1894 год
«Ростов-на-Дону. Интересное дело будет разбираться в Ростове Таганрогским окружным судом в предстоящую мартовскую сессию. На скамье подсудимых займет место молодая дама, к которой предъявлено обвинение со стороны ростовского купца Б. И. Рысса в следующем. В 1893 году господин Рысс получил письмо, в котором одна из должниц его просила прислать к ней человека за получением причитающихся с нее денег. По получению этого письма, немедленно был отправлен приказчик господина Рысса с векселями и счетом, на котором сделана доверительная подпись. Но посланный денег хозяину не привез, а, вернувшись, заявил, что кредиторша, предложив ему расписаться на счете в получении денег, выхватила затем векселя и порвала их. Об этом немедленно дано было знать судебной власти и против отважной дамы возбуждено уголовное дело». (Приазовский край. 50 от 22.02.1894 г.).
«Ростов-на-Дону. 21-го февраля мировым судьей 2-го участка рассмотрено бытовое дело, где истец и ответчик два родных брата. Обстоятельства этого дела заключаются в следующем.
Родные братья, Иосиф и Макар Саркисовы, открыли в Ростове трактир, причем инициатором предприятия был Макар. На свое же имя последний взял и промысловое свидетельство, но деньги на устройство трактира в сумме 364 рубля 20 копеек употребил из средств брата своего, Иосифа, по словам которого, эти деньги были единственным его достоянием. Очень скоро по открытию трактира, по размышлении зрелом, Макар Саркисов рассудил, что выгоднее одному пожинать лавры, и дал брату своему чистейшую отставку, т. е. отказал ему в компании, хотя, по сделанному расчету, тому следовало еще получить 210 рублей 70 копеек.
Целый ряд свидетелей вполне подтвердил вышесказанные обстоятельства и, на основании этого, мировой судья постановил взыскать с Макара Саркисова в пользу брата его, Иосифа, 210 рублей 70 копеек, с судебными и за ведение дела издержками». (Приазовский край. 50 от 22.02.1894 г.).
«Ростов-на-Дону. Камера мирового судьи.
- Агафья Радионова и Мария Мечникова! – вызывает судья.
- Здесь!
За решетку входят две фабричные девушки в сопровождении «адвоката».
- Вы, Радионова обвиняетесь Мечниковой, что оскорбили ее, разорвали ей платье и расцарапали лицо…
- И еще хотела, ваше благородие, нос откусить, - прерывает судью Мечникова.
- Ну что ты ахинею несешь? – поднимается Радионова. – Не верьте ей, ваше благородие, это она туман напускает за то, что жених ее бросил, а ко мне присватался…
- Да провались ты с ним, с женихом своим. Большое зарочье – порох сыпется… - - Перестаньте! – приказывает судья. - Свидетельница Кромкова!
За решетку входит старушенция в стареньком салопчике.
- Что вы знаете, Кромкова, по этому делу?
- Ась?
- Что вы знаете по этому делу? – громче говорит судья.
- Не слышу, родимый…
- По этому делу что вы знаете? – еще громче говорит судья.
- Сидела Маша у меня в гостях, кофий пила с бубличками, - шамкает старуха. – Пришла эта самая Гашка и оттрепала, ай как нельзя чище…
- А зачем она меня швалью назвала? – защищается Радионова.
- Господин судья, - начинает «адвокат». – «Шваль» - слово бранное, по-французски значат свинья…
- Лошадь, положим, а не свинья.
- Все равно животное, а потому не мудрено, что моя пациентка…
- Клиентка, хотите сказать?
- Все равно. Дело в том, что госпожа Радионова в аффектированном состоянии, услыша неподходящий для себя титул, оскорбила свою оскорбительницу. Здесь психоз…
- Довольно, садитесь!
- Лиф разорвала и нос хотела откусить! – вставляет Мечникова.
- Довольно! Кромкова, вы слышали, как оскорбила Мечникова Радионову?
