На небольшом холмике, в окружении оград стоял одинокий камень.
Хотя, если подумать, не так уж он был и одинок. Это зимой разве что пара птиц пролетала мимо. Но в остальное время – совсем другое дело.
Земля вокруг вся поросла травой да одуванчиками, весной и летом любоваться можно было вечность. Словно само солнце лучом своим полянку погладило.
И берёза рядом вымахала, вон, какая красавица. Листочки все были зелёные, молоденькие. Ветки гибкие и хлёсткие, на ветру колыхались, будто дирижёр палочкой перед оркестром размахивал. И кора у неё всегда была светлая-светлая, даже тёмной ночью её видели.
А ещё чуть дальше клён рос. По осени у него листья становились – загляденье. Золотые, как у берёзы, но с багряными разводами и намного больше. Оба дерева болтали о чём-то на своём, древесном, и щедро осыпали камень падающими листьями, а он и рад был. Листья перегнивали, и в них заводились всякие жуки с червяками. Тоже, вообще-то, отличная компания.
А потом приходили дожди. Стихия, уничтожавшая то немногое, что у камня когда-то было. Сам-то он теперь ничем, в отличие от соседей, не был защищён. Его заборчик давно уже проржавел, изогнулся и сломался. Тонкие перекладины не могли долго сопротивляться сырости.
Из-за этих же ливней земля просела, и камень слегка накренился вбок, будто спрашивал тихонько: «Кто?».
Но ответить ему никто не мог. На камне не было надписи. Ни дат, ни имени. Пустое полотно. Да и некому было отвечать. Никто не приходил. Никого не осталось или никто не хотел – это уже не имело значения.
А деревья с птицами и червяками и сами не знали.
— Господин Некто, это вам, – маленькая девочка аккуратно поставила рядом с камнем бутылку с двумя хризантемами. – Где бы вы ни были, надеюсь, вам хорошо….
— Милая! – подбежал к ней взрослый мужчина, запыхавшись. – Я тебя везде ищу! Ох, что ты тут делаешь….
— Пап, у нас ведь цветы оставались, вот я и подумала…. – объяснила дочка.
— Но здесь так…. Заброшенно. И даже имени нет, – заметил отец.
— Если мы его не знаем, это ещё не значит, что он никто. Он – некто, – просто ответила девочка и прижалась к своему папе.
«Господин Некто», всё-таки звучало гораздо лучше, чем «Господин Никто».