15 апреля 1980 года Министерство рыбного хозяйства утвердило программу по комплексному рыбохозяйственному исследованию ЮВТО на 80-85 гг. Опираясь на достигнутые результаты двух первых поисково-промысловых экспедиций, предписывалось развивать поиск на запад. К тому времени, то есть к приходу РТМС «Куликово поле» в ЮВТО осенью 1981 года, западная граница ареала распространения ставриды была обозначена 115-117 градусами западной долготы. В феврале 1980 года туда дошёл БАТ «Плунге» управления «Запрыбпромразведка» и показал, что ставрида там присутствует. Совместно с РТМС «Куликово поле» развивать поиск на запад должны были РТМС «Сократ» и РТМС «Звезда», тоже из «Запрыбпромразведки». На «Сократ» возлагалась задача обследовать восточную часть Чилийского подрайона с целью обнаружения и подготовки сырьевой базы для флота, работавшего в то время в Перуанском подрайоне. РТМС «Звезда» должен был обследовать участок до 100-110 градуса западной долготы. Дальше на запад направлялся РТМС «Куликово поле», с задачей поиска как можно дальше.
Прежде чем отправиться на запад судну необходимо было следовать в группу флота, чтобы пополнить запасы топлива, а заодно настроить промвооружение, сравнив свои уловы с уловами других судов. Промысловая обстановка в районе работы флота была удовлетворительной. Уловы судов держались на уровне от 10 до 40 тонн за траление. В группу флота разведчиков не пустили. Им была поставлена задача поиска резервного участка на периферии. Искать долго не пришлось. Новый гидролокатор обеспечивал просмотр полосы акватории шириной около километра, уверенно регистрируя косяки рыбы в приповерхностном слое воды. Действуя по отработанной схеме — днём поиск, ночью траление, в первую же ночь взяли 40 тонн ставриды с примесью скумбрии. Доложили информацию Промысловому совету, дождались подхода нескольких судов, и поработав на скоплении пару дней, пошли на бункеровку.
Приятной неожиданностью для Сашки было получение посылки от мамы. Посылка, отправленная уже после ухода в рейс, догнала его в Тихом океане как раз к дню рождения. Когда Сашка вскрыл деревянный ящичек, в нём, кроме мёда и варенья, он обнаружил несколько банок сгущёнки. Сгущённого молока на судне было много, его выдавали морякам за вредность. Мама, конечно, об этом знала, и потому Сашка сразу понял, что в банках не сгущёнка. Учитывая, что мама работала на Калининградском рыбоконсервном комбинате, не трудно было догадаться, что для неё не составило труда закатать в банки то, что порой так необходимо моряку вдали от дома.
День рождения отметили по-скромному. Вечером Сашка, прихватив банку сгущёнки и свой новый двухкассетник, купленный в Панаме, пошёл к Начальнику.
— Заходи, третьим будешь, — весело крикнул Воронович, когда Сашка постучал в дверь каюты.
— А кто второй? — опешил Сашка, не увидев никого, кроме самого Начальника.
— Кузя второй, — улыбнулся тот, показав пальцем на инсталляцию в виде спичечного коробка с большим кузнечиком, стоящим на нём как на постаменте.
— Вот так у нас в стране заведено, — поддержал весёлый настрой Сашка, — всё делаем на троих. Что бутылку распить, что корабль космический запустить. Ну что, Кузя, допрыгался, — Сашка присел на диван, и приготовился проткнуть в банке две дырки. — Я тебя звал к себе в каюту, жил бы как у Христа за пазухой, травку зелёную кушал (у Сашки в каюте росла фасоль). Что ты в этой радиорубке нашёл?
— Морзянка ему понравилась, — хохотнул Начальник, нарезая сантиметровыми кусками рулет из скумбрии.
— Морзянкой сыт не будешь. — Сашка решительно продырявил банку и разлил по стопкам водку. — Давай, Валерка, скажи тост.
