тёмной ночью в эфире «Голоса Америки», они как попки, повторяли это среди своих друзей и после, немного повзрослев, вставили в фильм.
«Ему казалось, что он умирает. Болел позвоночник, ныла печень, а на голову, он чувствовал, ему надели свинцовый котелок.(12 стульев)»
Лучше слов не подобрать, самое подходящее, для того вида, в котором Кожемякин пришёл на завтрак утром. Посмотрев на кашу, Константин Гаврилович попросил у официантки сёмгу и «Боржом», пару бутылок. Хотя выглядел он подобающе, но чувствовалось что после ночной гулянки ему плохо. Надеюсь минеральная вода Грузии ему помогла и получив долгожданное облегчение, Кожемякин начинает действовать. Для начала он помогает Ирине в одном казалось бы для неё не сбыточном деле… Ирина приходит домой и видит двух рабочих телефонной станции, проверяющих работу телефона. Аппарат новой конструкции, отключение автоматическое, Нюра, обалдевшая от счастья, сидит рядом с телефоном, а Игорёк исподлобья поглядывает на телефон из комнаты. Рабочие провели две розетки, оду в коридоре, вторую в комнате и Нюра схватив телефон, бежит в комнату, что б позвонить…, кому не будь. Ирина тоже немного обалдевшая, расписывается в получение аппарата, даёт рабочим на «чай», после чего идёт следом за дочерью в комнату.
«Ну-у-у мать! - взяв трубку, восторженно произносит Нюра - Завела ты знакомства, дорогого стоит!
- Ну-у-у, - немного растеряно, но с гордостью, отвечает Ирина, - вы меня всегда недооценивали!
- Чёрт, кому бы позвонить? - взяв трубку у Нюры, размышляет Игорёк, - Мать вашу! Да ни у кого из моих та телефона домашнего нет! Ирина Васильевна, - интересуется он у тёщи, - а как вашему Гавриловичу то позвонить?
- 23115 - моментально отвечает Ирина, - А тебе зачем?
- Поблагодарить надо, - набирая номер, отвечает Игорек, - может он нам плиту газовую, на импортную заменит.»
В трубке пошли гудки, а всё семейство замерло в ожидание. Нюра с идиотским выражением глаз и не менее идиотской улыбкой и мать Ирина, закусив в тревожном ожидание клок волос. Через несколько гудков, на том конце провода раздался голос:
«- Кожемякин слушает.
- Константин Гаврилович, здравствуйте, -послышалось на том конце провода, - это Игорь говорит, как вы себя чувствуете?
- Нормально спасибо - брезгливо ответил Кожемякин и решив поддеть звонившего добавил, - На завтрак давали колбасу, финский сервелат.
Услышав про колбасу, Игорек бросил трубку, обозвав Кожемякина «козлом».
- А чего он тебе сказал? - поинтересовалась Нюра, после чего обратилась к матери, - Ма, да возьми ты трубку.
- Константин Гаврилович, - немного заикаясь, начала говорить Ирина, взяв трубку, - это Ирина. Здравствуйте. Вот, звоню вам с личного телефона, да, только что поставили, звоню вам первому. А я, главное на днях заходила на узел, а мне сказали, что в следующей пятилетке поставят. Ага. Я ведь десять лет стою на очереди.
- Ирина, - спокойно, по деловому, ответил Кожемякин, - ваша очередь подошла. Ваша очередь - строго и властно, повторил Константин Гаврилович.
- Я всё поняла, - тоже перестав заикаться и улыбаться, ответила Ирина, - спасибо большое… До свидания - после чего, Ирина положила трубку.
- А чего ж про плиту не сказали? - покуривая у окна, вдогонку поинтересовался зять.
- Мать, этот шанс упускать нельзя! - добавила дочка, - Такое не повторяется! Ты же знаешь, по своему контингенту, в вашем вражеском санатории, он хоть и на пенсии, ему ж всё оставлено и дача, и машина, и квартира, заграничные поездки!
- Да чёрт с ней с заграницей, - вставляет зять, - может он нас всех в Москву перетащит?
- Угу, - злобно прищурившись, ответила Ирина, - может ты, тогда, на работу пойдёшь!
- В Москве пойду, - отвечает зять, - там хоть есть что купить.
- Ой ребята, - тяжело вздохнув, сказала Ирина, - телефон ведь это так, курортный роман, это чтоб легче меня было разыскивать, на серьёзно, он со мной не пойдёт. Да к тому же, с моей биографией…
- А что с твоей биографией, - удивилась Нюра, - ну отца расстреляли, так его же реабилитировали, этим наоборот гордятся! Значит ты дочь репрессированного! Дет был левый уклонист, - запела частушку Нюра, - распрямлял его чекист, дед стал слишком то уж правым, ГПУ его поправил, и в Колымской братской яме…»
Нюра не успела допеть частушку, Ирина с размаху влепила дочке подзатыльник.
«Снова, небольшое отступление! Немного размышлений…
Первое. Ирина сразу поняла что за подарок, ей придётся кое чем расплачиваться. И глядя на неё, становиться понятно, что в общем и целом, она к этому уже была готова, ещё тогда, в общественной столовой, когда интересовалась об их отношениях с Константином Гавриловичем. Замете, она даже это восприняла как само собой обыденное. Похоже, такую оплату Ирина часта практиковала в своей жизни. Могу предположить, что и устройство в санаторий, прошло через ту же процедуру и не один раз, поэтому слухи и ходят по всему санаторию о её похождениях.
Второе. Дочка Нюра, вполне возможно, только рада, такой «связи» мамы. Она даже пытается, почему пытается, она прямо толкает свою мать в близкие отношения с пенсионером Союзного значения, ради будущих своих выгод и перспектив. Машина, дача, зарубежные поездки. Видели как глазки заблестели и губа раскаталась, что тут сказать, Нюра, она и в Африке, Нюра.
Третье. Это «щенок интеллигент», тоже губу выпячивать стал, как сразу приободрился, желания появились. Куда-то пропала вся ненависть и презрении, сразу в его злобных глазах появилась перспектива переезда в Москву. Замете что здесь, в своём городе, этот убогий правдоруб, борец за правду и свободу, вообще не желает работать. Он предпочитает бренчать на гитаре целый день, а потом сжирать последнее в доме тощи, мотивируя это тем, что в Москве хоть что-то купить можно. Интересно, а как другие тут живут? Где одеваются и покупают продукты? Не ужели все в Москве работают? А Игорьку места там не досталось.
Четвёртое. Ещё раз про трудоустройство Нины. Мало того что она курит, пьёт, ведёт распутную половую и аморальную жизнь, так она ещё дочь расстрелянного врага народа. Пускай и реабилитированного, но всё равно бывшего врага. Боюсь, что с такой анкетой, её даже в дворники не взяли в такой санаторий.
Пятое. Мне очень понравилось как Кожемякин, унизил, можно сказать «опустил» (жаль, что никто не услышал) Игорька интеллигента. Этот рассказ про завтрак с финским сервелатом, это единственная классная сцена в этом фильме. Похоже только в этот момент, сценаристов посетила муза.»
Продолжение следует...