Когда мы только начали встречаться, Дима показался мне надёжным мужчиной, на которого спокойно можно положиться. То, что он в свои 25 лет жил с мамой, меня особенно не смущало. Даже, наверное, наоборот. Я видела в этом проявление рациональности, ведь какой смысл снимать жильё, если имеется нормальная двухкомнатная квартира. Как бы объяснить, в моих влюблённых глазах это было как свидетельство порядочности Димы, его скромного и добропорядочного образа жизни. При этом он не был «бытовым инвалидом», который без помощи мамы и мандарин от кожуры почистить не может. Всё умел! К тому же я и сама жила с родителями, хотя у нас и была ещё одна квартира, доставшаяся от бабушки, папиной мамы. Отношения у нас в семье всегда были нежными, доверительными, и я совсем не стремилась «выпорхнуть из гнезда», к чему от добра добра искать?
При знакомстве Димину маму, как мне казалось, я вполне устроила. По крайней мере, никаких каверзных вопросов она мне не задавала, не старалась как-то задеть или обидеть. Однако когда отношения стали развиваться в сторону свадьбы, Ирина Викторовна понемногу начала высказывать недовольство. Ей не нравилось, что сын слишком поздно приходит после наших свиданий. Она даже как-то мне позвонила и менторским тоном отчитала:
– Екатерина! Постарайся как-то более тщательно планировать досуг, чтобы Диме не пришлось чуть ли не в полночь домой возвращаться. Сама должна понимать, что это не совсем безопасно! Конечно, сейчас уже, слава Богу, не девяностые, но всяких отморозков предостаточно. В общем, я надеюсь, что ты пересмотришь формат встреч с Димой, и надеюсь на твоё благоразумие!
Эта неприятная ситуация не стала для меня сигналом к тому, чтобы расстаться с Димой. Я была влюблена по уши, и даже постаралась понять Ирину Викторовну. Всё-таки единственного сына она родила довольно поздно по меркам своего времени – ей уже под 40 лет было, и растила одна. Конечно, как мать, она беспокоится о его безопасности, и это нормально.
Похоже, Диме Ирина Викторовна тоже высказала свои опасения, потому что вскоре после обидного разговора предложил мне пожениться. Отказать я, конечно, не смогла.
После свадьбы мы переехали в предварительно приведённую в порядок однушку. Над небольшим ремонтом трудились я, мои родители и Дима, а вот Ирина Викторовна заглянула только один раз, проезжая мимо. Осмотрела наши будущие «хоромы» с недовольным видом. Критиковать вслух не стала, но всё было понятно и без слов. Ну, как бы и ладно! В гости свекровь вообще приезжала нечасто, и это меня вполне устраивало.
Каждый её визит проходил по стандартному сценарию. Ирина Викторовна дегустировала еду и отбывала. Дима к маме ездил гораздо чаще, чем она к нам, но каждый раз это было чем-то обосновано. Ирина Викторовна могла позвонить в любое время дня и ночи, и сын мчался к ней. Спору нет, иногда причины были на самом деле серьёзные, вроде потопа из-за халатности соседей сверху, сломавшегося холодильника, другой бытовой техники или старенького автомобиля, на котором свекровь ездила на дачу. Хотя, уж если совсем честно, порой никакой неотложности не было. Однако Ирина Викторовна боялась, что её, пенсионерку, сантехники или мастера по ремонту техники могут обмануть.
Я старалась не раздражиться из-за этого, и мама тоже меня успокаивала:
– Катя, ты постарайся на свекровь не злиться и не запрещай Диме к ней ездить. Это только осложнит вашу семейную жизнь. К тому же, всякие мастеры-ломастеры и впрямь к пожилым женщинам относятся зачастую не по-человечески.
Отношение Димы к маме было трогательным, и я тешила себя иллюзией, что, как хороший сын, мой муж будет и прекрасным заботливым отцом. Так что, узнав о беременности, у меня не было никаких сомнений: буду рожать! Хлопоты, связанные с предстоящим увеличением семьи, я воспринимала с радостью. Выплаченная сумма оказалась неплохой, и до родов удалось обустроить в нашей однушке что-то вроде детской, а также купить всё необходимое на первое время.
Пару месяцев мне было не до ведения семейного бюджета, а потом я в квитанциях обнаружила, что Дима накопил долги по оплате услуг ЖКХ. Собственно, я прекрасно помнила, что он мне говорил, чтобы я ни о чём, кроме забот о маленькой Мариночке не волновалась, и вот такой неприятный сюрприз получился.
Я напрямую спросила мужа:
– Дима, а почему у нас платёжки с долгами?
– Ну, Катя, не сердись. У меня просто денег не было на это. Вот получу и оплачу.
– А сейчас у тебя что, тоже нет денег на оплату хотя бы части долга?
– Нет. У меня осталось практически только на еду.
Моему возмущению не было предела:
– А куда же ты зарплату за несколько месяцев деваешь?
– У мамы машина серьёзно сломалась. Кое-как удалось договориться о рассрочке платежа с автосервисом. Вот я маме и отдаю уже третий месяц большую часть зарплаты.
– А мы как жить будем? Надо хотя бы понемногу гасить нашу задолженность!
– Ну, тебе же декретные платят.
