КэтКэт – проект уникальный, он объединяет множество специалистов в совершенно разных областях, мы можем читать их тексты, но ничего не знать про людей. Пора ситуацию исправлять. Сегодня мы пообщаемся с Денисом Зуяновым! Он не только опытный автор «Кошки», знаток истории Японии (о которой он с увлечением рассказывал на августовской сходке), российского Востока и Среднеазиатского региона, но и постоянный участник археологических раскопок. Сегодня мы поговорим с нашим собственным кошачьим археологом! В 2018 году Денис начал писать на совсем юный КэтКэт, а уже через год поехал в свою первую археологическую экспедицию. Сейчас Денис – учитель истории, готовит будущих читателей и авторов кошки, но про археологию не забывает, включая её в свою основную работу. Именно о личном опыте и собственной археологической практике мы сегодня и будем говорить.
Денис, помнишь ли ты свою первую экспедицию? Сколько их у тебя было? И в целом грех опрашивать опытного автора. Маэстро, музыку! Мы ждём увлекательный рассказ.
– Первую экспедицию сложно забыть. У студентов-историков есть разные профили подготовки. Мой был – педагогический, и я археологию должен был изучать лишь в теории, однако на втором курсе преподаватель по Истории Древнего Мира предложил всем желающим летом после сессии подработать в экспедиции. Тогда согласились только два студента. Это я и мой друг, а через пару недель остался я один. Можно было бы рассказать о том, что друга съели вместо тушёнки, но нет, он просто заработал денег и уехал, а я остался до конца лета и всей душой полюбил археологию. Мои первые «раскопки» были небольшими. Почему в кавычках? Потому что обычно раскопки это тысячи квадратных метров, на которых ведётся работа. У нас же был небольшой участок размером, вроде бы, 5×5 метров. Участвовало тогда в экспедиции не так много людей. Я с товарищем, пару сотрудников археологического музея при университете. Заведующий нашей исторической кафедрой, и по совместительству, главный археолог – Василевский Александр Александрович. И несколько человек иностранных археологов. Работали мы тогда не очень долго, но результативно. На том месте было жилище древнего шлифовальщика камня.
Что касается количества, то экспедициями у нас не считают, время отсчитывается в сезонах. Сезон – это обычно с начала мая, как спадёт снег, и до конца ноября, как снег снова не покроет землю плотным слоем. Я, будучи студентом, такой график себе позволить не мог, но всё лето, а также сентябрь мог спокойно работать. Вот, на фото я и мой шурф в ходе разведки по югу острова Сахалин (2022 год).
Я отработал 4 сезона подряд, с 2019 по 2021 как студент и выпускник университета, а в 2022 году, уже будучи преподавателем, я ездил на раскопки по Сахалину и Курилам (учительский отпуск на Сахалине – 72 дня, так что я вполне успел позаниматься любимым делом). А вот в 2023 году в экспедицию я не попал, перевесила сходка КэтКэта и специфический отпуск. Этим летом обязательно поеду снова. На раскопках всегда хорошая компания.
Там достаточно чёткая структура. Главный археолог – держатель открытого листа, самый опытный человек в экспедиции; пара его помощников, обычно тоже специалисты-археологи. У нас обязательно был повар и водитель – люди, без которых раскопки вести станет сильно труднее. И просто обычные копатели, их много, туда могут взять и без образования, и без опыта работы в поле (хотя это бывает нечасто, ориентируются на студентов, которые имеют представление о работе). Приложив усилия, попасть может практически каждый, а хорошо проявившего себя в экспедиции, будут звать и дальше, даже могут компенсировать проезд. У нас на Сахалине работало множество людей из Центральной России и Сибири.
Этим коллективом мы и живём. Все люди в нём разные, это влияет как на рабочий процесс, так и на внерабочее время. В начале экспедиции обычно все нормально, но чем дольше люди живут в ограниченном коллективе, тем больше они устают друг от друга. А некоторые раскопки бывают и по два, три и более месяца. И всё это время вы живете чаще всего в полевых условиях с рядом удобств (столовая, баня, электричество от генераторов). Поначалу страшно. Часто живёшь в лесу, в палатке. Обычно ружья ни у кого нет. Случиться может разное. Но со временем привыкаешь к этому, а также к неудобствам. Как таковой «дедовщины» на раскопках, где был я, нет. Естественно, молодого копателя не отправят одного на ценный участок, с ним будет опытный сотрудник, который поможет и подскажет. Я в первый год часто не мог отличить природные сколы от рукотворных. И к ценному слою не пустят: новичок не сможет сохранить контекст находки, такую работу должен делать руководитель раскопок, ведь именно с него потом спросят за нарушение процедуры раскопа.
Я много лет езжу на раскопки, набрался опыта, стал понимать методику, но вот громко называть себя археологом и говорить о том, что я как археолог вырос, я бы не стал. Практические навыки в археологии важны, но куда важнее теоретическая часть, методология. Нужно изучать науку – археологию, читать статьи, монографии, погружаться в неё целиком. Здесь я сильно похвастаться не могу. Работа в школе, да и банальная лень часто забирают всё желание специализироваться в археологии. Однако я продолжу работать, пути жизненные сложно предсказать, возможно, когда-то и я поведу свою археологическую экспедицию на поиски тайн прошлого. Начало положено, я уже один раз писал о своей работе в экспедиции, давно, в 2019 году. Несколько шучу. Как археолог я пока не могу писать для котов, это будет пересказ чужих идей, а не собственного опыта, это не очень интересно. Вообще, я пока в некотором писательском кризисе. Я ведь учитель истории, про историю я рассказываю детям ежедневно, на кошку сил просто нет… Хотя на сходке выступление вышло, как говорят слушатели, неплохим.
