Какая весна нынче выдалась. Тёплая, ранняя. Середина мая, а жара стоит как в июле. Шура лейку к ногам поставила, огородик крохотный свой оглядела. Может и рано садить начала, но уж больно не хотелось хорошие дни упускать. В крайнем случае все накроет. Тут всего-то посадок с носовой платок.
- Привет, соседка! - Окликнула её Вера, что живёт в соседнем подъезде. -
Вот, на тебя глядя, тоже решила кое-чего посадить. Не рано ли? Чего насеяла-то?
- Привет. Так, мелочь. Зелень да редиску.
За их панельной двухэтажкой задорно заиграла гармошка. Визгливый женский голос прокричал частушку.
Обе обернулись словно сквозь дом хотели рассмотреть кому это так весело с утра пораньше.
- Что за праздник? - Удивилась Шура.
- Это, наверное, у Гальки Сидоркиной. Замуж выходит. Второй день свадьбу гуляют.
- Который раз?
- Ну, если по детям считать то четвертый. У неё же два пацана и девчонка. - Вера пакетики с семенами в руках начала перебирать.
- Девки две у нее. Одна у родителей живёт. Галька же из Сосновки. Так там старшая у её стариков проживает. Большенькая. Лет двенадцати, наверное.
- Ох, Господи! Так она, что от каждого рожает? - Вера про посадки забыла.
- Ну, не от каждого. Иначе ребятишек больше бы было.
- И находятся дураки с такой оравой брать?
- Так тут какие сами, такие сани.
- Это точно. За кого хоть в этот раз собралась?
- Мне откуда знать? Я и про свадьбу не знала.
А гармошка между тем перешла на песню "Ой, цветёт калина". Её подхватили несколько нестройных голосов. Свадьба гуляла от души.
Закончили огородные дела, на скамейку у дома посидеть вышли. Напротив, у такой же двухэтажки, стояла милицейская машина. Двое милиционеров грузили упиравшегося рыжего, субтильного мужичонку в открытую заднюю дверь. Галька, в съехавшей набок, давно не белоснежной фате, доказывала третьему какие-то истины. Милиционер отмахивался от неё как от назойливой мухи. Мужика, наконец, загрузили и машина уехала. Галька стянула с головы фату и побрела в сторону соседок. Села с ними рядом, горестно вздохнула обдав перегаром:
- Ну не козлы ли? Как людям говорю - зачем жениха со свадьбы увозите? Да чо тупорылым докажешь!
- Так это твой что ли?
- Мой. Мой Сереженька. Увезли соколика. Увезли ясноглазого. Пьяными слезами заплакала. Высморкалась в фату.
- За что его?
- Дак приревновал. К другу своему, к Арсенчику. Драться начали, а эта зараза, бабка Колесничиха, милицию вызвала. Они, видишь, в драке на её двери налетали. Шумно ей карге старой. Чего днем шумно? Имеем право. Свадьба ведь у нас, праздник счастья, можно сказать. А ей - шумно!
В свой дом направилась волоча по земле фату. Вскоре гости покинули гостеприимную квартиру.
А утром, как ни в чем не бывало, бежала к служебному автобусу. На работу торопилась. От былого горя следа не осталось. На остановке со смехом обсуждали со своей приятельницей происшествие.
- Не, ну не дурак ли? Нашёл к кому ревновать. Чего мне этот Арсенчик? Тем более он сейчас не работает.
- А Серёгу на долго забрали-то?
- Кто знает. Может скоро и выпустят. Ну может суток пятнадцать отсидит. Не задавиться так явиться. Куда ему от меня? Любит ведь.
Подошёл автобус и все скоренько загрузились. Галина пробралась к передним рядами сидений, дёрнула за рукав сидевшего там молодого парня:
- Слышь, уступил бы беременной место.
Тот послушно встал.
- Вот бабы, - заворчал пожилой слесарь, - уже полчаса постоять не могут. Парню работать смену за станком.
- Ага, а мы отдыхать едем.
- Чего ровняешь. Ему болванки ворочать, а тебе шваброй махать.
- А ты смену помаши, а потом спорить будем. Да ещё с пузом.
- Нашла аргумент.
- Ну у тебя и шуточки, - засмеялась Люська.
- Какие шутки. Мы с Серёженькой ребёночка ждём.
- Сдурела! Тебе этих мало?
- А где четыре там и пятый вырастет.