— С днём рождения! Сколько тебе стукнуло?
— Двадцать девять.
— За твои двадцать девять, — чокаясь с Сашкой сказал Начальник, — хоть и не юбилей, а тоже раз в жизни бывает.
…
Поисковый Супер крупными зигзагами рыскал в просторах Тихого океана, постепенно удаляясь на запад от Чилийского подрайона ЮВТО. Погода не баловала. Сороковые широты это вам не тропики какие-нибудь. Это то, о чём моряки с уважением говорят «ревущие». Это то, за что установлен районный коэффициент оплаты труда 2, а не 1,7 как в других частях океана. Таких длительных, суровых штормов Сашка не видал со времён работы на хребте Рейкьянес в северной Атлантике. Но разведчики упрямо шли в соответствии с поставленной задачей, стирая белые пятна на промысловой карте Тихого океана.
Что такое поиск в открытом океане? Если кто-то думает, что это следить за эхолотом, ну или, как в старину, за чайками, то это далеко не так. К началу 80-х промысловыми разведками был накоплен большой опыт ведения поисковых работ. Корабли оснащались современными гидроакустическими комплексами «Прибой» и «Сарган». На многих была установлена иностранная техника для поиска рыбы и определения точных координат по спутникам. Корабли разведки имели специальные гидрологические лебёдки и приборы для изучения свойств воды на разных глубинах. Научные группы состояли из профессионалов, которых готовили специализированные институты и техникумы.
Методика, поисковых работ, которую использовали на «Куликовом поле», была основана на выявлении концентраций ставриды в зависимости от условий среды. Необходимо было не только найти рыбу, но и выяснить, какие условия влияют на образование скоплений, на распределение по площадям. Определить биологическое состояние рыбы, чем она питается, когда нерестится. Как всё это зависит от метеоусловий. Из множества разных факторов, как в пазле, складывается общая картина.
Участок Тихого океана, который предстояло обследовать судну был огромен. В связи с тем, что «Сократ» и «Звезда» были задействованы руководством промрайона для обеспечения поиском основной группы флота, которая в связи с ухудшением промысловой обстановки перемещалась из Перуанского подрайона в Чилийский, «Куликово поле» вынужден был начать поиск намного восточнее, практически от экономической зоны Чили. На запад предполагалось обследовать акваторию примерно до 130 градуса. Если глянуть на карту, то это как раз середина Тихого океана между Чили и Новой Зеландией. Впрочем, поиск на запад не ограничивался и мог быть продолжен в случае отсутствия промысловых скоплений рыбы.
Поисковый маршрут представлял собой зигзагообразную линию, зубцы которой упирались в крайние точки севера и юга. Сама же «гармошка», назовём её так для удобства, растягивалась далеко на запад. Надо сказать, что «гармошка» была помещена на карту не в пустое место. Кое что было уже известно. Ставриду видели на 117 градусе. К тому же, РТМС «Звезда» в 1981 году установил, что южной границей распространения ставриды является граница зоны Антарктической конвергенции, или проще, полоса океана шириной несколько десятков километров вокруг Антарктиды, где холодные воды Антарктики встречаются с более тёплыми субтропическими. Это кольцо опоясывает весь мировой океан на широте сороковых и пятидесятых, и отличается резкой сменой температуры воды. Южнее кольца конвергенции искать было не надо. Теперь посмотрим, что представляет собой зубец «гармошки». С севера на юг это 10 градусов — от 35 до 45 градуса южной широты, то есть шестьсот миль, а если учесть, что курс проложен со смещением на запад, то миль семьсот. Скорость судна в поисковом режиме при хорошей погоде не более 10 узлов, иначе гидроакустика не гарантирует обнаружение рыбы. В реальности, из-за плохих погодных условий, скорость бывает ещё ниже, 7-8 узлов. Двое – трое суток нужно разведчикам, чтобы прочертить линию зубца с севера на юг. Столько же в обратном направлении.
