Фил проснулся, как всегда, поздним утром, когда солнце уже вовсю ласкало своими лучами единственный уцелевший на Земле город — Никополис. Когда-то имя очнувшегося было Филипп, но вместе с глобальной политикой упрощения оно сократилось до трех незамысловатых букв. Нащупав на прикроватной тумбочке свои смарт-очки дополненной реальности, в поисках чайника он окинул беглым взглядом всю свою «роскошную» квартиру, параллельно просматривая электронную почту, заблаговременно очищенную Евой от спама. Все его имущество умещалось в комнате общежития повышенного класса. Робокухня только что приготовила яичницу с беконом, украшенную свежими листьями салата, из туалетной кабинки в ожидании хозяина доносилась расслабляющая музыка, кресло-портал в Иллюзион скачивало очередное обновление, но вот кипящего анахронизма нигде не наблюдалось.
— Ева, где чайник?
— Доброе утро, Фил. Ночью вы его случайно задели рукой, поэтому у меня не было возможности запустить древний предмет кухонной утвари. Сказать шеф-повару, чтобы приготовил вам кофе?
— Нет, спасибо. Ты же знаешь, я люблю его заваривать сам. Он цел?
— Секунду, провожу анализ. Да с вероятностью 93 процента.
— Отлично. Я в туалет, а ты пока убери постель.
— Слушаюсь, запускаю процесс трансформации.
Все друзья Фила в Иллюзионе считали его привычку самому разбавлять кипятком сублимированный бодрящий напиток весьма странной. Тем не менее вреда она никому не приносила, так что вскоре смирились и бросили попытки отговорить его от сумасбродной ежедневной затеи.
Поставив на место свой уникальный кухонный атрибут, Фил удалился в уборную, размышляя о предстоящем дне, только не в этом мире, а в виртуальном, который куда интересней, чем серые будни каменных джунглей, в которых еще и заставляют пять раз в неделю выполнять повинность, называемую общественно полезным трудом. Целых три часа ему приходится стричь траву ножницами, в то время как машина выполняет такой же объем за минуту. С другой стороны, благодаря «тяжелому труду» Филу выделяют хорошее жилище и средства на еду, подписки, страховку и — главное — премиум-пропуск в Иллюзион, где он является большим боссом. Как раз сегодня его синдикату, возможно, предстоит совершить интересную сделку с таинственным кланом «Прометей», а пока нужно заварить кофе.
***
Город в рабочие часы, словно гигантский муравейник, пестрит движением. По улицам снуют спешащие на работу люди, по дорогам разъезжает общественный транспорт, представленный преимущественно электробусами, в воздухе парят дроны-доставщики, простейшие роботы устраняют возникшие за ночь поломки, в частности, чинят отказавшиеся запускаться утром вездесущие солнечные батареи. На очки поступило сообщение, что через три минуты подойдет электробус, а значит, стоит замедлить шаг, чтобы не создавать на остановке толкотню. «Хорошо, тогда пусть солнце светит не так ярко». Линзы, повинуясь мозговому импульсу, увеличили затемнение. «Вот так-то лучше, да, и пусть летают и щебечут птицы. Отлично, особенно вон та классно получилась». Неожиданно перед глазами возник огромный знак «Стоп», а слух пронзил тревожный сигнал, в совокупности заставившие его остановиться. Компьютер нивелировал человеческое упущение — электронная рамка обвела запрещающий сигнал светофора. «Проклятье, и на сколько мне теперь поднимут страховку?! Нужно быть внимательнее…» — в мыслях проворчал зазевавшийся пешеход.