Свой археологический опыт я использую и в работе с детьми. Особенно в 5 и 6 классах. Детям этого возраста жутко важна наглядность, особенно при изучении истории Античности и Средневековья. Если есть возможность посмотреть на настоящий артефакт – это целое событие, и мотивации прибавляет здорово. Так что я рассказываю про свой опыт, а также мы ходили в археологический музей, где работал я сам и где можно было очень близко познакомиться с материалами.
Возвращаюсь к своим собственным археологическим находкам: от них у меня только фотографии, каждую находку ждёт долгая научная обработка, и лишь самая малая часть из них попадёт потом на выставки. Я же находил достаточно стандартные для Сахалина вещи – это отщепы от нуклеусов (заготовки для орудий труда) либо кусочки битых керамических сосудов. Очень сложно сказать, что какие-то из моих находок выделяются. Археология – это не кладоискательство, тут сложно найти что-то из ряда вон выходящее, но каждая находка важна для науки. Её изучат, систематизируют и потом сделают из этого вывод, который может оказаться и революционным. В последний сезон лично я нашёл, например, базальтовый топор и множество наконечников стрел. Дух захватывает от того, насколько они стары.
Обработка археологической находки выглядит примерно так:
1. Обнаружение находки в земле
2. Фиксация местоположения
3. Фиксация слоя, контекста
4. Правильная сортировка
5. Полевая обработка (мытьё от грязи и прочее)
6. Обработка в лаборатории/реконструкция (если нужно собрать сосуд из осколков)
7. Измерение (параметры, тип предмета и прочее)
8. Постановка на учёт в государственный каталог музейных предметов
9. Хранение в специальных контейнерах в хранилище / выставка на экспозиции
Очень важен вопрос правильной датировки. Для неё существует множество методов. От стратиграфических (разные слои почвы в разных местах возникают в разные периоды истории) до радиоуглеродного анализа и палеоботанического исследования (пыльца растений на предмете может позволить определить возраст). Датировка очень важна для того, чтобы установить картину исторической жизни максимально точно. Археологические находки могут изменить общепринятую концепцию, например, 150 лет назад никто не верил, что Троя существовала.
Эх, Троя… археология опутана ореолом загадочности и тайны, Индианы Джонса и Лары Крофт на каждом шагу… На самом деле, археология – это тяжёлая, кропотливая, часто однообразная работа в тяжёлых условиях. Палящее солнце, тысячи мошек. Все это не тянет на беготню по подземельям. Вы что предпочтёте: надеть сто шуб летом и хорошенько пропотеть, выпивая по 2–3 литра воды за пару часов, или раздеться и не потеть, но быть сожранным мошками, т. к. спреи и репелленты не помогают, при активной работе они смываются капающим потом?
В России археология разделена на научную и коммерческую. В первом случае речь идёт о чисто научном интересе. Можно сравнить с любыми теоретическими науками. Часто такие экспедиции либо слабо оплачиваются, либо вообще проводятся за счёт волонтёров.
Есть коммерческая археология, выполняющая определённые заказы общества. Нужно что-то построить? По закону на новом месте нужно провести археологическую разведку. Если что-то найдут, будьте добры либо строить в другом месте, либо оплачивать раскопки (такие раскопки ещё называют «спасательной археологией»). И такое часто бывает. В 2022 году работал на участке, где должна быть построена элитная гостиница и жилой комплекс (две разных экспедиции). В 2021 году копал на месте, где должны были проложить дорогу. И такая археология зачастую прибыльнее и выгоднее для работников. Но нельзя сказать, что она хуже относится к артефактам. Всё изучается и сохраняется в равном виде. Просто в первом случае цель – само изучение.
Кстати, поэтому в последнее время пытались продвинуть закон об отмене обязательного археологического обследования участка. Застройщику выгоднее уничтожить археологический памятник, чем оплачивать раскопки за свой счёт. К счастью, пока не дают право уничтожать памятники древности.
Сейчас у читателей «Кошки» будет возможность посмотреть на археологию под разным углом. Любой личный опыт субъективен, мой – в том числе. В разных регионах могут быть некоторые отличия в археологической практике, но в целом археология — это наука. Наука серьёзная, обстоятельная, которая не терпит спешки. К сожалению, у нас сейчас существует проблема, когда многочисленные «чёрные копатели» пользуются информацией из археологических работ и активно грабят историю нашего государства. Даже если они отдадут все свои находки в музей, они никогда не смогут внести свой вклад в историческую науку. Ценность вещи, даже очень и очень древней, весьма невысока, если неизвестно, когда, где и в каких условиях она была найдена. Именно из-за этого, к слову, в прошлом было достаточно много археологических подделок. Археология – наука достаточно молодая и на пути её становления были свои чёрные страницы. Жаль, что в современной России другие «чёрные» могут практически открыто заниматься своей незаконной деятельностью.
Автор текста: Кирилл Латышев.