А теперь посмотрим, чем занимаются разведчики всё это время. Не секрет, что гидроакустический поиск является важнейшим инструментом в обнаружении рыбы. Сашкины приборы были настроены следующим образом: гидролокатор «Прибой» с опущенным ПВУ в режиме вертикального поиска обеспечивал просмотр толщи воды под килем до 400 метров. Этот вариант настройки гарантировал, что попавшая под киль рыба будет обнаружена. Опущенное поворотно-выдвижное устройство резко снижало помехи, особенно при плохой погоде. Чтобы не пропустить косяки, в приповерхностном слое воды, которые зачастую уходят в сторону от судна и не попадают под киль, постоянно работал гидролокатор кругового обзора. Всё, что видели эти приборы заносилось на поисковый планшет, который представлял собой чистый лист с сеткой координат.
Через каждые 60 миль выполнялись гидрологические станции. Что это и зачем? А затем, чтобы понять какая тут вода, как распределяется её температура с глубиной, какая у неё солёность. Где, на какой глубине находится слой скачка температуры. Какое количество кислорода и других важных химических элементов, влияющих на биопродуктивность присутствуют в её составе. Есть ли в ней микроорганизмы.
Батометр Нансена — почти столетие этот океанографический прибор, придуманный знаменитым норвежским исследователем безотказно служит учёным для определения температуры и захвата проб воды на разных глубинах. В воду опускается гирлянда таких приборов. В верхнем слое воды они ставятся почаще. На большой глубине пореже, там изменчивость не такая динамичная. Самый нижний опускается на 500, а то и на 1000 метров. Затем гидролог запускает по тросу специальный грузик, и он, скользя вниз, отщёлкивает затворы батометров. Те переворачиваются заполняются водой, а установленные на них градусники фиксируют температуру. В каждом батометре помещается один литр воды. Уже на борту поднятую с глубины воду научники разливают по бутылочкам и несут в лаборатории на исследование.
Кроме того, за температурой воды постоянно следит бортовой индикатор температуры — БИТ. Его самописец установлен на мостике рядом с эхолотами. Он чертит на диаграммной ленте непрерывную линию температуры поверхности воды. Если произошёл скачок температуры — жди увеличение концентрации рыбных скоплений. Нет, пожалуй, не так. Если появились косяки или они пошли гуще, то где-то рядом скачок температуры. Словом, БИТ такой же важный поисковый прибор, как и эхолот, а лучшие результаты поиска будут если следовать вдоль линии градиента поверхностной температуры.
Итак, судно выполняет поисковый галс, трое суток не меняя направления. Все приборы в работе, за ними внимательно следят. Через каждые 60 миль делается гидрологическая станция и выполняется контрольное траление с проводкой трала на разных горизонтах глубин. При этом не важно, есть эхозаписи, или их нет. В трал вставлена мелко-ячеечная сетка, чтобы ничего не пропустить. Есть только одно обстоятельство, которое может изменить этот порядок на поисковом галсе — появление интересных эхозаписей. В нашем случае, при поиске ставриды, важнейшей информацией является количество встречаемых косяков на милю пути. Но что такое косяк на эхолоте? Это как журавль в небе, его ещё надо поймать. Из –за одного косячка, случайно попавшего в поле зрения эхолота суеты не будет. Другое дело, когда их встречаемость достигает трёх на одну милю. Это уже не случайность. Это надо проверять. Судно прерывает поисковый галс в том месте зубца «гармошки», где обнаружены эхозаписи и приступает к обследованию квадрата предполагаемого скопления рыбы. Побегав с поиском по квадрату и определив, где косяки встречаются чаще, выполняется контрольное траление. Теперь главная задача добиться промыслового улова. На это может уйти не один день. В случае неудачи, продолжается выполнение поискового галса по «гармошке», а обнаруженное скопление признаётся не имеющим на данный момент промыслового значения.
