О чём говорят лучшие умы планеты, когда остаются тет-а-тет? Что могут они сказать друг другу, кроме того, что отразили в собственных трудах? Например, что мог бы возразить христианский писатель фентези, профессор Оксфордского университета, создателю психоанализа и каменному атеисту о теории отсутствия бога? Наверняка им сложно был бы найти общий язык и они, скорее всего, начали бы сильно сомневаться. И в том, что эта дискуссия полезна кому-нибудь из них, и в собственных убеждениях. Но именно в таком сомнении оказалась бы та невидимая связь, которая в итоге примирила бы две яркие личности современности.
Последний сеанс Фрейда, пьеса английского драматурга Марка Джермейна, положенная в основу фильма, рассказывает о периоде начала второй мировой войны, 1939 годе, когда великий автор психоанализа вынужденно эмигрировал в Англию. Там он продолжал преподавать и встречаться с многими людьми. В том числе, это не подтверждённая информация, с одним из студентов Оксфордского университета. Возможно, им был Клайв Льюис, во всяком случае, в их трудах заметна заочная дискуссия, дополняющая теорию каждого и сложно обойти стороной такое откровенное пикирование самодостаточных измышлений. Весь вопрос в том, как усадить зрителя и приковать внимание к далеко не самой мейнстримной форме повествования. Многие ленты на этом спотыкались, и выходило произведение, изученное в узких кругах досконально, не донесшее смыслы до широких масс. Так могло случиться и с По Фрейду. Но удивительным образом, по большому счёту ни на что не претендующая заявка, реализовалась в цельное философско-религиозное высказывание, хоть и абсолютно лаконичное.
Казалось бы, что может быть скучнее болтовни двух мыслителей наедине, но в По Фпейду все диалоги, рассуждения о божественном, грамотно разбавляются многими второстепенными, не по значению, добавками. То радиотрансляцией, которая ведёт репортаж о предстоящем объявлении войны Англией Германии, и мы ощущаем дополнительное напряжение момента, когда начало мировой катастрофы и есть тем временем и местом рассуждать о присутствии (отсутствии) бога. Или увесистой линией Анны Фрейд, дочери и, естественно, психолога, которая никак не в состоянии проработать, до окончательной стадии завершения, нездоровые отношения с отцом. Телефонные звонки, иллюстрации о задержании Анны, её мучительное ожидание в застенках. Существенным элементом разнообразия картины служат сны и видения, миражи, которыми наполнены оба сознания и которые выразительнее любой монографии изображают сущностное настроение человека. Умелое объединение и сочетание умных, но по сути, простых теорий с не менее нагруженными смыслами в антураже и важном фоне времени, делает просмотр увлекательным, примерно как Опасный метод Кроненберга или Мальмкрог румына Пую.
В фильме ощущается влияние религиозного труда Джона Баньяна «Путешествие Пилигрима», строки из которого в качестве предисловия использовал режиссёр. Именно это произведение играет роль всего начала и веры Льюиса, и научной составляющей Фрейда. Именно оно мирит обоих мыслителей в их главнейшем теоритическом раздоре. В Пилигриме говорится о сомнениях путника, которому явился Евангелист, указывающий путь растерявшемуся в унынии человеку. И в пьесе, а равно в фильме, всё переплетено, достаточно плотно, чтобы отличить одно от другого. Здесь и трактование снов по Фрейду, и Хроники Нарнии Льюиса, их теософское начало, и парадоксы о божественном – «как Бог, если он лучшее из всего и всего создатель, может допустить присутствие Люцифера, страдания и войны?!». В общем нам это давно известно, но напомнить и повторить пройденное никогда не лишнее занятие.
По Фрейду один из тех фильмов, которые однажды посмотрев, станешь мучить себя и близких вопросами. Сначала это будет невыносимо, потом тебя станут жалеть (как героя Пилигрима), но чем далее точка от дня просмотра, тем менее острыми будут становиться формулировки, и, в конце концов, всё забудется, ровно до того момента, пока не наткнёшься на нечто подобное, способное вновь зародить зерно сомнения в серое, под коркой черепа, озарение.