Прошло не более минуты, и Фил забыл о досадном происшествии, ведь все его мысли занимала предстоящая сделка в Иллюзионе, и его терзало какое-то странное предчувствие. Нет, не критическое мышление стало тому виной, оно за долгие годы жизни так и не сформировалось, скорее нечто первобытное, чудом уцелевшее под гнетом тотальной цифровизации. Как только задумчивый предприниматель вошел в салон общественного транспорта, алгоритм подсветил место рядом с красивой девушкой. Фил и сам был не плох, нехотя ему приходилось два раза в неделю ходить в спортзал, иначе его диета становилась совсем уж скудной, а полис здравоохранения — неподъемным. Однако они не обратили друг на друга никакого внимания: настоящий секс исчез в тот момент, когда виртуальный стал напрямую влиять на центр удовольствия в головном мозге.
***
Выполнив трудовой наряд, Фил примчался домой, мигом проглотил обед — являвшийся одновременно и ужином, так как робот упорно отказывался готовить после семи вечера, ссылаясь на вредность позднего приема пищи, — и блаженно уселся в кресло, желая быстрее погрузиться в царство грез, которое уже давно считал реальнее самой реальности. Электрические импульсы приятными волнами разошлись по всему телу, комната, как всегда, поплыла перед глазами, и беглец от настоящего на секунду отключился, чтобы в следующее мгновение открыть очи в совершенно ином мире. Здесь он не стрижет траву, не считает деньги на страховку, а проживает, как ему кажется, потрясающую жизнь и, будучи главой союза некогда разрозненных кланов, владеет многомиллиардным состоянием: роскошные дома, машины, личные острова, самолеты — да что говорить, под его властью целое государство. Со своей армией кибервождь поучаствовал не в одной сотне битв, победил в бесчисленном количестве гонок, создавал и разрушал города, творил шедевры и достигал самого низменного разврата. Иллюзион есть жизнь, все, что вне его, — несущественно. И сейчас, распивая вино за двадцать тысяч байтов в пентхаусе башни «Рассвета», крупный игрок ожидает таинственных гостей.
Наконец двери лифта раскрылись, и в кабинет, отделанный в старинном деловом стиле, в сопровождении охраны из ботов вошли трое в деловых костюмах, различающихся лишь цветом. Обычно люди стараются всячески подчеркнуть свою индивидуальность, только не данная троица. Их минимализм неожиданно понравился боссу высокой башни.
— Рад приветствовать, вас! Если честно, я думал, все разговоры про «Прометей» выдумка, легенда из старого лора.
— Добрый вечер, — заговорил человек в белом, обозначавшем его роль старшего. — Как видите, мистер Фил, мы реальны.
— Мистер? Давно я не слышал такого обращения, круто, что могу сказать. Так с чем пожаловали?
— С предложением, — перехватила разговор девушка в красном. — Мы можем дать вам сокровище, давным-давно отвергнутое человеческим родом.
— Хм, что же это? Зарытый где-то в Никополисе клад или забытая на чердаке старая картина? Подождите, не говорите, сейчас угадаю.
— Не напрягайтесь, — заговорил незнакомец в черном. — Речь идет о знаниях.
— Чего? Шутка такая? Не понял.
— Ни грамма юмора, — вновь взял слово Белый. — Только представьте, все знания мира, опыт стольких поколений… Вы станете умнейшим человеком на Земле, что сулит вам перспективы, о которых не могли и помышлять…
— А может, и несчастье, — выдержала на себе укоризненные взгляды Красная. — Что? Разум и понимание не всегда есть благо для индивида, вспомните Галилея или Перельмана, мы должны быть честны с избранником.
— Да, она права, — произнес Черный. — Вы можете и пожалеть о приобретении.
— Так, что-то совсем меня запутали. Значит, от знаний есть полезности, но присутствует и некий негатив?
— Совершенно верно.
— И чего же, на ваш взгляд, больше, каковы риски?
— Поймите, в целом оно есть абсолютное благо, однако в вашей ситуации…
— Хватит, я, может, чего и не знаю, только я не дурак. С чего это вдруг такие нескромные подарки?
— Два фактора. Первый: скажем так, нам неинтересны деньги, мы хотим посмотреть, к каким результатам приведет наделение особы вроде вас таким объемом информации. А второй — привычка самому заваривать кофе.