– Вот ты премудрый пескарь, Дима! Ты всерьёз рассчитываешь, что этой суммы хватит на коммуналку и на всё остальное. Как это нам втроём на декретные прожить? Продукты, безопасная химия, памперсы, одежда и всё такое прочее – одни расходы!
Дима пожал плечами:
– А зачем Марине много одежды? Она всё равно гуляет только в коляске, и без памперсов вполне можно обойтись, и без всяких экологически чистых порошков и гелей. Мама говорит, что я без памперсов рос, а мыла она меня всегда простым детским мылом. Оно и сейчас копейки стоит!
Мне стало очевидно, что муж говорит не своими словами, а передаёт то, что ему говорила его мама. Свекровь и меня пыталась упрекнуть в транжирстве, когда приезжала в гости, но я её причитания о том, что нельзя на ребёнка столько денег тратить, игнорировала.
Проблему надо было решать, и пришлось мне звонить своей маме и попросить деньги в долг. На следующий же день мои родители приехали с полными сумками продуктов. Платёжки папа оплатил через онлайн-банк, но при этом, как человек прямолинейный, не постеснялся упрекнуть Диму:
– Да, зятёк, не ожидал я от тебя такого. Как тебе вообще не стыдно? У своего ребёнка, считай, деньги, забираешь и маме отдаёшь, да ещё и тайком. Ты же свою семью объедаешь, получается.
Диме, конечно, неприятно было такое слушать, но он сидел молча, хотя и красный, то ли от смущения, то ли от злости.
Уезжая, мама мне ещё и наличные оставила, и попросила не стесняться обращаться за помощью.
Когда мои родители уехали, недовольный Дима стал возмущаться:
– Почему это твой отец со мной как с последним подлецом разговаривал?
Мне не хотелось ругаться с мужем, но я не стала миндальничать:
– Дима, а разве он не правду сказал? Ты втихомолку тратил семейные деньги!
Муж промолчал, потому что крыть-то было нечем.
Пару месяцев всё было нормально, но расслабилась я рано. Однажды Дима мне объявил:
– Мама ремонт планирует делать. Ей кажется, что после потопа в квартире всё ещё пахнет сыростью. Можем мы её на месяц приютить?
От такой новости и предстоящих перемен мне даже дурно стало.
– Дима, а на какие шиши Ирина Викторовна ремонт будет делать?
– Ну, на пенсию и я, конечно, немного добавлю.
– Замечательно ты придумал! Мало того что у нас опять с деньгами проблемы будут, так ещё и тесниться придётся. В общем, Дима, слушай меня внимательно. Целый месяц в своей квартире я видеть Ирину Викторовну не желаю, а если ты ей дашь деньги, можешь сам к ней отправляться. Почему-то мои родители должны в нашу семью вкладываться, а твоя мама – только тратить твои деньги?
– Катя, как ты не понимаешь! От сырости на стенах может завестись чёрная плесень, а это очень вредно для здоровья.
Как тут не понять: откуда ветер дует? Была я у свекрови в гостях после потопа – никаких признаков сырости не было, и про плесень она придумала специально, чтобы жалость у сына вызвать.
– Дима, мне кажется, твоя мама преувеличивает. Ничего срочного нет. Через 2 месяца наступит дачный сезон. Если Ирина Викторовна подождёт, ничего не случится. Зато она вполне комфортно на даче сможет пожить, и к тому же за это время она сможет ещё немного денег на ремонт накопить, чтобы у тебя не брать.
Дима мне ничего не ответил, но поступил так, как сам решил. Когда я попросила деньги на симпатичную прогулочную коляску, оказалось, что у него от зарплаты почти ничего не осталось. Диме пришлось признаться:
– Я маме квартиру на месяц снял.
– Очень интересно!
Муж разозлился:
– А чего интересного? Ты же не захотела маму приютить, а в обстановке ремонта она жить не может.
– А мы как жить будем?
– Ну, ужмёмся. Выкрутимся как-нибудь.
Ход мыслей мужа был понятен. Он явно надеялся на поддержку моих родителей.
– Ну, уж нет. Ужимайся ты, вместе с мамой. Я больше выкручиваться за счёт помощи моих родителей не хочу. Мне стыдно. Так что, дорогой, собирайся и отправляйся к маме.
– Ты чего, Кать? У неё же ремонт!
– Вот, и проконтролируешь заодно!
– Так это же вредно – пылью дышать! – пытался разжалобить меня Дима, но я уже поняла, что мне с ним не по пути.
– Тогда топай к маме в съёмную квартиру, и живи с ней дружной семьёй! Я с тобой развожусь. Тем более, меня и дочь ты, похоже, своей семьёй и не считаешь.
Дима психанул, вещи свои собрал и пообещал у порога:
– Ты ещё пожалеешь, что меня выгнала! Наплачешься!
– Вот уж нет! Сильно сомневаюсь. Я жалею, что за тебя замуж вышла, а вот о том, что решила развестись, ни капли не пожалею.
Дима громко хлопнул дверью, разбудив дочь. Я успокаивала Марину, и даже не собиралась плакать. Мне стало совершенно очевидно, почему это у красивого воспитанного Димы никак личное счастье не складывается. Какой любимой девушке понравится быть на втором плане? Ирина Викторовна всех подружек сына «выживала», и только со мной сплоховала – не сумела вовремя разлучить. Жаль, что я только сейчас поняла, что надо было с Димой расставаться сразу после того, как его мама прочитала мне первую же нотацию