Весенняя ревность — это когда не важно, к какому объекту ревновать: к виду за окном, куда направлены глаза, — «Не на меня ты смотришь»; к глотку кофе во рту — «Нежится язык твой во вкусе, а не целует сейчас меня» (и слова, слетающие с губ, мне хочется ловить ртом — они еще влажно-теплы от дыхания твоего); к дружескому письму — «Не мне ты пишешь эти вежливые строки, но отвлекаешься от меня» (словно совершаешь микропопустительство, оставив меня без присмотра, — «А вдруг я умру в этот самый миг?»).
Ревность влюбленных смешна и трогательна, нелепа и яростна — энергия, закручивающая мозг в белые гребешки волн; ревность влюбленных — от невозможности заменить собой друг другу весь мир элементов и жизней; ревность — ко всем поверхностям, соприкасающимся с любимым, потому что ты — не они; и по большому счету ревность — к невозможности перемешаться атомами навсегда, чтобы не было больше вас двоих — двух воль, двух сознаний, двух скоростей бытия.
Сладостная весенняя ревность — еще не черная, еще прозрачная и пахнет белым шиповником, отбудь ее, отбудь, и когда-нибудь, изведав ее зрелые горькие воды, ты освободишься. Она сама покинет тебя, заметив, что ты больше не годишься для ее нарядов.
Тогда твоя рука в тонкой перчатке возраста запишет: «Почти всегда самое болезненное воспринимается как самое значимое».
Но оно просто самое болезненное, если бы можно было убрать боль — это сразу стало бы видно. Боль создает свою назойливую реальность, от нее не уклониться.
И все же: самое болезненное не равно самое значимое.
Однажды мне довелось увидеть живую метафору пары.
Прогуливалась, я заметила юношу: он шел мне навстречу, неся в одной руке коричневые кожаные балетки, а в другой — женскую матерчатую сумку с деревянными ручками.
Я думала над странной его ношей и вздрогнула от неожиданности — у меня за плечом вдруг возникла девушка на скейтборде. В платье, леггинсах и босиком.
Смотрела, как она отталкивается босой ногой от асфальта, быстро удаляясь от меня, и думала, что нынче все покупают себе специальные кеды для катания на скейтборде, а, оказывается, можно просто босиком, и не опасно ли это?
И тут меня обогнал давешний юноша, что вот только шел навстречу с балетками и женской сумкой.
Теперь он шел в другую сторону — с той же ношей в руках.
Глядя на балетки в его руке, я вспомнила недавно проехавшую мимо босую девушку на скейтборде. И картинка сложилась. «Они так гуляют», — дошло до меня.
Забавно, но эти двое гуляли так, как обычно и гуляют мужчина и женщина: даже когда они идут рядом, у каждого все равно своя внутренняя траектория и скорость, свой поток мыслей, своя суверенность — несмотря на привязь.
Девушка на скейте была поглощена собой. Скейт принес он. Чтобы она могла кататься, он, во-первых, не стал настаивать, что идет со скейтом в одном пакете; а во-вторых, взялся носить часть ее снаряги, мешавшую катанию.
Это был лучший сервис, что мужчина мог предоставить женщине: дать свое без себя в придачу и разгрузить женщину, чтобы она получила удовольствие от его приношения.
Девушка, конечно, топ, 10 из 10, но у парня есть все шансы, что его выберут, подпустят, а дальше уж как пойдет. Но самый жесткий фильтр он уже прошел.
Прочитать продолжение можно в книге Лары Галль «Любовь до и после: о тебе, о нем и о том, как любовь-сомнение превращается в любовь-безмятежность» (16+): https://go.ast.ru/a00cqpu