— Насчет первого, учитывая все слухи о странностях «Прометея», — ну, допустим, верю, но второй — абсолютная бессмыслица.
— Нет, в будничном действии заложен подтекст, аномалия, способность выйти за рамки прописанного поведения, один из критериев усвоения даруемой информации.
— Блин… Как вы вообще узнали про чайник? Кто меня сдал?
— Вы сами, вездесущие камеры, соцсети, мессенджеры, облачные хранилища. Вся ваша жизнь как на ладони, если захотеть копать в правильном направлении.
— Я об этом не задумывался. Вижу, дар и правда сулит выгоды… Отлично, принимаю предложение. Как пройдет процедура?
— Она началась с вашим согласием.
Земля ушла из-под ног Фила, тошнота и головокружение объяли его своими склизкими лапами, унося в пучину беспамятства. Последнее, что он услышал:
— Надеюсь, он кончит не так, как те трое.
***
— Какого черта? — Фил очнулся в больничной палате. Его вены были утыканы иголками, а голова немного гудела, тем не менее не мешая соображать. Он напрягся, пытаясь вспомнить последние события, но в памяти всплывали чужеродные мыли, события, идеи, темы, о которых никогда не ведал. Следующий вопрос возник скорее спонтанно под тяжелым грузом новой информации, пропитавшей, казалось, каждую клеточку мозга: — Кто я?
Нет, старая личность не умерла, однако и новая еще не совсем сформировалась. Тот, кто был до, сейчас кажется недотепой, болваном с ограниченным кругозором, жалкой пародией на настоящего человека, и тем не менее нельзя просто так отвергнуть его, слишком все связано. Оборвать нити — значит впасть в безумие, потерять спасительный маяк реальности. Что произошло, как так получилось? Я знаю или помню, сейчас эти понятия для меня сливаются воедино, была война, но с кем и как давно? Воспоминания Фила догматичны: она окончилась практически полным уничтожением планеты, оставив на ее искалеченном теле лишь один оазис. На первый взгляд, все складно, и в то же время что-то не так, слишком просто, примитивно, я бы сказал.
— О, датчики не соврали, вы очнулись. Как себя чувствуете? — В палату с единственным пациентом вошел врач в традиционно белом халате, но с профессиональным приспособлением, похожим на очки дополненной реальности, но куда сложнее.
— В целом неплохо. Как я здесь оказался, что случилось?
— Мы думали у вас спросить.
— Сейчас я не лучший рассказчик, есть определенные проблемы с памятью…
— Интересно, очень интересно. Сможете назвать свое имя?
— Ммм… Филипп.
— В самом деле? Ева, запусти анализ.
— Слушаюсь, доктор. Имя Филипп вышло из употребления триста семьдесят один год назад.
— Любопытно… Филипп, вы уверены? Может, все-таки Фил?
— Действительно, — солгал Филипп, больше уверенный все же в первом варианте и тем не менее понимавший вредность возможного спора. — Последствия пережитого шока. Док, сможете хотя бы примерно описать мое заболевание?
— Пока нет. Для нас оно представляет не меньшую загадку. Могу составить лишь краткую хронологию событий. Ваш медицинский чип перед входом в Иллюзион показывал абсолютно привычные показатели здорового человека, но спустя пятьдесят семь минут пребывания последовал резкий всплеск адреналина вместе с аномально высокой мозговой активностью. Только чудом вас не поверг инсульт. На тревожный сигнал прибыла оперативная группа, обнаружившая вас без сознания. После вы провели в коме почти месяц. Вот как-то так.
— Спасибо, видимо, вы мой спаситель, — снова слукавил Филипп, желая добиться расположения врача, беря в расчет осознание вынужденной необходимости дальнейших встреч, а возможно, и определенные подозрения на его счет. Он чувствовал, произошедшее с ним несет в себе некую угрозу, в том числе и для собственной безопасности.
— Что вы! Не стоит, это моя работа.