- Никак нет, - шамкает старушка, - она кофий с бубличками пила, а та набросилась на нее и отвозила, как нельзя чище.
Судья приговаривает Радионову 4-дневному аресту». (Приазовский край. 50 от 22.02.1894 г.).
1987 год
«Ростов-на-Дону. Недавно ко мне в квартиру пришел старик-нищий просить милостыни. Его дряхлая фигура, медленная шаркающая походка, тихий, еле внятный голос заинтересовали меня. Я начал его расспрашивать. Из расспросов выяснилось, что он – Сергей Ермолаев Никитин, 91 год, служил 26 лет на военной службе еще при Николае I; был в сражениях, а теперь живет подаяниями, да и те, говорит, нет сил собирать – ноги уже не служат. Обращался он к попечителю Петровской богадельни с просьбой принять его, но ему отказали, так как он не имеет возможности внести ста рублей, а без этого не принимают. Невольно явился вопрос: какое это учреждение богадельня: коммерческое или филантропическое? Очевидно, коммерческое, так как там призреваются только те, которые внесли по сто рублей, но которые физически, может быть, более пригодны к работе, чем этот старик. А такие старики, как Никитин, хотя и в праве рассчитывать на помощь филантропических учреждений, но не имеющие ста рублей, должны влачить свое жалкое существование по ростовским трущобам и выпрашивать кусок насущного хлеба в холод и непогоду. Не найдет ли возможность какое-либо благотворительное учреждение города оказать посильную помощь человеку, когда-то подставлявшему сою грудь под неприятельские пули, защищая нашу родину? Живет он по 6-й улице, в доме Крылова, около дома Богуславского».
«Ростов-на-Дону. Того же числа там же судом было рассмотрено дело по обвинению мещан Поликарпа Ушакова и его жены Прасковьи Ушаковой в оклеветании. Дело это заключается в следующем. В 1895 году ростовский купец П. А. Новосельцев подал мировому судье 1-го участка города Ростова жалобу на крестьянина Поликарпа Ушакова, оскорбившего его словами. Ушаков на разбирательство дела не явился и был приговорен мировым судьей к аресту при полиции. На это решение он принес отзыв, на котором, приводя объяснение в свое оправдание, добавил, что привлекший его к суду П. А. Новосельцев в 1868 году был содержателем дома терпимости в городе Симферополе и что такой же дом терпимости он имел несколько лет тому назад в городе Ростове, причем хозяйкой дома являлась его, Новосельцева, сестра, так как мужчинам такого рода заведения открывать не дозволяется.
По начатии слушания дела представитель частного обвинения заявил суду, что он устраняет обвинение по отношению к Ушаковой, подписавшей отзыв, поданный мировому судье ее мужем, по наущению последнего, после чего дело слушалось по отношение только к одному Ушакову. Обвиняемый объяснил суду, что ему достоверно не известно, был ли господин Новосельцев содержателем домов терпимости в городах Симферополе и Ростове, но что он слышал об этом и что, сочиняя отзыв вместе с писарем, писавшем по его просьбе, говорил этому последнему об этих услышанных им обстоятельствах. Ушаков, в заключение признавший себя виновным, приговорен судом к двухнедельному аресту при полиции».
«Ростов-на-Дону. В дополнение к вчерашней нашей заметке о непорядках на телефонной станции нам сделаны следующие указания. При том значении, какое телефонная администрация придает нумерам и фамилиям абонентов (кстати сказать, некоторые из телефонных барышень, по-видимому, приверженицы «старого толка», довольствуются одними нумерами, другие требуют фамилий, третьим нужно и то, и другое; такое разнообразие, конечно, отнюдь не служит к удобствам публики), очень важно, чтобы списки абонентов были составлены так, чтобы по ним легко можно было разыскать, что требуется. В других городах с этой целью абонентам рассылаются особые книжки, которые всегда можно иметь при себе. У нас же книжки заменены листом величиной в простынь, и злополучному обывателю приходиться потратить немало времени, прежде чем ему удастся найти желанный нумер. К тому же система, по которой размещены фамилии абонентов, не отличаются особой целесообразностью. Так, например, все доктора помещены под буквой «Д», все гостиницы – под буквой «Г» и пр., тогда как проще и удобнее было бы придерживаться в этих случаях обычного алфавитного порядка».
«Таганрог. Городская управа серьезна занята укреплением верхнего этажа своего помещения к предстоящим городским выборам».
«Таганрогский округ. Таганрогский окружной училищный совет предложил народным учителям Таганрогского округа:
1. вовсе не представлять к выпуску учащихся, которым ко дню испытания не исполнилось одиннадцати лет;
2. о всех учениках, которых имеется ввиду представить к выпуску, или о том, что в училище нет выпуска, непременно доносить училищному совету не позже 1-го марта того года, когда предстоит испытание;
3. донести совету о личном составе преподавателей, указать подробно имя, отчество и фамилию каждого, оклад получаемого ими содержания от земства или местного общества и на какие средства содержится училище».
«Новочеркасск. Городская полиция привлекла к ответственности мещанина города Таганрога М. Е. Ионникова за умышленную утайку переданных ему по ошибке 150 рублей кассиром областного казначейства господином Абателло. Дело передано судебной власти». (Приазовский край. 50 от 22.02.1897 г.).
1898 год
«Таганрогский округ. Наделавшее в свое время много шума столкновение крестьян слободы Федоровки с присяжным поверенным Попандопуло будет предметом судебного разбирательства, с участием присяжных заседателей, 27 февраля. По этому делу привлечено к ответственности 14 человек, которые обвиняются в том, что, под угрозами избить господина Попандопуло, вынудили последнего выдать расписку об отказе его от покупки участка земли, смежного с их наделами».
«Станица Потемкинская. В декабре прошлого года в местной печати появились сведения о выборах атаманов в станицах: Усть-Бузулукской, Арженовской, Золотовской, Федосеевской и Кумылженской. При этом высказано было суждение о том, что де там, где в станичные атаманы выбраны не простые нижние чины казачьего звания, а офицеры и чиновники – там больше толка и усердия, направленного на погашение станичных долгов. И, наоборот, в тех станицах, атаманы которых состоят в урядничем звании, будто бы особенного толку не замечается, а долги год от года все увеличиваются.
Мы можем с цифрами в руках доказать, что вывод этот не совсем верен и сделан на основании каких-то либо единичных случаев, имевших место в таких, например, станицах, как Федосеевская, Арженовская. Мы можем, в свою очередь, указать на такие станицы Атаманская, Ногаевская, Баклановская, Филипповская и Терновская, у которых нет недоимок, несмотря на то что атаманы их не принадлежат к числу людей чиновных. Кроме того, как на образчик деловитости и энергичного отношения к своим обязанностям, можно указать на атамана Атаманской станицы, который выстроил церковь, станичное правление, общественный магазин и развел общественный сад. Что же касается до недоимок, то и они не всегда составляют удел только тех станиц, в которых атаманствуют лица из нижних чинов казачьего звания. Вот и в нашей станице атаман хотя чиновное лицо, а недоимки выражаются у нас следующими цифрами: за снаряжение на службу казаков – 5142 рубля 13 копеек, посаженная плата с иногородних и обложение торгово-промышленных заведений – 580 рублей 17 копеек, табунный капитал – 202 рубля 30 копеек, страхового сбора – 912 рублей 89 копеек и, наконец, за жителями станицы земского сбора – 1149 рублей 89 копеек, подводной повинности – 664 рубля 32 копейки и за землю малолетних казаков – 2254 рубля 43 копейки.
В не меньшем размеры недоимки различного рода существую и в станицах Кобылянской, Есауловской, Верхне-Курмоярской, хотя атаманы этих станиц также все люди чиновные. Значит, суть дела не в чинах и званиях, а в личности самого атамана». (Приазовский край. 49 от 22.02.1898 г.).