Вот как-то так, следуя с поиском то на юг до зоны конвергенции, то на север до 35 градуса широты и постепенно смещаясь к западу, разведчики, наконец, обнаружили промысловые скопления ставриды. Случилось это 9 ноября 1981 года. Вот строчки из научного отчёта судна:
«… При следовании от зоны конвергенции на северо-запад, эхозаписи начали фиксироваться к северу от изотермы 12,5 град., но частота встречаемости до трёх на милю отмечалась при температуре выше 13,3 град. На участке 35,43 гр. ю.ш. 100,05 з.д. судно обнаружило промысловые скопления ставриды… Наиболее часто косяки, местами переходящие в косячную «дорожку», встречались на участках с наибольшими температурными градиентами… Контрольное траление дало улов 0,2 т нерестовой ставриды модой (средняя длина) 40 см. средней массой 723,4 гр. Вечером шторм 7-8 баллов не позволил выполнить траление в тёмное время суток. После шторма днём произошло уплотнение косяков и образование косячной ленты в горизонте 40-120 м. высотой 30-40 м. Ночью в координатах 36,27 ю.ш., 101,8 з.д. выполнили два контрольных 1,5 часовых траления по частым мелким косякам в слое 20-70 м. Трал вели в 35 метрах от поверхности. Были получены уловы по 30 тонн за траление нерестовой ставриды длиной 37-58 см., модой 40 см. Единично встречалась скумбрия длиной 35-36 см., массой 745 гр., и морской лещ средней массой 1930 гр.»
К сожалению, разведчикам не удалось приурочить это выдающееся достижение к знаменательной дате — 64-й годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции. Был бы Тихий немного по тише, а ставрида по сознательнее… глядишь, и совпало бы. Тогда открытие нового промрайона стало бы подарком партии и народу к 7 ноября. Ну что ж, улыбнёмся и продолжим, помятуя о том, что разведчики справились с основной своей задачей — обнаружили промысловые скопления ставриды на западе, что имело далеко идущие последствия в плане развития отечественного промысла в южной части Тихого океана.
РТМС «Куликово поле» работал в полном одиночестве на этом скоплении ставриды с 9 по 16 ноября, выполнив 8 тралений и поймав 128,2 тонн рыбы. Но концентрация косяков вскоре уменьшилась настолько, что дальше работать в промысловом режиме стало не целесообразно. Рыба куда-то ушла. Найти её снова одним судном было проблематично. Было принято решение продолжить поиск по программе. Надо было развивать достигнутый успех и судно, согласно принятой методике, пошло дальше по гармошке на запад, нанося на карту встречающиеся косяки ставриды.
Две недели разведчики методично обследовали океан, постепенно уходя всё дальше на запад. Ставрида попадалась повсеместно, но в небольших количествах. Разведчики чувствовали, что где-то тут должна быть «большая рыба». Но это где-то тут представляло собой такое огромное пространство, что необходимо было хотя бы немного везения, чтобы достигнуть желаемого результата. Это случилось 29 ноября. Косяки ставриды пошли густо, и постоянно. Причём это были не маленькие косячки, а вполне себе значительные, которые можно было на гидролокаторе видеть на дистанции больше километра.
…
Погода была относительно спокойной. Ветер подтих, но крупная зыбь давала о себе знать. Судно легло в дрейф, подставив ветру левый борт. На правом, подветренном, у гидрологической лебёдки появились научники. Перед контрольным тралением было решено сделать гидрологическую станцию. На мостике царила атмосфера предчувствия чего-то значительного. Все понимали, что «наступили» на рыбу. Сашка, пользуясь моментом, при отсутствии помех, которые присутствуют на ходу судна, изучал возможности японского гидролокатора, наблюдая за проходящими косяками.
— Они смещаются на ветер, Кирилл, — сказал он подошедшему к нему помощнику по науке. — Их много.