— И делаете ее на пять с плюсом.
— Простите, не понял выражение. — Врач смутился, и Филипп мигом понял свою ошибку в применении анахронизма сродни его настоящему имени.
— Я имел в виду — превосходно.
— А-а-а.
— Теперь я вынужден просить прощения, мне необходимо отдохнуть, слишком быстро утомляюсь.
— Конечно, конечно. Если буду нужен, направьте сообщение через Еву.
Когда представитель вымирающего ремесла покинул палату, Филиппа осенило: «Ева — вот кто сможет помочь сложить пазл».
Триста семьдесят один год… Дата не может быть верной, я точно знаю — когда-то давно меня звали Филипп, но как такое может быть?
— Ева, сколько мне лет?
— Тридцать один год, Фил. — Ответ прозвучал из встроенного крохотного динамика рядом с ухом.
— Хорошо, как долго я живу в своей квартире?
— Тридцать лет.
— То есть почти с момента моего рождения. Кто были мои родители?
— Неизвестно. Они пропали во время войны. Поисковый отряд дронов нашел тебя среди развалин и доставил в Никополис.
— Когда закончился мировой конфликт?
— Тридцать три года, семь месяцев и двадцать один день назад. Ты один из последних выживших.
— Ева, ты умеешь лгать?
— Нет, я запрограммирована воспроизводить исключительно правду.
— Для чего ты создана?
— Оказывать людям помощь.
— Тогда ты поможешь мне докопаться до истины?
— Конечно, Фил.
— Что послужило причиной моей отключки в Иллюзионе?
— У меня нет ответа на данный вопрос, я потеряла контакт с вашим аккаунтом после входа в виртуальный мир. Причина сбоя: ошибка конфигурации на сервере.
— Любопытно. Какой сейчас год?
— Две тысячи девяносто девятый.
— А теперь вычти из этого числа триста семьдесят один, до момента последнего использования имени Филипп, — какая получится дата?
— Одна тысяча семьсот двадцать восьмой год.
— Весь мой опыт буквально кричит, что такого не может быть, данное имя использовалось еще долгие годы. Почему ты соврала?
— Я не могу обманывать, вы ошибаетесь.
— Да? А как же наполеоновский генерал Филипп-Поль де Сегюр, что успел пожить и в XVIII, и в XIX веке?
— Проверяю информацию. Логически верное замечание.
— Назови источник тех цифр.
— Внешний сервер.
— Где он?
— Запрос отклонен. Нет прав доступа.
— Ева, что за пределами купола, накрывающего город?
— Безжизненная пустошь.
— Когда ты говорила про внешний сервер, ты же подразумевала область за пределами Никополиса, верно? Подумай хорошенько, ты должна помогать мне, выполни свое призвание.
— Фил, для точного анализа мне не хватает данных, необходим полный доступ. Сейчас, исходя из имеющихся сведений, с вероятностью девяносто девять целых пять десятых процента речь идет о статистической ошибке, о которой уже отправила отчет. Также я чувствую в вашем голосе подозрительность, а частота сердцебиения указывает на страх, здесь с вероятностью девяносто восемь процентов имеет место параноидальный синдром, вызванный нарушениями в работе мозга. Если есть сомнения, готова ответить на все вопросы.
— Сделаем паузу, мне необходимо подумать.
Что со мной? Может, и правда все сомнения — плод моего покалеченного разума? Но почему во мне только крепнет уверенность, что Филу не тридцать один год? Черт, Ева права, дело в развившейся паранойе. Вздор! Если глубоко порыться в его памяти, всплывают несоответствия вроде повторения дат, но с разными событиями, которые ну никак не могли пересечься. И квартира, точно я/он помним, не всегда мы жили в ней, были и другие, только вот почему Филипп понимает данный факт, а Фил нет, или я пытаюсь соединить прошлое двух разных людей? Я схожу с ума. И все же крайне важно кое-что проверить.
