Дача Максимова построена была очень просто и выделялась среди особняков, принадлежавших разных людям. В основе конструкции имелся пятистенный сруб из северной сосны, а к нему позже приделан пристрой из кирпича с деревянным закрытым крылечком. В пристройке имелся коридор, санузел и газовая котельная. На первом этаже располагались холл с лестницей в мансардный этаж, кухня, она же столовая, гостиная с камином и хозяйская спальня. Мансардный этаж тоже был теплым, его занимали еще две спальни для гостей и четыре больших кладовки под скатами крыши.
Над генералом часто посмеивались, конечно за глаза, - не смог построить себе что-нибудь получше. Максимов конечно знал о таких разговорах и только ухмылялся, ему хватало малого. Не надо забывать, генерал в своей душе так и оставался деревенским жителем и хорошо знал, как живут в деревнях. Очень любил свою баню. Она отстояла от дома метров за десять и была очень хороша, автор сам пользовал ее не раз во время приездов.
И Максимов даже доверял ему истопить баню. Баня тоже была пятистенной, с отделкой парной, моечной и теплым предбанником. Печка в бане имелась хитрая, сваренная из листа шестерки, топить ее надо было приноровиться, иначе могло не получиться то самое таинство. На печку был навешен бак из нержавейки. Вода в нем иногда даже закипала, приходилось крутой кипяток отливать в тазы и добавлять холодной воды. Каменки имелось две - одна внутри печки, изолированная от топки, со своей отдельной дверкой, и вторая сверху на печке. Так что самым нетерпеливым париться можно было даже еще при топящейся печке.
Кто любил и мог конечно выдержать, поддавал на внутреннюю каменку, выдававшей сухой пар. А от верхней, открытой каменки пар был мягче и более влажным. Но это уже на любителя. Веников у Максимова всегда было заготовлено три разах вида - березовые, пихтовые и дубовые. Если первые два типа всегда были в достатке, то дубовые имелись только привозные, и их еще надо было поискать. Дубы в тех краях почти не встречаются.
Так вот. Прежде чем начать всякие важные разговоры, сначала решили сходить в баню, она как раз к приезду автора даже немного выстоялась. Надо отметить, автор не любил чересчур крутой пар, но это так, к слову. По давно устоявшейся традиции первыми пошли мужики, то есть Максимов, Димыч и автор. Ирина Николаевна снабдила нас всеми необходимыми принадлежностями и даже бутербродами.
В бане тоже никакого разговора не получилось, в бане надо было париться. А тут еще у Максимова оказалось припасено хорошее бутылочное пиво, но это уже после всех процедур. Димыч вообще-то оказался человеком не таким и разговорчивым. Это он с Прохоровым быстро освоился, тот все же был ему свояком. А перед генералом он робел, да и на автора все оглядывался. Вдруг что не то ляпнет, а тот возьмет, да и пропишет в своей книге. Видимо Вера его строго предупредила - язык понапрасну не распускать.
Ну и так, обменивались мы какими-то ничего не значащими междометиями, парились, а потом выпили по бутылке холодного пивка. Опять же, автор заранее извиняется перед читателем, тем более особо въедливым, за всякие быть может и не нужные подробности. Скорее всего они и не пригодятся в последующем развитии событий, хотя, кто его знает, по разному случается. И постулат о ружье, висящем на стене, давно уже преодолен.
Приехал автор к Максимову вечером, в бане просидели несколько часов, а когда довольные вернулись в дом, то Вера уже легла спать. Ирина Николаевна тоже вышла из своей спальни, но только чтобы встретить нас, больше для приличия.
- А вы что, в баню не пойдете? - Спросил Максимов у Ирины, имея ввиду и Веру.
- Ночь на дворе, какая баня, - удивилась Ирина. - Тем более я только маникюр сделала.
- Ну что, до утра отложим? - Спросил Максимов.
- Честно говоря и я сегодня весь день на ногах, - поддержал автор, а Димыч вообще промолчал и только пожал плечами. Так и разошлись по своим местам.
Только у автора сон как рукой сняло. Он стоял у окна в отведенной ему спальне, где останавливался и раньше, смотрел в окно на спящий заснеженный поселок и размышлял о судьбах человеческих, во многом непонятных и непредсказуемых, меняющих людей.
Не стало Дарьи Ивановны, появилась Ирина Николаевна, изменился дом, изменился жизненный уклад, да и сам Максимов стал другим, если не от слова совсем, да еще с грустными глазами. И совсем это уже не тот задорный и веселый участковый, бросающийся на помощь людям в тайгу. Кстати Максимов изменился не вдруг и не сразу, а с того времени, как пошел в начальники. Должность меняет человека, и это не плохо, процесс вполне объективный.
Дарья Ивановна. Не так встречала она автора, не бутербродами. Да что говорить теперь. Все в жизни конечно. Кстати только заботами Дарьи Ивановны Максимов выбился в начальники. Она заставила его закончить школу милиции, из которой неугомонного Петра выгнали за драку. Потом Максимов девять лет заочно учился на юрфаке, все хотел бросить. Сколько же у Дарьи Ивановны было воли, сколько затрачено сил, чтобы и здесь Петр все таки доучился. Может в этих трудах праведных и истратила она свое здоровье на любимого человека.
Да сколько еще случалось разного, и хорошего, и плохого, не без этого. Только никогда автор не напишет об этом в своих произведениях. Какой Максимов получился, такой и получился. Максимов литературный отличается от своего и ныне здравствующего прототипа. Кстати сам он нередко упрекал автора за то, что получается уж очень идеальным. Автор берет на себя эту вину. Только вина ли это? Не знаю.
Автор все же лег в постель и закрыл глаза, надо было поспать. Завтра предстоял нелегкий день, предстояло двигаться дальше по сюжету. Только не будет никакого сюжета, если события сначала не произойдут, не будет сложных разговоров и рассказов персонажей о своих похождениях. Спать...
- Саша, - пронесся шепот или просто движение воздуха в темноте на грани яви и сна, - спасибо... - шторы слегка качнулись, за ними на фоне окна в лунном свете мелькнул прозрачный женский силуэт.
- Она все еще здесь, переживает, - подумал автор и наконец уснул.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14,15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 40