— Как стемнеет, будем брать, Сансаныч, — пошутил тот хриплым голосом Леонова из «Джентльменов удачи». Пойдём на карту глянем, куда забегать, что бы мимо кассы не получилось.
Они пошли в штурманскую, где на столе была разложена карта.
— Ха-ха, — рассмеялся Сашка, — ну и где тут карта? — На столе лежал чистый лист, на котором была всего одна линия, идущая под небольшим углом снизу-вверх. Она заканчивалась примерно по середине листа точкой с координатами. — Кирилл, давай на генеральной глянем, где это 130 градус западной долготы.
Они попросили третьего помощника достать нужную карту.
— Смотри, Кирилл, 130 градус, это как раз по середине Тихого, если брать от Чили до Новой Зеландии.
— Я знаю, — помощник по науке с улыбкой смотрел, как Сашка изучает карту.
— А я только сейчас понял, как далеко мы забрались. Середина Тихого океана, самого большого океана на планете. Никогда не думал, что когда-нибудь окажусь в таком месте. — Сашка выдвинул верхний ящик стола и убрал туда карту.
— Ну что, определились куда забегаем, — в штурманскую заглянул капитан. — Станцию закончили.
— Да, Леонид Андреевич, — сказал помощник по науке, отодвинув Сашку от стола, — курсом на ветер минут тридцать.
…
— Саня, какая радость, в рыбцеху даже светлее стало — старший рыбмастер Пальцев с улыбкой встретил Сашку, пришедшего на ночную подвахту.
— Я тоже рад тебя видеть за работой, а не за доминошным столом, — Сашка поправил фартук, — перчатки выдашь?
— Иди к бункерам, я принесу. Ничего пока не делай, жди команду.
Рыбцех замер, транспортёры стояли, ожидая новой смены. Сашка прошёл через весь цех к бункерам. То, что он увидел на ленте сортировочного транспортёра сильно его удивило. «Вот это рыба! — он выбрал взглядом покрупнее и взял в руки. — Уж какой я только ставриды не видал, но чтобы такая».
— Это же слоны, а не ставрида, а, Саня? — он показал рыбину подошедшему рыбмастеру. — Сколько она весит?
— Эта больше двух кило, два с половиной потянет.
— Получается, — Сашка прикинул в уме, — она в пять раз крупнее перуанской. Монстры какие-то. Сколько она в длину?
— Больше полуметра, Саня, в противни целиком не лезет, только без головы.
— А жира то сколько, смотри у неё шкура белая. Как сало у поросёнка. Как она на вкус?
— Чем крупнее, тем вкуснее, давай, запускай транспортёр, ребята подошли.
Сашка нажал кнопку. Рыбцех ожил. Ставрида серебристыми ручьями побежала по лентам транспортёров. «Такую рыбу надо бы всю пускать на шкерку, — думал он, — но её много, очень много. Два трала по сорок тонн. А в рыбцеху мало людей. Рыбмастер, один матрос-обработчик, четверо научников и пятеро добытчиков. Всех вместе одиннадцать человек, много не нашкерешь. — Сашка прикинул расклад. — Два добытчика на аппаратах, два на упаковке, обработчик ушёл в трюм на укладку коробов, один научник на глазировке, я на бункерах. На шкерке получается всего трое. Один на обрезке голов, а два других удаляют кишки. И среди работающих по всему рыбцеху носится Сашка Палец, тот самый, с которым я ещё на «Фламинго» тонул. — Рыбмастер то тут, то там пристраивался к работающим морякам, помогая избегать заторов. — Три шкерщика на 80 тонн рыбы. — продолжал размышлять Сашка, — Интересно, сколько на промысловом супере на шкерке задействовано?» Этого Сашка не знал, но полагал, что человек пятнадцать как минимум. Шкереная рыба оплачивалась значительно дороже, и промысловики старались по максимуму не упускать такой возможности.