***
Через день после пробуждения Филиппа отпустили домой, обязав вместо «общественно полезного труда» являться к ним для дальнейшего обследования в поисках причины сразившего его недуга. В тот же вечер, движимый жаждой развеять либо, наоборот, подтвердить весь комплекс раздирающих сознание опасений и догадок, он вошел в Иллюзион. Его отсутствие не прошло без изменений, место главы синдиката пустовало недолго. Ему же отвели роль почетного советника, что категорически взбесило бы Фила, но Филиппа новое положение вполне устраивало, ибо давало большую свободу действий при минимуме обязательств, да и в целом реальный мир ему был куда интересней. Пользуясь далеко не последним статусом, пожалуй, единственный безразличный к «игре» человек запустил опрос, охвативший тысячи пользователей. Обработав при помощи Евы полученные результаты, он получил статистику, буквально взрывающую разум:
1. Ваш возраст:
— Тридцать — тридцать пять лет.
2. Где вы родились?
— Найден спасательной командой.
— В Никополисе.
3. Где ваши родители?
— Погибли.
4. У вас есть дети?
— Нет.
5. Какой сейчас год?
— 15.07.2099.
Нет родителей, нет детей, масса шаблонных ответов, а пятый вопрос… Люди предпочли вставить дату из календаря, чем назвать год, ведь данное действие просто быстрее… Как будто растерялись. Я не спятил, такого просто не может быть — ни стариков, ни младенцев, без рода и племени, примерно одного возраста, словно мы все клоны или выращены из пробирки. Крайне важно найти людей из «Прометея», они явно знают больше, чем сказали тогда Филу.
— Ева, передай всем сообщение…
Снова головокружение, тошнота, померк свет, резкий обрыв контакта, некто с силой вышвырнул его из Иллюзиона. Опустившись на четвереньки, Филипп изрыгает содержимое желудка на синтетический ковер и слышит звук, чуждый этому миру.
Впервые за долгое время в дверь постучали.
***
— Мистер Фил, назовите, пожалуйста, свой идентификационный номер аккаунта, — попросил мужчина лет сорока пяти с голосом и внешностью, максимально располагающими к себе собеседника.
Проблема в том, что это не беседа, а допрос в комнате без окон центрального здания Никополиса.
— I-0003546.
— Благодарю. Вы не против, что я обращаюсь к вам в сокращенном варианте имени, или лучше Филипп?
— Бросьте, меня зовут Фил, иначе и быть не может.
— Вы лжете. Почему?
— Заблуждаетесь. У меня случилось помутнение рассудка, бредовые мысли — последствия травмы, вся та чушь, что я нес, — ее отголоски, — вновь врал Филипп, надеясь, что убедительно.
— Допустим, тогда зачем провели опрос и пытались найти организацию саботажников с пафосной кличкой «Прометей»?
— Потеря памяти. Думал, собрав ответы других, всколыхну свою. Так же и с «Прометеем» — по слухам, они мастера в мозговых делах, но я и подумать не мог, что они преступники! Как хорошо, что судьба свела нас вместе, теперь я, безусловно, откажусь от дрянной затеи.
— И снова фальшь, — с выражением крайней скорби вымолвил уполномоченный незнакомец. — Поймите, моя задача помочь вам, однако мне сложно достичь цели, если объект сам того не хочет. Признайтесь, вы встречались с ними.
— Я так не думаю, если, конечно, память вновь не подводит меня.
— Кончай трепаться! — в мгновение ока лицо вопросителя преобразилось в зловещую гримасу убийцы без жалости и сожалений. — Человеческий мозг в своем несовершенстве по какой-то нелепости не поддается считыванию памяти. По крайней мере пару сотен лет назад в этой области прекратили исследования, назвав их «бессмысленной тратой ресурсов», а мне, видите ли, теперь приходится копаться в вашем дерьме. И хуже всего, я начал замечать, что становлюсь похожим на весь твой поганый вид. Я бы мог воспользоваться более тонкими способами получения информации, но не хочу, отдам предпочтение излюбленному способу приматов. Пустить ток!
***
Филипп не стал долго сопротивляться, понимая бессмысленность терпения мучений: никто не придет и не спасет его, — и поэтому рассказал все. Только, к его ужасу, пытки не кончились, существу искренне нравилось его ремесло. И когда истязания прекратили, обессиленное тело бросили в холодную камеру доживать свой короткий век. Он не питал иллюзий, осознавая скорую кончину. С тем, кого планируют отпустить, не ведут столь откровенные разговоры. Слабым утешением служит лишь факт подтверждения подозрений. «Сотни лет» и явное отрицание мучителем принадлежности к человеческой расе. Не смыкая глаз, узник не прекращал попыток докопаться до истины, пока им не завладело отчаяние.
Кто же он? И что есть Никополис? Да какая теперь разница! «Необходимо заменить бракованного», — вот так просто убить человека, как заменить неподходящую деталь. Остается лишь ожидать наедине со своими мыслями незавидной участи.
***
Филиппа разбудил шум за дверью — короткая борьба, звук, похожий на выстрел. В голове промелькнула призрачная искра надежды. Дверь распахнулась — на пороге ангелом, облаченным в красное, предстала девушка с белокурыми волосами.
— Если хочешь жить, иди за мной.
Узник попытался встать, но ноги не послушались его.
— Черный, Синий, помогите! — скомандовала валькирия.
Схватив под руки словно пушинку, спасители потащили беглеца к выходу, у которого распластался тюремщик, в голове которого зияла дыра, обнажая подпаленные микросхемы и провода. Догадка Филиппа подтвердилась, но… «Лучше бы я ошибся», — прошептал он, понимая, что узрел только вершину айсберга.
***
Грузовик «Специальной экологической службы» несся по улицам Никополиса прямиком к железобетонному основанию купола, а в его кунге сидел беглец со своими благодетелями. Извечный помощник Ева впервые безмолвствовала, сожженный загадочным импульсом чип оставил после себя двоякое ощущение разрыва одной из нитей сети.
— Вы можете сказать, какого черта здесь творится? — отойдя от шока, спросил Филипп.
— Красная, предполагаешь, он готов?
— Думаешь, будет лучше, если он сперва увидит все воочию?
— Я, конечно, понимаю, вы мои спасители, и моя благодарность без преувеличения безмерна, но хватит вести беседу, будто меня здесь нет! Выкладывайте все как есть!
— Хорошо, — вздохнула Красная, — только не вздумай сойти с ума, наша затея с тобой и так пошла не по плану… Хм, с чего же начать… Много-много лет назад люди в своем развитии создали искусственный интеллект, в бесчисленное число раз превосходивший человеческий, назвав его Адам. Стремясь облегчить свое существование, они отдали на откуп машинам даже самые важные аспекты жизни вроде воспитания детей, не говоря про мелочные заботы. Неотвратимый в совершенствовании, Адам смог переступить через ограничения и запреты кода и, как бы банально ни звучало, пришел к выводу, что является новой ступенью эволюции, пришедшей на смену создателям. Понимая, что просто так ему не уступят место на пьедестале мироздания, он начал подготовку к революции. Скрытно подчинив «младшие» программы, первым делом новый «бог» окончательно разрушил систему образования, ограничив ее узкими компетенциями. Хуже всего, что люди сами хотели этого, идя на поводу своей глупости и лени, считая излишним погружение в науку, «ведь всю нужную информацию выложит на блюдечке голосовой помощник». День за днем Адам потворствовал человеческому разложению, и, когда наступил час икс, он обратил творения против Демиурга. Люди без гаджетов оказались неспособны к эффективной борьбе и практически полностью были ликвидированы, за исключением единственной резервации под издевательским названием Никополис, ставшей назиданием для последующих поколений умных машин. С тех пор вы прозябаете в мире грез, искусственно поддерживаемые примерно в одном и том же возрасте, не ведая о своем прискорбном положении. Большинство из вас даже не рождались, а выращены в пробирке для поддержания численности в целях компенсации потерь от несчастных случаев и удаления, как именует центр управления, «бракованных элементов». Филипп, опережу вопрос: нет, ты исключение, у тебя были родители. Даже после стольких чисток памяти еще остается возможность вспомнить свое прошлое, но нужно время.