Народ в автобусе замер от такой новости. Даже закадычная подружка рот от изумления открыла:
- Вот дура баба. В наше время рожать. Завод не сегодня - завтра развалиться, а ты ещё плодишь.
- Не твоё собачье дело. Сереженька так решил.
Автобус остановился и народ разошелся по цехам.
Смена началась с неприятного известия. В связи с малым поступлением заказов руководство решило сократить число работников до минимума. В первую очередь пенсионеров, недавно принятых работников, подсобный персонал. Часть специалистов отправят в неоплачиваемые отпуска.
Во всех подразделениях большого предприятия стоял гул. Каждый хотел остаться на своём рабочем месте. Народ волновался, пытались пробиться к начальству, выяснить почему именно его решили выкинуть за ворота. Затребовали провести собрание, объяснить народу, что их ждёт.
В АХО тоже женщины волновались. Их начальница быстро успокоила. Чётко и ясно объяснила, что за проработанное время зарплату выдадут и на этом все. Дополнительных выплат не предвидится. У завода нет денег. Женщины все равно не спешили расходиться, быстро посовещались между собой, выставили начальнице условие:
- Просветите нас кто остаётся, а кто уходит. А то чего жилы рвать если тебя как мусор ненужный выкинут? Начальство, небось, все останется. Вот пусть и моют.
Не волновалась только Галина. Быстро напялила халат, взяла ведро и швабру, стала набирать воду.
- А ты, что, на собрание не останешься? - Поинтересовалась у неё Шура.
- Не - а, меня не уволят. Я работящая и мать многодетная.
- Во - во, нас за ворота, а таких как ты, "работящих", точно оставят, - заворчали женщины. - На всех фронтах работящая.
Собрание закончилось быстро. Начальница пофамильно перечислила всех кого сократили, а остальных порадовала, что теперь нормы у них будут больше, зарплата меньше и о премиях можно забыть. Шура и Вера остались поскольку им до пенсии осталось доработать всего ничего. А Галина оказалась права. Её тоже оставили. Многодетная мать - одиночка. Даже новоявленные "буржуи" не рискнули выбросить за ворота единственную кормилицу большой семьи.
Те, кого сократили, работать отказались. Ходили в дирекцию завода, в профком, но начальство поголовно отсутствовало и они просто стали ждать конца смены.
Вечерний автобус гудел как пчелиный улей. Проклинали начальство, новую власть, предъявляли претензии друг к другу. Пересобачились все между собой. Все с Галины началось. Опять затребовала уступить ей место, а в ответ кукишь получила. Она в долгу не осталась, тоже кое-что показала. Хорошо люди лучших подружек развели по разным концам салона, а то точно бы ещё и драка началась. Даже водитель взбунтовался:
- Или вы заткнетесь, или я сейчас всех выскажу и пешком пойдёте.
Пешком идти никто не хотел и скандал быстро стих. От остановки разошлись молча, с угрюмыми лицами.
С такими же угрюмыми лицами утром собрались в ожидании автобуса. Народу было много меньше и стояла полнейшая тишина.
Так продолжалось ещё какое-то время. Потом ещё одна новость всколыхнуло народ. Объявили, что зарплату задерживают и когда выплатят неизвестно. Люди возмущались, ругали начальство, прикидывали как пережить безденежье.
Только Галка радовалась своему счастью. Её Сереженьку отпустили и он к ней вернулся. Даже то, что его за вынужденный прогул попёрли с работы её не огорчало.
- Мало тебе ртов, - высказалась Вера, - ещё одного на загривок посадить хочешь.
- Завидуйте молча. Он у меня рукастый и без работы не останется. Его уже в несколько мест зовут. Просто пока выбирает.
Выбирал Сереженька не долго. Недели через две уехал на заработки.
Причин для расставания накопилось достаточно. Одна из первых - скудный стол. Картошка и то не каждый день. Вторая причина - копай землю под огород, все садят и я буду. Ему это надо за коня волохать? И третья - совсем на выпивку денег давать перестала. Даже на пиво не выпросишь. С мужиками вечером посидеть нормально нельзя. Первое время ему ещё наливали, а потом тонко намекать стали:
- Ты, это, Серёга, халявщик. Или лепту вноси, или проваливай. У нас тоже денег не закрома каждого алкаша даром поить.
Попробовал у Галины потребовать, да слабоват физически оказался против любимой женщины. Она его как котёнка за шкирку потрясла и за порог выкинула.
Продолжение тут.