В рыбцеху появился сменный тралмастер. Он подошёл к Сашке и выбрал несколько особо крупных рыбин.
— Приходи на дегустацию, Саня, после подвахты, — крикнул он, укладывая рыбу в корзину.
— А что ты с ней будешь делать, строганину?
— Посолю, — улыбнулся тот.
— Просто присыпишь солью?
— Филе сначала сделаю, приходи, увидишь. — Он подхватил корзину и пошёл на выход.
— Обязательно приду, — крикнул Сашка ему вдогонку. Я люблю к добытчикам после подвахты заглядывать.
…
На палубу выходить не хотелось, там было холодно, ветер с дождём, солёные брызги от волн. Сняв рабочую одежду и помыв руки, Сашка пошёл в кандейку к добытчикам внутренним путём. Помещение было проходным и имела два входа, один с кормовой палубы, другой изнутри судна.
— Где тут дегустация? — Сашка окинул взглядом кандейку и прикрыл за собой дверь. На столе было пусто. Только трёхлитровый чайник с опущенным в него кипятильником шипел и пускал парок, давая понять, что вот-вот закипит.
— Присаживайся, сейчас всё будет, — ответили ему. — Мы сами только из рыбцеха.
Буквально следом за Сашкой появился тралмастер. Он нёс кастрюльку с рыбой, держа подмышкой буханку хлеба.
— Кипит уже, — кивнул он на чайник, — заваривай, Семён.
— Улыбчивый светловолосый паренёк, сыпанул из пачки на ладонь жменьку чая и вопросительно глянул на ребят.
— Не жалей, сыпь больше, Сеня, а то гость обидится, — наперебой загудели добытчики.
Тралмастер поставил кастрюльку на стол и снял крышку. Там почти до верху лежали куски рыбного филе. Тузлук уже был слит. Он вынул из ножен красивый, ручной работы нож с костяной ручкой и на разделочной доске порезал филе на кусочки, толщиной в сантиметр. Затем, смахнув всё в большую миску достал из кармана вилку и вручил её Сашке.
— Давай, Сансаныч, пробуй, — он строго окинул взглядом свою команду, давая всем понять, чтобы не дёргались раньше времени.
— Ребята, ничего, что я без галстука? — подыграл ему Сашка, насаживая дольку филе на вилку.
Все с деланным вниманием терпеливо смотрели, ожидая его реакции. Сашка, аристократично оттопырив мизинец, отправил дольку в рот и несколько секунд изображал разные гримасы, которые должны были отображать его гастрономические чувства. Причём, он перебрал все, какие успели прийти на ум. Наконец, проглотив рыбу, он показал пальцем на тралмастера и нахмурив брови громко сказал: — Повесить! — а через пару секунд, увидев, что произвёл нужный эффект, тем же голосом добавил, — повесить вот тут, — он перевёл палец с тралмастера на переборку, —рецепт приготовления этой лучшей во всём мире рыбы! Чтобы все знали, как её надо готовить.
Несмотря на комичность разыгранной сценки, Сашка не кривил душой. В тот момент ему казалось, что вкуснее рыбы он никогда ещё не пробовал. Он не ожидал, что ставрида, из которой невозможно сделать что-то вкусное, не говоря уже о деликатесах, может оказаться такой. Нежная, без костей, она таяла во рту, своим вкусом доставляя необыкновенное удовольствие.
Рецепт приготовления рыбы оказался очень простым. Берёшь рыбу в начале вахты, делаешь филе и заливаешь солёной водой — не слишком крепким тузлучком. К концу вахты, то есть часа через три-четыре, она готова. Никаких специй не надо. Только рыба и соль. Немного соли. Да, и ещё немного сахара, одну треть. Так делают красную рыбу дальневосточники, откуда и рецепт. Секрет прекрасного вкуса приготовленной рыбы был в самой рыбе, в отсутствии костей и высокой жирности.
Ссылка на весь контент:
Предыдущая книга автора:
