Привет всем, кто читает мои истории
- Ну как ты ее возьмешь в дом? Она же дикая совершенно.
Двое стояли около окна и смотрели на улицу, или, вернее, во двор недавно купленного дома. Около забора стояла тарелка, оставшаяся от старых хозяев. На ней горкой был насыпан плов, потому что на ужин у Гоши и Риты был именно он.
- Вот чего ждет? Остынет же совсем! – спросила Рита.
Гоша пожал плечами. Он тоже не знал, чего ждет та, которую они уже с месяц стараются приручить.
Лохматая трехцветная кошка сидела за забором. Раньше можно было сказать, что она пушистая. Раньше... месяц назад. Она прекрасно видела пищу, которую предложили ей люди сегодня, но не подходила.
Плов остыл. Люди отошли от окна и исчезли где-то в недрах дома, который она считала своим с самого рождения, и только тогда кошка подошла, и начала жевать заледеневший кусочек мяса.
- Ест, ест недотрога, - успокоил жену Гоша, осторожно выглянув во двор из окна второго этажа.
Рита вздохнула. Скоро зима, ночами уже совсем холодно, а кошка никак не хочет вернуться в дом, где определенно жила и около которого ее бросили.
***
Кошку звали Мява. Рита с Гошей были не до конца уверены, но так им сказала одна из соседок. Надо сказать – было, за что давать такое имя.
Первый раз, когда молодые люди увидели кошку, она издала такой вопль, что они даже перепугались. Кстати, этот же раз был единственным, когда кошка зашла в дом.
Они тогда переезжали. Дом достался им с частью вещей. Точно они не знали, да им и интересно не было, скорее всего, умер кто-то из старых владельцев, а новому стало лень все вывозить. Наличие мебели было оговорено заранее, супруги не возражали. И вот теперь Гоша и Рита решали, что пока можно оставить, а что им не нужно.
- Здравствуйте, вы это выбрасывать будете? – к Гоше, тащившему за ворота громоздкое кресло-качалку, подошла незнакомая женщина, - я соседка ваша, Татьяна.
- Здравствуйте, да, - пропыхтел Гоша, дергая кресло, зацепившееся за что-то.
- А можно я заберу?
- Да ради бога, - Гоша выволок кресло за ворота и выпрямился, - только оно тяжелое.
- Вот спасибо! Я мужа позову, - обрадовалась Татьяна.
Она только повернулась в сторону своего двора, как из дома донеслось два вопля.
Один – человеческий, а другой кошачий. Гоша удивился – кричала его жена, которой не были свойственны такие эмоции. Он быстро направился проверить, что случилось, но не успел. Рита выскочила на крыльцо, прижимая к себе руку. За ней из дома вылетела рассерженная трехцветная кошка и громко заорала.
- Рит, что случилось? – Гоша подбежал к жене.
Рука женщины была серьезно расцарапана.
- Нагнулась, ковер вытащить из-под ножек кровати, - зашипев от боли, ответила Рита, - а эта фурия вылетела оттуда и вцепилась в меня!
Рите было больно, но больше она была ошеломлена нападением. Не было кошки в доме! И никто из них не заметил, как она туда проникла. Хотя это было и не трудно при открытых дверях и даже окнах.
- Это Мява, - к ним вернулась не успевшая далеко уйти Татьяна, - кошка хозяйки. Значит, не забрали ее.
- Тигра она, а не Мява, хотя орет знатно! – сердито сказал Гоша, посмотрев вслед убежавшей трехцветке. – Надо промыть и заклеить.
Люди отвлеклись от выноса вещей, промыли глубокие царапины. Потом они с опаской проверяли все темные углы, опасаясь, что кошка вернется и снова нападет, но она исчезла. Больше в доме они Мяву не видели.
Кошки и на улице не было видно довольно долго, хотя – некогда им было. Может, она и приходила. Заметил ее Гоша только через неделю.
Мява подошла к забору, но во двор заходить не стала. Села на начавшей уже сохнуть траве и замяукала.
Мужчина выглянул из окна. Дома он был один.
Гоша вышел на крыльцо.
- Чего кричишь? Есть хочешь? – спросил он.
Кошка не ответила. Она молчала и смотрела на дом. Гоша вернулся в кухню, пошарил в холодильнике, оторвал несколько сосисок и направился к забору.
Мява все еще была там и тоскливо смотрела на окна дома. Но стоило Гоше подойти на пару метров, как она воинственно закричала и рванула прочь.
- Эй, я покормить тебя хотел! – крикнул Гоща, но кошка уже исчезла.
Он посмотрел на сосиски, снял и них пленку и, положив на землю, ушел в дом. Когда Рита вернулась, муж рассказал ей о визите кошки.
- Сосисок нет, но съесть их мог, кто угодно, - сказала Рита. – Надо корма, что ли, ей купить… жалко животинку.
Корм они купили, всю неделю насыпали в банку от майонеза, которую поставили во дворе, но близко к забору. Собаки проникнуть не могли. Корм пропадал. Но птицы его склевывали или кошки, или все-таки приходила Мява, они не знали.
В субботу они заметили, как кошка снова подошла к забору, но опять заходить во двор не стала. Посидела, тоскливо глядя на дом и ушла.
Где жила трехцветка, ни Гоша, ни Рита не знали. Стало холодать. Шерсть Мявы спуталась, с каждым разом она выглядела все неприкаяннее, худела, но категорически не желала подпустить к себе новых хозяев дома.
Корм она, видимо, не ела.
- Может, ее со стола кормили? – предположила как-то Рита.
Она взяла одну из тарелок, оставшихся от старых хозяев, положила картофельного пюре, добавила сверху мяса и пошла к забору. Мява метнулась прочь. Рита поставила тарелку за забором и ушла.
Люди наблюдали из окна, как кошка вернулась. Принюхалась к еде. Долго медлила, а потом начала жадно заглатывать остывшее пюре. К ней по улице подошел большой полосатый кот. Мява яростно заорала. Кот побил себя хвостом по бокам, но связываться с кошкой не стал и отступил.
- Вот кто корм ест, - сказала Рита.
Когда стемнело, она забрала опустевшую тарелку, добавила сухого корма в банку.
- Пускай. Не сами же мы его грызть будем, - сказала она мужу.
С этого дня они после работы накладывали в тарелку то, что ели сами и выносили для Мявы. Кошка ела. Но только если не видела никого из людей. Даже в окнах.
- Жалко ее, - изводилась Рита, - снег скоро выпадет.
Они стала задерживаться, поставив еду. Не видя, звала кошку. Разговаривала с ней.
- Девочка, возвращайся. Мы не обидим тебя. Даже трогать не будет, если не захочешь. Холодно на улице. Зима скоро, кисонька, хорошая.
Рита почему-то не хотела звать кошку, как раньше, Мявой.
Кошка слушала. Она садилась так, что ее не было видно, и слушала. Как-то раз Рита пошла ставить тарелку с едой, но не успела дойти до забора пары метров.
- Рит, тебе мама звонит! – крикнул Гоша ей в окно.
Женщина опустила тарелку с рыбой и гречкой на землю и вернулась в дом. Она поговорила с матерью и решила все-таки донести еду до кошки, но Гоша поманил ее к себе.
- Смотри.
Мява стояла около забора. Носик ее втягивал ароматы с тарелки.
- Может, она все-таки зайдет, - почему-то пошептал Гоша.
И Мява зашла. Она словно услышала шепот, посмотрела на окна, но не отшатнулась. Подошла к тарелке и начала есть.
- Уф…, как дров нарубил! – шумно выдохнул Гоша.
- Давай постелем на веранде что-нибудь. Запах, конечно, уже исчез, но все-таки оно хозяйское, - вдруг предложила Рита.
Они пошарили в кладовке, нашли старый плед и свернули в углу веранды.
- Не знаю, где она живет, может, и придет сюда.
Гоша сомневался, но пледа было не жалко. Они оставили часть старья, чтобы потом использовать при ремонте.
Ночью Гоша встал, выглянул за дверь. На веранде никого не было.
Не было и на следующую ночь. Еду Рита теперь ставила во дворе. Каждый раз чуть ближе к дому. Мява медлила, но подходила.
Через неделю начал падать первый снег. Он почти тут же таял, но те, кто проснулся рано, успели увидеть землю, укутанную белым покрывалом.
Рита вышла на крыльцо, полюбоваться на крупные снежинки.
- Шшшшш, - услышала женщина откуда-то сбоку.
Она обернулась. На пледе свернулась Мява. Она подняла голову и шипела – не подходи.
Рита прислонилась к двери.
- Девочка, ты пришла!
Кошка опустила голову и перестала шипеть, только предостерегающе посверкивала глазами.
Рита не пыталась к ней подойти. Она стояла и чуть не плакала от облегчения. Кошка здесь! И пускай она по-прежнему не хочет, чтобы к ней приближались, но они непременно помирятся.
Главное, не торопиться…