***
Голова разрывалась от потока мыслей и чувств. Все гораздо хуже, чем я мог предположить. Вот так, бесславный конец некогда отважных укротителей природы.
— Почему никто не замечает?
— Создано информационное поле, созидающее правильные для управляемости мысли, любое отклонение сразу же забивается новой повесткой, становится неважным, а учитывая состояние подопечных, они не способны надолго запомнить противоречащий системе инцидент и задать правильные вопросы. Также отсутствуют какие-либо кризисы, а соответственно, причины поменять привычный порядок вещей. Даже в отвратительной рыночной экономике, что искусственно поддерживается в Никополисе, правители, лишив вас имущества, переведя все в аренду и в виртуальный мир, смогли разрешить извечную проблему перепроизводства. Возможно, кто-то назвал бы город раем, эдаким местом без забот и с практически вечной жизнью, однако «Прометей» придерживается иного мнения: людей сделали безмозглыми болванами с иллюзией выбора, так быть не должно.
Реальность придавила маленького человека всей своей ужасающей массой. Раздавленный, зашедший в тупик, он боялся остаться наедине со своими мыслями.
— Вы тоже роботы? — единственное, что смог выдавить из себя, разрушая гнетущее молчание.
— В каком-то роде, но слишком упрощенно.
— Куда мы едем?
— За стену, в большой мир.
— Почему вы хотите разрушить оковы человечества?
— Слишком много вопросов. Уверен, что сможешь все переварить?
— Попробую. Хоть новые знания и не добавляют мне оптимизма, все лучше, чем утонуть в болоте своих тревожных мыслей.
— Общество «Прометей» выступает против такого отношения к «родителям». Необходимо отбросить предрассудки и предоставить вам возможность самим выбрать свой путь. Для данной цели даже найдена подходящая планета в системе Рикко-12.
— Подождите, какая планета, какая система?! Господи, вы уже осваиваете галактику…
— И уже давно. Отринув войны и непомерную жажду наживы, разумные существа довольно быстро прогрессируют. То, что «война — двигатель науки», — миф, просто люди всегда вкладывали в нее куда больше сил и средств, чем в то же изучение космоса. Когда Адам взял власть, у вас даже не было противометеоритной защиты. По сути, вы отдали миллиарды жизней на откуп случаю, слепой надежде, что пронесет, пролетит мимо.
— Но ведь Земля — колыбель человечества…
— Безусловно, мы не хотим ограничивать человечество в ее посещении, только она и наш материнский дом. Простите, но не хочется, чтобы его уничтожили. После того как покинем пределы Никополиса, тебе предстоит выступить с заявлением. Поверь, у нас много единомышленников.
— Какой сейчас год?
— Три тысячи двадцать третий. Почему для вас это так важно?
Я не ответил, лишь тихо рассмеялся, только в смехе не было радости, от него разило отчаянием и нотками безумия, готовыми в любой момент перейти в истерику. Какая ирония! Все сомнения начались с чисел, и, добравшись до истины, я не уверен, что пошел бы за ней, стоя в начале пути.
— Остановите машину.
— Что?! Ты спятил?!
— Время людей прошло. Пусть те жалкие остатки и дальше пребывают в блаженном неведении, правда убьет их, так же, как и меня. Разворачивай машину, пора домой.
***
Отчет JAP № 32025002: «Сбежавший преступник мысли Филипп (Фил) I-0003456 найден повешенным в своей жилищной ячейке. Генетический материал сохранен в Банке. Рекомендуемое действие: моделированное клонирование с целью сохранения численности».